Чего сразу приземлённый-то? Вот на Домбае увидишь, как я приземляюсь. Готова со мной в параллельный вираж?
Нет, конечно! У меня и на обычных лыжах ноги разъезжаются, а на горных и подавно.
Ты же хотела научиться.
Хотеть-то хотела Лена покосилась на снежную вершину Эльбруса и почувствовала озноб. Да, кажется, передумала.
Ну нет, подруга, на попятный идти поздно.
До обеда ещё целый час. Вадим пялится в телевизор, а она в окно. Как-то вдруг и сразу она перестала любить эти минуты уединения, которых так не хватало раньше. Теперь она их ненавидит. Но отрывать Вадима от футбола Он ведь ни в чём не виноват. Это она достойна своей доли страдания.
Лена включила телефон, но тут же выключила и снова уставилась в окно. Чего она ждёт? Зачем? Провела пальцем по стеклу, вывела невидимое «Макс».
«Можно быть уверенной, что данное тобой обещание ты исполнишь, чего бы это тебе не стоило». Прижала лоб к холодному стеклу. Ууу!
Вздрогнула. Она произнесла это вслух? Испуганно оглянулась. Нет, не услышал. Какое там футбол!
И снова окно, в котором дикая кошка-зима урчит тоскливо, грустно и даже мокро-слезливо-недолюбившим, недосказанным сквозняком. И мысли, которые лезут в голову раскудряшками.
Выбор всегда предательство. Выбирая одно, предаём другое. Сидение на двух стульях процесс недолгий. И слава Богу, потому что утомительный. И тупиковый.
Выбор. Правильно выбирать то, что ближе, выгодней, приятней. А если наоборот? Неприятный и ничем не выгодный, и очень-очень болезненный. Совсем не такой, какой хотелось, но правильный.
Теперь её жизнь спокойна, нормальна и понятна, и ей самой, и окружающим, но пресна.
Гол!!!
Спущусь в библиотеку, я видела там фортепиано.
Что? спросил, не отрывая глаз от экрана.
Фортепиано. Лет десять не играла. А тут как увидела, так зуд в руках почувствовала. Она отошла от окна и присела рядом на кровать. Как думаешь, мне разрешат поиграть?
Не знаю. У нас в школе в актовом зале стояло пианино, нам на нём бренчать не разрешали, хотя оно старое было и расстроенное, некоторые клавиши не работали.
Ты разве играть умеешь?
А то! «Собачий вальс»! Там-там-там тара-ра-та-та Вадим простукал пальцами по покрывалу, имитируя игру на пианино. Лена улыбнулась и провела холодной рукой по его волосам.
Нежность вот что она к нему испытывает. Нежность воздух любви. Ну конечно, она его любит. Конечно. Но не так, как Макса.
Ну не разрешат, тогда возьму что-нибудь почитать.
Да там старьё одно.
Лена встала, накинула на плечи кашемировый палантин.
Встретимся в столовой.
Ну-ну-ну же!.. Эх! Вадим стукнул кулаком по вымышленной клавиатуре. Кто так бьёт!
Эй, ты слышишь меня?.. оглянулась уже в дверях.
Чего?! А Да В столовой.
Через полчаса, не прозевай.
Иди, иди, не прозеваю.
Она спустилась на первый этаж, прошла фойе и толкнула стеклянную дверь. Пустой зал библиотеки встретил холодностью. Старое, с облупленной по краям лакировкой, фортепиано занимало почётное место у центральной стены, разделяя зал на две зоны. С одной стороны высились стеллажи с книгами, с другой стоял длинный банкетный стол со стопками газет и журналов. В углу у входа за деревянной стойкой, уткнув нос в книгу, сидела маленькая щуплая женщина. Небрежный кренделёк из волос поблескивал сединой. На дребезжание распахнувшейся двери кренделёк вздрогнул и опрокинулся на сдавливающий шею шарфик цвета старых страниц прочитанных книг. Женщина посмотрела на Лену так, словно в зал пожаловал инопланетянин.
Здравствуйте, промямлила Лена. А можно мне поиграть на инструменте?
А вы умеете? библиотекарша подняла строгую бровь.
Умела, неуверенно ответила Лена, неожиданно испугавшись собственных намерений. А вдруг она не сможет, вдруг всё забыла Что тогда? Как поведёт себя эта строгая, похожая на школьного завуча женщина? Прогонит?
Играть расхотелось.
Ну хорошо, только не громко. Библиотекарша выпрямила спину и, приподняв книгу до уровня глаз, продолжила чтение. Внимание Лены привлекла обложка книги растрёпанная девица фривольно размахивала юбкой на фоне лазурного моря. И название соответствующее «Блудница». О-о! Как неожиданно! Ни Толстой, ни Достоевский Елена Касаткина. Кто-то из современных авторов, а Вадим уверял, что тут одно старьё.
Лена прошла к фортепьяно и подняла крышку.
Можете взять стул Вон там кивнула библиотекарша в сторону банкетного стола. Всё равно никто не придёт.
Разве люди перестали читать? Лена прошла к столу и подхватила стул.
Не совсем Читают, конечно, но всё больше в телефонах, это удобней всегда под рукой. Да и выбор Почему-то все уверены, что если библиотека, то в ней только старьё, классика и советское издание членов союза писателей.
А на самом деле?
А на самом деле у нас много чего, классика, конечно, есть, и добротная советская литература, но и новых современных авторов много. Вот библиотекарша приподняла «Блудницу». Из нового поступления.
И что? Хорошо пишут современники?
Во всяком случае, не скучно.
Дверь со скрипом распахнулась, и в библиотеку вошёл высокий мужчина в синей парке. Приподнятые плечи и чересчур длинные ноги делали фигуру непропорциональной. Набриолиненные волосы выдавали настойчивое желание выглядеть «блестяще», но, несмотря на старания, внешне мужчина был малопривлекателен из-за сходства с обезьяной.
«Австралопитек» вспомнила картинку из учебника зоологии Лена, опуская стул. Играть не хотелось, мешал неприятно-сальный взгляд нового посетителя. Она закрыла крышку фортепиано и повернулась. Человек с лицом обезьяны фамильярно подмигнул ей и прилёг грудью на стойку.
Аромат его терпкого одеколона мгновенно затмил сладко-пряный запах библиотечного фонда. Аромат был приятным, но чересчур обильным и настойчивым, отчего вызывал скорее отвращение, чем удовольствие.
Марь Сан, какие делишки?
Да какие у меня делишки. Всё по-старому, зарделась библиотекарша. Сижу вот, скучаю в одиночестве. Никто не заходит
Как это никто? «Австралопитек» развернулся и снова уставился на Лену бесцеремонно-оценивающим взглядом. А я И мадам вот Или мадемуазель?
Я пока выберу книжку, Лена отвернулась и пошла к полкам.
Новинки у нас справа, подсказала Марь Сана и улыбнулась посетителю. Вы тоже почитать решили или
Нда проговорил мужчина, не отводя взгляда от сползшего с плеч бежевого палантина. Газетку хотел почитать.
Газетку? Пожалуйста! Вон там, на столе. Садитесь, читайте, стульчик только возьмите, тот, что возле пианино.
Не надо стульчик, я так Полистаю.
Пружинистым шагом он направился к столу, взял лежащую поверх стопки газету, распахнул, полистал, оглянулся.
А может, тоже книжку? Шагнул к полке и стал за спиной у Лены. Что посоветуете, мадемуазель?
Вот, Лена быстро выдернула и протянула набриолиненному мужчине книгу в сером переплёте.
«Идиот»? прочёл «австралопитек». Скукота же.
Лена пожала плечами, потянулась к верхней полке, выудила маленький коричневый томик стихов Бродского и перешла к стойке.
Вот запишите на номер триста семь.
Хорошо, я запомню, махнула седым крендельком библиотекарша.
И я! Австралопитек подошёл к стойке и стал почти вплотную к Лене. Сегодня танцы, придёте? Сизые губы приняли форму раздавленной миноги.
Наглость мужчины начинала злить.
Чего?!
Танцы! Отличная музыка. Современная. Приходи те. Он положил «Идиота» на стойку и заглянул ей в лицо.
Пфф выдохнула Лена. И не подумаю.
Вот и зря, у нас отличный ведущий, подхватила библиотекарша. Как сейчас говорят, диджей. Я тоже буду, выразительно посмотрела на «австралопитека».
Хм Лена покосилась на растрёпанную девушку на обложке книги.
К нам и из соседних санаториев приходят. И местные, и приезжие, убедительно трясла головой библиотекарша, отчего седой кренделёк лишился удерживающей его шпильки и рассыпался по плечам вихрастыми прядями. «Как есть блудница!» мысленно рассмеялась Лена.