Ловкое время ума потому,
Что из тоски ты был создан.
Гордо ли стал изумляться в уме,
Долго ли думаешь в тесном бреду -
Лишние пользы в том счастья аду -
Стелют внутри равноправие маскам.
Ложь покоряет свой броский намёк,
Стержень искусства не знает о прошлом,
Где человеческий ужас свой толк
Встретил в уме образованной сказки.
Небытие не устало вокруг,
Небытие не ложится от скуки,
Нам бы простило ту участь внутри
Слов развалившейся старости муки.
Пойманный зверь
Родился и запомнил от кого
Ты стал, как зверь излюбленной души
Искать по очерёдности зазрение
И дух любви в крамольной темноте.
Вампир не скажет сложно, где твой путь,
А каждый словом моды видит суть
В упокоённой старостью от ложи
Манере упрощать искусством сны.
Ты доживаешь личностью до нот,
Но те не знают происки от моды,
Всё ждут фантомный мир и глобализм
Внутри украдки упиваясь в смерть.
Одна постель настала в мире этом
И ты противник в той войне вокруг,
Ты смотришь на иллюзии от счёта
И сам не пойманный от слухов идиот.
Родился в потугах за властью и смотря
Ты держишь социальный стыд у пользы,
Чтоб думая прошла весна твоя,
А смерть запомнила культуру от души.
В ней будет жить вампирский анекдот
И службу в части совести нести,
А может пойман зверь внутри у нот
И стал ты этим воздухом за смертью?
Прошла и дышит честь внутри твоя,
Забыт проворный, заспанный апрель
И новая умом к нему глава
Не отзывает смертью общее внутри.
Над небом в промедлении парит
Твой чёрный зверь он знает, что затих
В понурой чаше слабости зари,
Весны не пойманной за властью от того.
Что будущее в славе не поймёшь,
Не очертить служебный тыл и мании пера,
Когда твой чёрный зверь другая тьма
И личность новой эры на заре.
Но этот путь родился от любви,
Он чёрный аист лести между снов,
Им мы поймали личности свои
И гнёт иллюзий в сердце сложных слов.
Интеграция унифицированной души
Вместе не узнал себя,
Врозь не вспомнил слово время,
Но в какой же форме дня
Ты почтёшь другое я?
Без любви и вместе в новым
В ноль ты превращаешь смерть,
Может страху стал знакомым -
Твой порядок в каждой паперти?
За тобой несмелой маской
Вместе, вскользь бегут года,
И отдав приказ под статью -
Интегрируют потёртые глаза.
Может сникли все мы в горе,
Может стал ты новым миром,
Столь унифицирован, как боли
На годах, чтоб верить в право.
Положив на сердце руку -
Ты одолжишь вместе в правдой -
Свой источник душ над холкой,
Чтобы жить ещё над правом -
Тысячи столетий в мире,
Интегрируя свой поздний -
Воздух в каждом свете моды,
Он унифицирован во столько,
Что душе твоя программа -
Стала маленькой каёмкой -
Жажды времени столь странной,
Но в сердцах вопросом моды.
Интегрируешь бездушный
Гнёт плаксивых черт у мифа,
Чёрной роскошью им помнишь
Сон любви в анахронизмах.
Человеческие руки и объятые привычки,
Им уносят смертью скуку,
Нам воруют в ложной спичке -
Страх под каверзы запомнить
Этот ад в своём приличии,
Унифицированной причти
И бездушной формы мозга,
На одном шагу с которым -
Ты стоишь внутри привычки,
Уникальности из нового,
Беспробудной воли мира
И о том твоя порода
Незнакома в личной встрече,
Сам не знаешь ей примету
На бездушной моде светлой
Протаранил ловкость в нишах,
Стал почёт иметь сквозь имя,
Но у чёрной грани снится -
Поздний ад внутри старения,
Нам приглядывая мило
Эту сущность в поведении,
Всё же личностью ты дышишь,
Интегрируешь свой новый
Мир фантомной квази моды
И о том почти не помнишь
За бездушным светом истины -
Нет её и в квази форме -
Не осталось мысли лишнего,
Все мы вместе стали ровно
И стоим под частью истины,
Света нового знакомо,
Формой философской выстояв.
Развлекаешь развлечение боли
Отнюдь не признан этим злом,
Вздохнул и стал анархией кругом
Искать потерянные радостью огни,
Они оставили секунды до тебя.
Забыл и старый воздух не поёт,
Не знает он потерянные дни,
А казус преисподней воли ждёт,
Он жизнь, отнюдь, что впереди.
Не самый лучший день её понять,
Не самый тихий ад найти покой,
Где мысли громко ищут с головой
Убыток стиля к равному уму.
Ты вышел самым лучшим, что к нему
Не знал иллюзий времени и в том -
Ты жалок между гордостью потом,
Не самой лучшей важности дожить.
Не слышишь ад и громкий тлен назад
Не стягивает холод аллегорий,
Он центр души запачкал, как и ад,
Он стал умом в присутствии искать
Ту вечную основу смерти нам,
Тот луч искомой важности проснуться,
Чтоб смерть в её прелюдии понять
И в новый ад по прежнему уткнуться.
Дожит и спел последнюю главу,
Достал до уровня тревожности отныне,
Ты смерти поклоняешься и ныне -
Ты сам не свой от муки в этой тьме.
От боли чувством в самости плохого,
Отключен вид души и этим жизнь
Не прячет ад под стилем муки, словно -
Ты ожидаешь развлечение под ним.
Не ад на прошлом видит и больным -
Ты душишь Землю в пропасти немого,
Когда у смерти риск её оставить
Не взял свою культуру на благих,
Но мукам ты разучиваешь глупость
И развлекаешься от чувства дорогого,
Что смерти день и душ прямое рабство
В культуре этой пагубы дожить.
Разведённые тени объективности
Распустили вдоволь страху лет
Скорбный день и трогательный стиль,
Долго смотрят за кого обнять -
Страх предчувствий каждой глубины.
То разводят волю странные огни,
Там им вес не держат в поведении -
Блеском объективности дрожат
И отучивают время страхом имени.
Сам не свой и знаешь встретишь ад,
Потому ты стал на параллелью ими -
Страхом мужеству и данностью преград -
Разводить искусно в Небе яд.
Прошлый мир не странствует и видит,
Что бегущий стиль от мира одного -
Сам того не знает, что ответить
И сложив в нём руки громко светит
Над одной звездой понурой тишины,
Звенья масти встретили они -
Разведённые, потерянные линии
И поэтому не стали в ряд с другими
Думать объективно и над ними,
Чтобы говорить культуру имени,
Прошлым этим ты в природе взял
Свой анахронизм и лёгкий лад,
Думал, будет численно богат -
Он лишь жить и в думах отличать
Роскошь разведённого бессилия
Над одной потерей глав внутри,
Но не этим смертью видит время -
Стон аналогичной роли имени,
Стало объективно жить в презрении,
В том исчадие искать и разводить.
Эскиз поведения драки
Не помнишь и стал ты, как сон,
Не знаешь упитанный страх,
Он в долгую Землю влюблён,
Чтоб гордость хранить на ногах.
Не пишешь эскиз в голове,
А драка в почтении ножен опять
Сложила искусству пример
И гложет в растерянной смуте понять,
Что близко ко мне не один,
Ты стал в равновесии скорбного я,
Не знал от чего Господин
Души поведение любит за это.
То чувство опять ты берёшь
И страх по конечности мысли уводит
Тебя от затерянных строк,
Он новые игры под властью находит.
Но драка в прелюдии к тьме -
Манера упущенной важности смысла,
Так близко отучит свой стыд
И ты расставляешь пути от изысков.
По чём ты не смотришь на свет,
Почёт не сказал объективности маски
И точит свой стиль от того,
На этой Земле безысходности масти.
Любовь не прочла этот страх,
Эскиз поведения в скорби у муки,
Ты пишешь застенчивый глаз
О том, что ему неприглядно стоять
И жить по обратному сну
Внутри поколения страха природы,
Где драка в прелюдии истины моды -
Как нежить в присутствии боли опять.
Не выстроен этот полёт,
Ты завтра устроен эскизом внутри,
Как ловкий сюжет для Господ,
Но страху не видишь искусство и лёд,
Он пишет в пути от души,
Как драка присутствует ровной тоской
И что то в полёте не свой -
Ты стал умирать в неприглядное имени.
Кирпич на помойном одре
Не квази привычкой привычно уснул,
Спросил интеллекту в немое окно,
Что будет внутри необычно оно,
Когда на достатке приятно усну.
Кирпич отзывает скупую тоску
И лёд об удары свободы немеет,
Когда идеальностью спросишь его,