Когда в открывшуюся дверь проворно заскочили дед с бабкой и тут же шмыгнули по сторонам, взору поднявшегося Кольки предстал сухопарый мужичок в мешковатом кителе, висевшем на ровных, как у пугала, плечах. Фуражка с красным околышком, впалые щеки, сжатые губы и цепкие глаза, в которых мелькнул испуг.
Переступив порог и прокашлявшись, он заявил командирским голосом:
Лейтенант Пишкин Егор Дмитриевич. Участковый.
Колобов, Николай Николаевич.
Колобов, значит? Сев на край лавки, Пишкин положил на стол фуражку и пригладил жидкую боковую прядь над лысиной. Значит вы, гражданин Колобов, утверждаете, что Агафья и Прокопий Лычковы вам родственники?
Так если они меня слепили, испекли и на окошко положили, кто они мне? спросил Колька и для верности добавил:
Ну, это когда я колобком был.
Помолчав, лейтенант вдруг стал нервно шарить по столу.
Папка где?
Ты без папки был, ответила Агафья. Ей-ей без папки.
Расслабился, поднявшись, он набросил фуражку. Давно протоколов не писал.
Какой протокол? испуганно спросил Колька. Я разве что-то натворил?
Не ответив, Пишкин велел деду не спускать с субъекта глаз, чтоб тот не смылся. Дед поднял с пола маузер и вновь направил на Кольку. Лейтенант одобрительно кивнул и скрылся в сенях. Бабка побежала его проводить.
Когда они исчезли, дед сунул маузер за пояс, и сел между Колькой и дверью.
Ты ведь не сбежишь?
Куда я сбегу? Я столько времени вас искал. Дело у меня к вам, важное.
Что за дело?
Жениться я собрался. А тесть мой будущий откопал в архиве детсада, что голова у меня была больше тела. Ну, я тогда еще наполовину колобком был. Так он переживает, что дети у нас могут дебилами родиться. Вот.
Может и так, коли в документах прописано. Дед важно почесал плешь. От нас-то чего надо?
Так вот, когда я невесту сюда привезу, вы ей подтвердите, что я вам внук родной, и никаких болезней генетических в родне не было. Хорошо?
Болезней отродясь не было, а хренетических и подавно. У нас тут никаких развратов, хмуро бурчал дед. А насчет подтвердить, тут дело такое значимо отведя глаза, он потер пальцами в воздухе. От много чего зависит.
Колька опешил.
Дед? Ты что, денег хочешь?
Ага! тот уставился лучистым немигающим взором.
Ну Дам я тебе денег
Сколько?
Ну тысячу рублей, нерешительно начал Колька, думая сколько запросит дед и хватит ли у него наличности.
Цельну тыщщу? дед испуганно схватился за голову. А не врешь?
Колька достал из бумажника новенькую тысячную, протянул оцепеневшему деду. Тот пару раз перебросил взгляд между купюрой и Колькой. Осторожно взял двумя пальцами за край, посмотрел на свет. Это что за бумажка такая?
Это тысяча, дед. Ты что, с луны свалился?
А где Ленин? Ильич где, спрашиваю?
Тут на крыльце послышались голоса и шаги, и дед торопливо спросил:
Или это мериканские деньги? Я тех то не видал.
Ну да, со вздохом ответил Колька, а дед проворно спрятал купюру за пазуху холщовой рубахи, и принялся с интересом разглядывать стену, когда вошли бабка с участковым.
Гхе! Гхе! прочистив горло, Пишкин снял фуражку, достал из папки бумагу и ручку. Кнопочная ручка привлекла внимание Кольки штрихкодом и надписью Made in China.
Значит, Колобов, говоришь с окошка сбежал?
Да я сбегать не собирался. Открыл глаза, а тут солнышко светит, птички поют. Ну я повернуться хотел, да не удержался, с подоконника на дорожку и слетел
Сам слетел? строго перебил участковый. Или помог кто?
Что?
Пособники побега были?
Какие пособники? Я же говорю, бока после печки затекли, подвинуться захотел, да и упал на дорожку, покатился
Погоди, не так быстро. Записывать не успеваю.
В наступившей тишине хмыкнула бабка.
Мы тут, значит, голодовали, муку последнюю на него извели, а он покатился
Так, дальше, поднял глаза участковый.
Ну вот, заикаясь, продолжил Колька. Покатился я по дорожке, а тут заяц навстречу. Губы раззявил, зубами сверкнул. Как сейчас помню. Ну, думаю, конец мне настал, сожрет. А разогнался я хорошо, возможно потому и увернулся. Так он еще метров сто за мной бежал, пока одышка не одолела.
Вот косая сволочина! не сдержался дед.
М-да, нахмурился Пишкин. Неплохо бы зайца еще разок допросить, только кто знает, где его теперь леший носит, сказал участковый и погрузился в писанину, старательно выводя букву за буквой.
А заяц, он что? с недоверием спросил Колька. Разговаривать может?
Иной раз случается, усмехнулся дед. Его как на слова пробьет, так он из лесу выходит. В первый раз, когда еще никто не знал, как-то вечерком выскочил да бухгалтера на хер послал. Тот как был в костюме с галстуком, так в лужу и сел. С тех пор галстук не носит. А главное тверёзый был бухгалтер, был бы датый, решили бы что белочку словил. Но фельшер все равно его под наблюдение взял. Дед значимо постучал пальцем в висок. Долго наблюдал, пока заяц сам к фельшеру выскочил да настойки боярышника спросил, мол ревматизм лечить.
Дед сделал паузу, глядя на отвисшую челюсть Кольки.
А тут, по осени, зайца так прошибло, что на площади под Ильичем проповедовать начал. Спер со стола в правлении красного сукна, обмотался, да стал склонять народ к буддизму.
Склонил кого-нибудь? серьезно спросил Колька.
Дед прокашлялся, давясь смехом.
Дак его тогда одна Агафья слушать осталась, вот он ей, дуре старой, краденую статуйку и продал (дед кивнул на полочку с Буддой), а сам купил водки, нажрался и полгода его не видели.
Бабка погрозила кулаком, а Колька спросил:
Бабуль, а зачем тебе Будда, ты ж вроде как другой веры
Да по мне, что буда, что муда. А мужичок интересный. Ненашенский весь какой-то. И коленки гляди как растопырил: одна туды, другая сюды. У меня так не вышло.
Чего ж не вышло то? Ой, уморила, заливался дед во весь беззубый рот. Одной ногой вышло. Ты вспомни, как мы с Нюркой тебя потом два часа разгибали. Орала, как резаная.
А ты, старый, сам вспомни
Так, закончив писать, прервал веселье Пишкин. Продолжаем допрос. Значит, заяц на твою жизнь покушался? Так?
Ну да. Покушался. А потом еще волк и медведь тоже.
Ты гляди-ка, вся тройка синюшная, снова встрял дед. А нам-то клялись-божились, что видели, как лиса сожрала.
Ну да, лиса меня зубами схватила. Это так. Но в тот момент у меня ножки стали расти, так я со страха ими задергал и зубы ей выбил.
А! хищно просиял Пишкин. Вот и убийца лисы нашелся.
Не убивал я, взмолился Колька. Я только зубы, и то в целях самообороны. Она потом к околице рванула.
Участковый сник. Там ее и нашли с проломленной черепушкой. Он глянул на Кольку. Ты вспомни, шуба на ней какая была, зимняя или летняя?
В смысле?
Рыжая и пушистая, или серая и облезлая?
Ну рыжая такая.
Получается, что шубу кто-то спер. Он повернулся к деду. Может, из-за шубы ее и грохнули?
Ну да, эти трое и грохнули, выдал версию дед. А шубу продали. Не зря же они потом целый месяц гудели. Агафья после них бутылки по лесу собирала.
Ой, сколько я их тогда насдавала, окунулась в воспоминания бабка. А на те деньги мы с дедом ракеток бабинтоновых купили, целый мешок. До сих пор на чердаке валяются.
Зачем вам ракетки? удивился Колька.
Так у нас в сельмаге тогда ничего другого не было. Где-то ошиблись в планах, вот нам целый грузовик и привезли. А мы их отродясь не видели. Думали, может посуда такая новая. Пытались макароны через них проливать. Еще комаров отгоняли, ковры выбивали. А кто-то по стенам развешивал для уюта.
Ну ладно, сказал участковый, спрятав исписанный лист, и выложил чистый. Допустим, от лисы ты сбежал. Пока только допустим. Он поднял вверх палец. Ну а дальше, как ты выжил, такой несуразный?
Ну, ручки-ножки у меня быстро стали расти. А когда в интернат попал, голова еще была большая, судя по тому, как потешались ребята да выспрашивали воспитатели. Я уже поумнел тогда и всем говорил, что это не голова большая, а шишку я набил во всю голову, когда с окошка падал. Воспиталка одна расплакалась, стала кричать, грозилась деда с бабкой к суду привлечь, что ребенка одного у окна оставили. Вас даже в розыск тогда объявили, портреты по остановкам расклеили.