Но растения выращивают не в лекционных залах, и женщины (по общему признанию, те счастливицы, у которых были деньги и время) продолжили выращивать и коллекционировать растения. Британский ботанический научный истеблишмент перекрыл им кислород, но женщины не сдались. Кто-то сопровождал своих мужей в их экспедициях (тех, кого назначили губернаторами таких недавно колонизированных земель, как Индия и Южная Африка) и посвящал себя поиску растений. Другие же занимались собственными коллекциями или, бросив вызов обществу, создавали свои неповторимые, впечатляющие сады. Они изучали растения, несмотря на то что им разрешено было становиться членами одного только Линнеевского общества. Случилось это за четырнадцать лет до того, как женщины получили право участвовать в выборах.
На протяжении многих веков коллекционирование, наблюдение за растениями и их выращивание были тем занятием, которое рождалось из чувства восхищения, разочарования и отрады ради. Утраты, болезни, скандалы и сердечные раны заставляли нас искать утешения и радости в растениях и садах, вынуждая искать способы обойти препятствия и барьеры, мешавшие нам, даже если это означало проникнуть тайком на рассвете в сады Кью, как это сделала начинающий энтомолог Элеонора Ормерод в 1850-х годах.
Женщины продемонстрировали свой потенциал в качестве садовников, когда посягнули на то пространство, которое прежде было занято мужчинами. Удивительно, но когда Шарлотта Мэрриатт американка, достаточно серьезная и уверенная в своих силах, чтобы заметить лазейку в правилах Королевского садоводческого общества, не запрещавшего женщинам подавать заявку на членство в нем, стала третьей женщиной, вступившей в него в 1830 году, овдовела, она потратила оставленное ей мужем наследство на создание уникального сада в соответствии со своими предпочтениями, включавшего даже озеро с двумя островами. Была еще некая леди Дороти, которая, после того как ее в возрасте двадцати лет выдали замуж за пожилого кузена по имени Реджинальд Невилл, проигнорировала представления общества о том, каким должен быть сад, руководствуясь исключительно своими фантастическими замыслами. Иногда это приносило ей неприятности: она попыталась открыть ферму по разведению тутового шелкопряда, а в итоге весь дом оказался наводнен гусеницами.
Век спустя женщины продолжали отвоевывать для себя землю, когда в их жизни появлялся вакуум. Марджери Фиш, бесспорно, любила своего мужа Вальтера, но он занимался садом лишь в хорошую погоду (в то время как Фиш начинала подготавливать землю под цветочные клумбы еще с зимы), имея скверную привычку обрезать отцветшие растения и оставлять Марджери подбирать разбросанные тут и там обрезки стеблей и веток. После его смерти она сделала то, что он ей не позволял, продемонстрировав свой истинный потенциал женщины, готовой при необходимости «орудовать железным ломом», чтобы стимулировать рост самых мелких вьющихся растений даже в неожиданных местах. Среди садоводов она известна как автор книг и первопроходец, человек, расширивший границы понимания того, каким может быть английский загородный сад. Говорят, что, прежде чем стать женой Вальтера, она была его секретарем.
Когда Сара Ли осталась вдовой в свои пятьдесят лет ее состоятельный муж-промышленник неожиданно скончался спустя неделю после того, как они отметили двадцатилетие супружеской жизни, чтобы отвлечься от грустных мыслей, все силы она направила на улучшение Олдема города, который сделал ее покойного супруга богатым. Но помимо финансирования школ и больниц эта женщина также верила в силу зеленых пространств. Ли основала общество, целью которого было преображение уродливого промышленного города за счет создания парков, открытых пространств и цветочных клумб. Она активно экспериментировала, проверяя, какие растения выживут в условиях смога, и организовывала цветочные выставки и конкурсы на звание «лучшего сада» в городе, чтобы познакомить как можно больше людей с преимуществами выращивания растений в городе. В начале двадцатого века Ли проявила не меньшую решительность, участвуя в движении суфражисток, призывая женщин помнить о своих правах.
Горе подтолкнуло незамужнюю викторианку-ботаника Марианну Норт к изучению мира. Смерть матери подвигла ее сопровождать отца в его путешествиях. Когда и он умер, лишив ее единственного компаньона в поездках, с которым ей было комфортно, она продолжила путешествовать в одиночку. Норт, прирожденная феминистка, наблюдала, как живут в браке ее сестры, и решила, что замужество не для нее, назвав его «ужасным экспериментом», превращавшим женщин в «своего рода старшую прислугу». И сейчас результаты ее жизненных трудов можно увидеть в садах Кью. Аккуратное краснокирпичное здание скрывает внутри настоящие сокровища: восемьсот картин, представленные словно фотографии в альбоме и висящие на тех же самых местах, что и при жизни художницы. Это сравнительно маленькая галерея, но весьма калейдоскопичная, напоминающая шкатулку с драгоценностями.
Норт начала свои путешествия в одиночку в возрасте тридцати восьми лет и подходила к ним разборчиво. Она не утруждала себя изысканными платьями или посольскими зваными ужинами, которые позволяли ей ее семейные связи и что могло сделать ее многолетние путешествия намного комфортнее. Но она пошла своим путем, объявив: «Я дикая птичка, и мне нравится свобода». Она странствовала по планете в соответствии с географией и временем года восемнадцать месяцев скиталась по Индии, тринадцать в Бразилии и написала в итоге сотни пейзажей с мангровыми лесами, которые до нее еще никто не рисовал и которые уже начинали претерпевать изменения.
Сохранив уникальные растения в сотнях своих картин, вместо того чтобы выкапывать их и привозить в Соединенное Королевство, Норт создала визуальную временную капсулу ландшафтов, которым суждено было исчезнуть годы спустя.
Оставшись без родителей, незамужняя Эллен Уиллмотт решила пожертвовать свое немалое наследство на финансирование научных ботанических экспедиций, садов в Англии, Франции и Италии и десятков садоводов. Список растений, которые вырастила сама Уиллмотт, впечатляющ и в равной степени экстравагантен: 100 000 видов, включая разные сорта картофеля, которые она выращивала в течение года, чтобы определить самый вкусный. Но еще примечательнее тот факт, что ее знания сочли достаточно убедительным основанием, чтобы вручить ей первую памятную медаль Виктории, которую еще ни разу не присуждали женщинам. Этой медалью на тот момент были награждены всего две женщины наряду с пятьюдесятью восемью мужчинами.
Второй стала Гертруда Джекилл. Она родилась в 1843 году, начала коллекционировать растения в возрасте двадцати лет и была настолько влиятельна в вопросах садового дизайна и истории садоводства, что ее известную многим биографию вряд ли стоит повторять в очередной раз. Но для непосвященных скажу, что Джекилл занималась садоводством, потому что любила рисовать, а когда зрение стало подводить, она использовала вместо красок цветы, оставив столь яркий след вдохновения, что приводит в трепет и сегодня. Но наиболее сильный отклик в моей душе находит тот факт, что Джекилл не имела формального образования в области садоводства. И тем не менее, когда ей было около пятидесяти лет, она начала писать статьи о растениях для журнала The Garden, а десятилетие спустя опубликовала свою первую книгу «Дерево и сад: Заметки и мысли, практичные и критические, работающего любителя» (Wood and Garden: Notes and Thoughts, Practical and Critical, of a Working Amateur). Этот «работающий любитель» был состоятельной женщиной, зарабатывавшей деньги садоводством. Своим примером она проторила дорогу для других непрофессиональных, но горящих желанием и талантливых женщин, призывая их следовать за собой.