Фить! присвистнул я и даже подскочил на месте. Быть такого не может!
Может-может!
И куда ты их потом? Продал?
Сдал, ответил мужик, чуточку погрустнев. Тёща запретила оставить. Набожная она и суеверная. Но нам с клада государство 25% выплатило, всё как полагается. Мы добавили немного и подержанного «Москвича» купили. Летом с женой под Москву на нём гоняем на станцию одну огурцы с помидорами продавать. За эти года он раза два как окупился. На этих словах собеседник мой снова вернулся в хорошее расположение духа. Так что всё честь по чести.
Вот это да! не переставал удивляться я.
То ли ещё будет! Ты дальше слушай! Перед другой дочерью поехал я вот так же в город пива попить. Назад возвращаться, смотрю кошелёк на дороге валяется. Я его открыл мама дорогая! Там на первый взгляд мой годовой заработок и всё, больше ничего, ни паспорта, ни комсомольского. Захоти вернуть неизвестно, кто потерял. Я сначала его прихватить хотел, а потом засовестился. Пошёл в отделение милиции. Там меня какой-то летёха встретил. Стал моё заявление оформлять, в паспорт смотрит на страницу с детьми и говорит: «Откуда ты такой честный-то взялся? У тебя вон семеро по лавкам, а тогда там и правда семь девок записано было, а ты деньги приносишь. Забери, говорит, и сделаем вид, что тебя тут не было». Я ему: «Как же так, товарищ лейтенант? Мало ли кто всю жизнь копил?» А он и отвечает: «Тот, кто всю жизнь копит, в таких модных и дорогих бумажниках деньги не носит. Он обычно в чулки складывает или в матрас зашивает. Но в кошельки точно не кладёт. Так что бери и иди отсюдова, чтобы я тебя больше не видел». Я и ушёл. Мы два года потом в этот кошель лазили, аккурат до следующих родов.
Потом ещё по мелочи было всякое: то сосед в город к детям съедет и нам корову чуть ли не задарма отдаст, то до бригадира меня повысят, то в лотерейку чуток выиграю. И всё бы ничего, да вот закономерность странная: удача всегда перед родами приходила. Между ними ничего такого особенного. Работа, забота всё как у всех, а как рожать или чуть погодя, так обязательно какой-нибудь фарт выпадет. Так что на судьбу мне грех обижаться. Видимо, бережёт она нас, ну и мы от трудностей не отворачиваемся.
А в лотерею много ль выиграл?
Да не-е-е, не очень много. Поменьше тех царских монет, конечно, но тоже хорошо.
Мы въехали в город. Минут пять двигались в молчании: попутчик мой, видимо, в воспоминания погрузился, а я переваривал удивительную историю, старался примерить её к себе, всё думал, смог бы я вот так же судьбе довериться или струсил бы.
На остановке тормозни, земель, прервал размышления мой попутчик, дальше я сам доберусь.
Я снизил скорость и прижался к обочине. Мужичок снова полез в карман и достал аккуратно сложенные купюрки.
Держи, друг, выручил! протянул он мне рубль.
Иди ты! отмахнулся я. Везучесть везучестью, а деньги тебе всё равно нужны, с твоими-то выводком. Ступай, выпей пивка за меня лучше.
Спасибо, зёма! Удружил. Обещаю, за тебя выпью и на славу погужу! А то когда же ещё я так вырвусь?
Да вырвешься, делов-то? Жена вон какая у тебя добрая.
Добрая-то добрая, да не до того нам потом будет. Рожает она скоро, как-то обыденно, будто речь о покосе шла, скал мужик.
Как?! Опять?! подскочил я в очередной раз.
Опять, вздохнул мужик. Но это точно последний! Точно!
На этих словах он вышел из машины, похлопал себя по карманам пиджака, проверяя паспорт с деньгами, затем сел на скамейку остановки и принял расслабленную, немного мальчишескую позу, скрестив перед собой вытянутые ноги и уперевшись руками в скамейку. Он смотрел вдаль и ждал автобус, хотя, может быть, даже не автобус, а свой очередной подарок от судьбы, который определённо не заставит себя ждать, если только не испугаться и довериться ей. Весеннее солнце ласково гладило его тёплым лучом по линялой кепке и тихо приговаривало: «То ли ещё будет! То ли ещё будет!»
Сполнилось
По тротуару в сторону вокзала, обходя широкие засыпанные листьями лужи, шёл пожилой батюшка. Одной рукой он опирался на старую, потёртую трость, а другой, свободной, поддерживал полы чёрного подрясника, чтобы тот не запачкался осенней мезгой. Походка его выдавала некую немощь, приключившуюся то ли с ногами, то ли со спиной, но, тем не менее, шёл он весьма резво, хоть осторожно и слегка согбенно.
Смотри батюшка, сказала Ксюша своей подруге, когда те выехали из-за поворота, но ещё не успели поравняться с фигурой в рясе. Давай подхватим?
Лена, сидевшая за рулём, успела среагировать и, чуть обогнав пожилого человека, прижалась вправо, к тротуару.
Батюшка, давайте подвезём? крикнула Ксюша из приоткрытого окна.
Отчего и не подвезти? согласился батюшка и улыбнулся.
Он подошёл к машине, открыл дверцу и не без труда, покряхтывая, вместил в автомобиль своё немолодое тело. Немого повозился с тростью, пытаясь удобно и безопасно разметить её в салоне, и захлопнул дверь. Выдохнул.
Вот спасибо! Вот удружили! порадовался он. А то пока до вокзала бы дошёл, весь мокрый был бы.
Да, погодка сегодня не очень, согласилась Ксения, но дождя вроде не обещали. Да и небо достаточно ясное.
Вам на вокзал? уточнила Лена, разглядывая в зеркало заднего вида пожилого мужчину.
На вид ему было около шестидесяти, широкое доброе лицо, серые живые глаза, волосы с проседью, собранные сзади в аккуратный хвост, и недлинная густая борода цвета перца с солью.
Да, домой вот еду, ответил он. По делам к вам сюда приезжал, пора возвращаться.
Издалека приехали? спросила Лена, силясь вспомнить, где она его раньше видела.
Внешность батюшки была весьма характерной для человека его призвания и образа жизни, но было в нём что-то ещё неуловимо знакомое, даже известное.
Да не скажу, чтобы прям издалека, ответил батюшка, но и не близко. Из Дивеево я.
Ого! оживилась Ксюша. Прям из монастыря?
Из него самого, теперь уже оживился и батюшка. Смотрю, знаете про него.
Да кто же не знает? сказала девушка.
Есть те, кто и не знает, ответил батюшка и немного погрустнел, но тут же снова улыбнулся и добавил. Были там?
Я дважды, словно школьница-отличница отчиталась Ксения.
А я вот никак не доберусь пока, ответила Лена и перехватила в зеркале заинтересованный взгляд батюшки.
Надо бы, сказал он.
Вот и я говорю, что надо! отозвалась Ксюша вместо Лены. Я двоих детей там вымолила, продолжила она, повернувшись к мужчине лицом, и ей говорю езжай! Но она всё никак.
Тоже о детках молить? уточнил батюшка, глядя Лене в глаза через зеркало.
Та молча кивнула.
Да, ответила за подругу Ксюша для пущей убедительности.
Детей вообще нет?
Есть, дочка одна, ответила Лена, смотря на дорогу, но она уже большая, а ещё малыша всё никак не рожу.
Батюшка задумался, потом улыбнулся.
Да не переживай ты, будет у тебя ещё ребёночек, будет. Мальчик.
Мальчик? удивилась Лена.
Ксюша расплылась в улыбке.
Мальчик, подтвердил тот. А что, не устраивает? усмехнулся батюшка и огладил бороду.
Да нет, стушевалась Лена. Просто всегда думала, что ещё одна девочка будет.
Человек предполагает, а Господь располагает.
Это точно, подтвердила Лена.
Будет, будет мальчик. Ты не переживай. А как родишь приедешь ко мне туда, в Дивеево. Вот и посмотрим, сполнилось ли.
Лена улыбнулась. Ей очень захотелось верить.
Приеду, конечно. Что б и не приехать?
Вот, довольно улыбнулся батюшка.
А как вас там найти?
Я при Троицком соборе служу, как раз где мощи батюшки нашего Серафима хранятся. Когда приедешь, спроси отца Серафима. Я там один не перепутаешь.
Лена удивленно вскинула брови так вот кого он ей напоминал! Серафима Саровского!
Ого! не сдержала своего удивления Лена. Отец Серафим и у Серафима Саровского на службе. Вот это совпадение!
Батюшка улыбнулся кротко:
Да. Чудны дела Твои, Господи