«Да, наверно у меня дурацкий характер. Да, я специально выводила и подначивала сестру, но ведь она знала, как я ее люблю! Неужели она правда подумала, что я ее разлюбила. Не может этого быть! Ведь я люблю Сатори больше всего на свете!» Она опустила голову и долго смотрела на подоконник, в то место, куда вот-вот должна была упасть слеза.
Солнце нещадно палило.
Дэви шмыгнула носом и надела темные очки.
«Сатори! Ее присутствие было таким таким важным почему я перестала ей говорить об этом что за ужасный у меня характер!» Она закрыла глаза и почему-то вспомнила случай у школы, который произошел лет семь назад.
«Я упала со ступеней, разодрала обе ноги в кровь и заплакала. Сатори меня успокаивала, а мне было больно, и слезы сами текли. И тогда вдруг она разбежалась и со всей силы так же проехалась коленями по асфальту. На тех же самых местах у нее образовались кровавые потеки. От удивления я перестала рыдать.
Зачем ты так? Я же не специально!
Я разделила твою боль пополам, чтобы тебе было не так больно, ответила она, прикусывая губу, получилось?»
Крупные слезы застучали по подоконнику, и образовавшаяся лужица потекла на пол.
«Сатори! Где же ты? Раздели мою боль сейчас! Сейчас мне это нужно больше всего!.. Да, я злилась! Я хотела убить тебя, но неужели ты могла подумать, что я люблю кого-то больше тебя? Неужели бы я возненавидела тебя из-за какого-то парня! А помнишь помнишь, как в прошлом году я съела весь папин шоколадный торт он понял, что это я, и ругался. А ты тогда сказала, что это ты доела последний кусочек
Нет, это невыносимо. Я должна хоть что-то узнать наверняка!»
Дэви оделась, вышла из дома и неторопливым шагом дошла до департамента полиции округа.
Какое-то время она постояла у крыльца, потом помедлила у двери начальника поисковой группы и наконец постучала.
Привет, Дэви! улыбнулся ей широкоплечий красивый мужчина с седеющей копной волос.
Добрый день, мистер Шелли.
Что скажешь? поинтересовался детектив.
Дэви собралась с духом и выпалила:
Мистер Шелли, пожалуйста скажите только честно: Сатори найдется? Или ? Вы скажите мне, родителям не надо, смутилась Дэви, а потом добавила: Скажите только мне. Я не боюсь правды.
Мужчина нахмурился. Повисла тишина.
Дэви, понимаешь, начал мистер Шелли, аккуратно подбирая слова, у нас мало данных, и совсем непонятен мотив. Группа склоняется к версии, что она ушла сама, он развел руками, и
Скажите правду, перебила Дэви, какие шансы?
Практически нулевые, ответил детектив и, сложив руки в молитвенном жесте, положил на них подбородок. Мы делаем все, что в наших силах. Но в этой истории совершенно не за что зацепиться. Мы посылали запросы в аббатства в доступе округа и штата, но никого похожего там не видели. Осмотрели все заброшенные дома, опросили соседей на предмет девушки в черном. Никто ничего не видел. Дэви, моя группа прочесала лесной массив там, где это физически возможно. Мы обошли все проходимое, а то, что дальше там никто не может находиться. Тем более дикие звери кабаны, лисы Девочка одна продержится день-два, не больше.
А если она подготовлена? спросила Дэви.
Ну, может, неделю. Роли это не играет. Ты же говоришь, что ничего не пропало. То есть Сатори ничего не взяла с собой, вообще ничего! А идти в дикий, неизученный, непролазный, мистер Шелли загибал пальцы, лес вообще без всего это чистое самоубийство.
Глава девятнадцатая
Дело Сатори взбаламутило городское спокойствие. Несколько месяцев все только и говорили об исчезновении одной из близняшек Мэй.
Друзья девочек активно принимали участие в поисках: вспоминали, уточняли, отвечали на все вопросы детективов, рассказывали, как она выглядела в последний день в школе, описывали перевязанную на запястье руку.
А может, ее пытали, а потом похитили?
Да кто бы это сделал и зачем?
Она почему-то одевалась в черное, как монашка, длинные юбки, странные кофты.
Правда, монашка! Еще и ни с кем не общалась!
Так может, ее вербовали в какую-то религиозную секту?
А она сама примкнула к ним? Или ее запугали?
Она запуталась в своих чувствах!
Догадок разного толка было множество.
Но, несмотря на помощь и участие всех, кто знал девушку, поиски и теории не приводили ни к какому результату.
Сатори не возвращалась.
Никаких следов. Никаких зацепок.
* * *
В кабинете допроса сидела Марти. Она согласилась, чтобы ее показания сняли на камеру и транслировали по телевидению.
Да, Сатори ходила с нами на реку, к дереву. У нас там место встречи после школы. Сатори появлялась реже, чем Дэви. А последнее время с нами была только Дэви.
Сколько по времени Сатори не гуляла с вами?
Вроде с осени. Полгода уже, это точно. С тех пор, как они с Дэви поссорились.
Марти, ты видела, чтобы Сатори уходила с кем-то тебе незнакомым?
Нет, сэр. Она всегда появлялась одна или с сестрой, или с друзьями.
* * *
20 июня, суббота, 1998
В доме семьи Мэй все дни склеились в один большой вязкий ком.
Мэри сидела на диване в неизменной позе: с выпрямленной спиной и взглядом, устремленным на экран телевизора.
Трудно понять, о чем она думает, а все попытки разговора плохо заканчивались.
Вдруг она переменилась в лице, напряглась как струна и резко кинулась к двери. Оставив ее нараспашку, Мэри исчезла в сумерках. Дэви была на кухне, когда услышала шум. Она прибежала в гостиную и увидела на экране Марти. Та рассказывала про встречи у дуба и несколько раз произнесла имя Сатори.
Раздумывать некогда. Дэви мгновенно сообразила, куда побежала мать.
Дэви неслась к дому подруги. Еще издалека она услышала крики. Прямо, поворот, и через несколько шагов ей открылась картина: посреди газона стоит Мэри. Вокруг нее и около крыльца валяются свежие комья земли вперемежку с травой. Входная дверь держится всего на одной петле и разодрана ниже ручки. На крыльце стоят Марти и ее мать.
Мэри рыдает и кричит:
Ты ведь знаешь, где она знаешь!
Нет, мэм, простите, я ничего не знаю, простите, в ужасе лепечет Марти.
Но Мэри ничего не слышит. Она, как заведенная кукла, повторяет одну и ту же фразу.
Дэви отступила назад и закрыла рот руками.
«Что делать? Что делать?»
Мэри душераздирающе вскрикнула, будто ей вживую выреза́ли сердце. Из домов высыпали соседи. Дэви подбежала к матери, но она с силой ударила дочь, когда та пыталась ее обнять.
Дэви повалилась на землю.
Вскоре у дома Марти оказались Хлоя и Тревор. Появилась карета скорой помощи. За ней полиция.
Люди на улице шумно обсуждали происшествие.
Дэви сидела на бордюре, в стороне от толпы, спрятав лицо в коленях, когда подошла Марти.
Как ты? тихо поинтересовалась она.
Прости за газон и за дверь, сдавленно сказала Дэви, глядя себе под ноги. Мы все оплатим.
Все в порядке, не бери в голову.
Дэви молчала.
Дэви, мне очень жаль. Правда. Газон это ерунда. Ты держись, главное, Марти неловко приобняла подругу.
В голове шумело. Как будто океанский прибой уснул в черепной коробке. Думать ни о чем не хотелось. Делать тоже. Пожалуй, хотелось только уснуть. Прямо сейчас.
Рядом опустилась Хлоя и сообщила, что врачи хотят оставить Мэри под присмотром. Они просят согласие на госпитализацию. Дэви молча кивнула.
Аарон я уверена, Аарон тоже согласится, сказала Хлоя.
Дэви подняла на нее глаза. Они обе подумали об одном и том же: Аарон уже несколько дней не произносил ни слова.
Глава двадцатая
Мэри Мэй боролась со сном:
«Все что угодно, только не сон! Только не забвение. Кто, если не я, способна отыскать свою дочь? Я должна быть сильной, должна»
Тяжелые веки опускались сами, и Мэри изо всех сил напрягала руки, сжимая кулаки, до крови впиваясь ногтями в мягкую ткань ладоней.
Пришло время действовать.
«Надо встать с этой чертовой кровати! Некогда лежать! О-о-о-о при попытке подняться на локтях к горлу подступила тошнота, что за м-м-м надо позвать сестру, потребовать, чтобы меня немедленно отпустили надо попросить полицейскую машину сначала я поеду в парк, конечно в парк он сейчас особенно красив лето как часто мы гуляли там все вместе Аарон, девочки»