Конечно! Она была достойная женщина, очень хорошая. Очень сильная, сильнее всех в вашем роду, кого я знал.
Псих, подумал Павел. И я тоже псих.
И многих вы знали в моем роду?
Помилуйте, ну кто же не знает Афанасьевых? Наверно, только тот, кто в школу не ходил, рассмеялся сосед и добавил уже серьезнее: Я понимаю, это все сложно понять и принять. Но таков уж вы есть. Таков ваш род. Афанасьевы, истребители чудовищ.
Павел ударился затылком о забор. Проснуться. Проснуться скорее. Пусть в его мире будут коллекторы, но не чудовища и те, кто их уничтожает.
А вы кто? спросил он. Тоже чудовище?
В определенном смысле, ответил сосед. У меня есть некоторое дело, которое я должен закончить. Вот и все.
Как вас зовут?
Вадим. Что мы тут все торчим? Пойдемте, я вас чаем угощу.
Путь до соседского дома казался вечностью, но Павел сумел выйти за ворота и пройти мимо покосившейся лавки к чужому забору. Вадим открыл калитку, пропуская гостя, и Павлу не понравился тот цепкий взгляд, который сосед бросил в ту сторону, куда убежал Андрюха.
Соседский участок теперь выглядел очень прилично. Никакого палисадника, в который раньше выгоняли кур просто несколько деревьев, аккуратный ухоженный газон и мольберт, на котором была выставлена почти дописанная картина: берег реки, маленькая лодка на воде.
Вы художник? поинтересовался Павел.
Вадим рассмеялся.
Художник, да, только не спрашивайте, насколько известный. Мне от этого будет обидно.
Значит, неизвестный.
Вы здесь постоянно живете? спросил Павел, проходя за Вадимом в дом.
Иногда уезжаю на выставки или продать картины, ответил Вадим. Но всегда возвращаюсь.
Да, помню, вам же надо закончить одно дело, вздохнул Павел.
Вадим не ответил.
Бывшая покосившаяся избушка его соседей теперь была добротным особняком с дорогой встроенной кухней, качественной бытовой техникой и очень приличной мебелью. Пожалуй, он все-таки известный художник, подумал Павел, устраиваясь в кресле в гостиной, которую уже нельзя было называть по-деревенски, залом.
У вас уютно, сказал он. На стене висел плазменный телевизор, рядом с ним Павел заметил дорогую игровую приставку. Вот как тут можно говорить о чудовищах?
Нет, он, наверно, заснул после того, как пообедал. И спит до сих пор.
Спросите: это все в вашем мире или в Нави? улыбнулся художник. Должно быть, Павел изменился в лице, потому что Вадим улыбнулся и махнул рукой: Шучу, шучу. Мир ваш, я не совсем.
А Андрюха?
На самом деле Павел хотел спросить про бабушку но будто бы невидимая рука легла на его губы, приказывая молчать.
Он заложный, теперь Вадим говорил прежним доброжелательно-мягким тоном, словно Павел был опасным сумасшедшим и его ни в коем случае нельзя было разозлить. Знаете, кто это?
Павел только руками развел. От слова веяло гнилью, и он вдруг подумал: если Андрюха на самом деле чудовище, то как же Лена с ним встречается? Гуляет за поселком, целует, занимается любовью Или она тоже превратилась в вывернутую пародию на саму себя?
Тот, кто умер неправильно. Он ведь попал за решетку, а там не сразу понял, что фирменный норов лучше придержать, объяснил Вадим. Ему это, конечно, объяснили, но перестарались.
А как же начал было Павел и осекся.
Нет, хватит с него этого безумия. Он вернется в город, купит новую сим-карту и позвонит маме. Она переведет денег, Павел расплатится с коллекторами, и вся эта дикая история навсегда останется в прошлом.
Он обо всем забудет. Он сможет.
Он вернулся. Видите ли, не было особой разницы с тем, как он жил до этого, вздохнул Вадим. Гадил всем до своей смерти и продолжил это делать после. Правда, его настоящего видят такие, как вы. И такие, как я.
Неправильная смерть, повторил Павел. А как же дедушка Виктор? Он ведь умер неправильно, но он же был хороший, он никогда бы не пришел такой вот изломанной жуткой пародией на самого себя
Мой дед утонул, пробормотал Павел. Получается, он тоже этот ваш заложный?
Вадим кивнул с нескрываемым сочувствием.
Да. Но ваша бабушка все сделала правильно. Он успокоился навсегда и ушел в место тихое, в место прохладное.
Бабушка, повторил Павел. Дотронулся до лица просто убедиться, что сам он еще живой, что он не призрак. Говорите, мы род охотников на чудовищ?
Да. Афанасьевы испокон веков следили за выходцами из Нави, объяснил Вадим. И убивали тех, кто начинал нарушать правила. Лихо вы сегодня его ударили! Как догадались, что надо взять чистое железо?
Павел покачал головой.
Никак не догадался. Просто он пришел, начал орать, и я взял нож, когда-то бабушка им чистила картошку. Я вообще не знаю, как его ударил, я же даже не дрался никогда по-серьезному. И я Я же не Афанасьев, я Завьялов! Как он понял?
Вадим вздохнул.
У вас может быть любая фамилия. Но обитатели Нави чуют вашу кровь и вашу суть, это намного важнее букв в паспорте. Помнят, кем был ваш предок. Он ведь не только сказки собирал.
Сказки Однажды Павел принес из школьной библиотеки Народные русские сказки, надо было готовиться к уроку литературы. Когда мама увидела, что именно он читает, то взяла книгу брезгливо, двумя пальцами и, уложив в синий мусорный пакет, велела унести из дома и никогда не приносить.
Она словно бы хотела отделиться от того, о чем Павел не догадывался. Возможно, поэтому и вышла замуж за Герхарда и уехала туда, где ее не достанут заложные или кто тут еще есть.
Хотите сказать, что тот сказочник мой предок? спросил Павел.
Нет, надо было брать себя в руки. Нельзя выглядеть таким дураком а он понимал, что чем дольше будет мямлить и нюнить, тем быстрее новый знакомый сочтет его бесполезным. Тем, на кого незачем тратить время.
А это было плохо. Очень плохо. Павел слишком много времени провел в Первомайском, чтобы понимать: Андрюха ушел не навсегда, он просто так не отстанет.
Он вернется и нужны те, кто сможет поддержать.
Совершенно верно. Понимаю, это шокирует, Вадим едва заметно улыбнулся. Но таково свойство любой правды. Она выбивает дух.
И я Павел сглотнул. Вот как вообще к такому можно привыкнуть? И что я теперь должен делать? Я вообще сюда приехал спрятаться, меня коллекторы убить хотят! А тут
Вадим рассмеялся.
Раньше с выходцами из Нави разбиралась ваша бабушка, ответил он. Теперь эта почетная должность легла на ваши плечи. Да вы и сами это уже поняли, когда ударили заложного чистым железом.
Теперь уже Павел рассмеялся.
Тут со мной хотят все разобраться, признался он. Да, этот Вадим может выйти на коллекторов, которые ищут Павла Завьялова, и тогда весь его побег окажется бессмысленным. Ну и пусть. Я должен убивать чудовищ? Но я же не знаю, как.
Звучит, конечно, пафосно, но ваша душа вам все подскажет, ответил Вадим. Как и ваша совесть. Просто слушайте, что они будут вам говорить. Что они говорят сейчас, в эту минуту?
Что Лена в опасности, прошептал Павел.
Вспомнилась девчонка, которая когда-то бегала с ним ловить рыбу и тритонов, гоняла бродячих котов, играла в футбол хуже, конечно, чем деревенские пацаны, но играла.
Смог бы он оставить ее тому, вывороченному, с его зловонной тьмой там, где когда-то была душа?
Верно, кивнул Вадим. Но вы успеете. Успейте, пожалуйста. И да, возьмите вот это.
Сунув руку в карман джинсов, он извлек красную банку Звездочки и протянул Павлу. Тот взял, вопросительно посмотрел на художника и поинтересовался:
Это мне раны смазать?
Нет, глаза, совершенно серьезно ответил Вадим. Пока навык видеть истину у вас скорее спонтанный, вам понадобится такая мазь. Нанесите на верхние веки, когда подойдете к магазину.
***
Лицо он сломает. Конечно.
Когда Павел вышел из дома Вадима, то на какое-то время им овладела отчаянная решительность. Та, которая никогда не доводила его до добра, та, которая погнала его брать кредит, чтобы купить дорогущий смартфон и покорить Светлячка но сейчас Павел ей обрадовался.