А вам не говорили, что вы даже похожи на Серафима Чудотворца? теперь уже удивлялась Ксюша, которая к тому времени развернулась всем корпусом к батюшке и разглядывала его во все глаза.
Как же? Говорили, ответил он, смущённо потупив взгляд, постоянно говорят. Только куда уж мне, грешному, до угодничка нашего?
Лена повернула к зданию вокзала, остановилась.
Приехали, сказала она, внезапно ощутив непонятную ей горечь от предстоящей разлуки.
Как раз вовремя, ответил батюшка Серафим. Спасибо вам за добро услужили старику. А то быть мне мокрым по самые кости.
Отец Серафим открыл дверцу и вышел из машины, наклонился в салон и добавил, обращаясь к Лене:
А ты, детка, не грусти и сына жди. А как родишь приезжай ко мне. Обещаешь?
Обещаю, ответила она и широко улыбнулась.
Ну, добро, сказал старец и закрыл дверь, взглянул на небо и резво направился ко входу вокзала. Как только он зашёл внутрь, из рябой, дырявой тучки, неизвестно откуда и когда прибежавшей, вдруг выплеснулся густой дождь. Девушки переглянулись, не в силах выразить свое удивление в словах.
Ну что, мать, сказала Ксюша, жди теперь сына.
И сын действительно родился. Родился через год после той памятной встречи. На радость всем тем, кто ждал и верил, и на удивление тем, кто веру потерял. Как только мальчишка дорос до возраста, когда его стало возможным оставлять без мамки, Лена с мужем поехали к батюшке Серафиму в Дивеево. Договаривались же.
Приехали аккурат к окончанию службы, зашли в храм, оглянулись: к мощам на поклон стояло несколько человек, суетились служки, из ризницы вышел круглый, низкорослый батюшка. К нему и обратились:
Где тут у вас можно отца Серафима найти?
Он здесь. Сейчас позову, ответил тот и нырнул обратно в ризницу.
Через минуту вышел.
Подождите немного, он к вам сейчас подойдёт.
Лена улыбнулась и взяла мужа под руку.
Вот увидишь, шепнула она супругу, вылитый Серафим Саровский. Он даже горбится, как и тот, немного.
Дверка в ризницу распахнулась и оттуда быстро, даже решительно вышел высокий, статный черноволосый батюшка.
Вы меня искали? спросил он басовитым голосом.
Нам отец Серафим нужен, ответила Лена, немого испугавшись.
Я и есть отец Серафим, сказал он.
Нам другой нужен. Постарше, замялась она. Намного старше.
Других тут нет, ответил батюшка и примиряюще улыбнулся.
Как же нет? Мне говорили, что есть.
Кто говорил? спросил батюшка, и его зычный голос заставил прихожан обернуться.
Лена смутилась.
Ну как же, сказала она, года два назад у вас тут батюшка Серафим был, старенький такой, чем-то на Серафима Саровского даже похожий. Где он? Больше не служит?
Я здесь давно. Лет десять уже. У нас кроме меня никаких Серафимов никогда не было. Ну, разве что только ещё сам батюшка Серафим, сказал отец и поклоном указал в сторону, где стояли мощи Чудотворца.
Лена стояла молча, не зная, что и как ещё спросить. Да и нужно ли было спрашивать?
Так я могу вам чем-то помочь? спросил отец Серафим.
Нет, нет! стушевалась Лена. Спасибо.
Она схватила мужа за руку и потянула к мощам. Обещание батюшка Серафим выполнил. Да и она своё выполнила приехала к нему сообщить, что сполнилось всё. Осталось только поклониться и поблагодарить.
На хвосте кометы
Первый кандидат на руку и сердце Юли, по мнению мамы, оказался слишком хмурым и серьёзным.
Понимаешь, щебетала мама, Лёша это памятник Ленину в центре провинциального городка: стабильно, но скучно. Рядом с ним с тобой ничего такого не случится, говорила она, подразумевая под «ничего» что-то очень яркое и весёлое. Он же потенциальный бобыль. Ему не жена нужна, а старая двушка в спальном районе и безлимитный интернет. Ты с ним загнёшься.
Юля была бы и рада чуток «загнуться» где-нибудь в спальном районе, но активная позиция мамы очень этому мешала. Та была фейерверком, импресарио по призванию. Любой её выход, даже выход утром из спальни, должен был сопровождаться фанфарами и овациями. Много лет мама работала в сфере организации торжеств и знала толк в насыщенной жизни, которую она пила большими глотками и с ярко накрашенными губами.
С папой Юли она развелась уже давно. Он не выдержал натиска бурлеска в своей просторабочей жизни и, когда Юле исполнилось 11 лет, самоустранился из семьи к тихой, серой женщине.
В принципе, Юле нравилось быть с мамой все её знакомые девчонки говорили, что та крутая, не то что их «кислые предки». А это, знаете ли, весомый аргумент в молодой жизни ещё несформировавшегося человека. Но часто она ощущала себя как их такса Кики. Та не знала чувства меры и, если дорывалась до пачки с кормом, забивала им нутро по самые голосовые связки, а потом долго и обильно тошнила в углу под стулом.
Так же и Юле часто хотелось уйти с очередного праздника жизни, устроенного мамой, забиться в угол под стул и тошнить там.
Но в то время она не умела слушать себя, и мама была авторитетом. Поэтому с лёгкой маминой руки Лёше-памятнику была дана отставка.
Свято место пусто не бывает, и вскоре в жизни Юли появился Гарик. Вот не Игорь, а именно Гарик! Взрыв, треск и человек-оркестр. Моментально он перехватил мамину инициативу и закружил Юлю в хороводе праздника. Нет, он не был ни артистом, ни организатором торжеств. Днём он служил в одном офисе менеджером среднего звена и даже неплохо зарабатывал, а вечерами, изголодавшись по свободе, спешил жить и спешил за собой Юлю.
Мама была в восторге от Гарика! Возможно, она и сама была бы не прочь выйти за него замуж, но два фейерверка в одной квартире это уже пожар, поэтому она поспешила дать своё настоятельное материнское благословение. Так в воздухе запахло свадьбой.