Едва Стас перевел, я воскликнул:
Почему?!
Стас тут же насел на философа, добавив к моему короткому вопросу много чего от себя.
Вы абсолютно правы, мы, действительно, так или иначе работаем на общество, Ван Донген отвечал, словно автомат, и так же переводил Стас, но мы должны хорошенько различать государство от общества. Другой ваш учитель, Сталин, сказал, что каждый человек в государстве это винтик, кажется, или шпунтик точно не помню, который должен дисциплинированно делать назначенное ему дело и больше ничего.
Он говорил свободно и убежденно, как будто такие разговоры для него были делом привычным:
А кого волнует самоценность этих винтиков? Государство использует их, а потом выбрасывает за ненадобностью
Я молчал, решив дать ему выговориться, и рассуждал сам с собой:
«В общем-то, он, конечно, прав, наше государство не торопится заботиться о нас. Безобразия в экономике покрываются не только за счет нефти и газа, но и за счет недоплаты бюджетникам, а нашим бабкам-дедкам их доходов и на еду-то едва хватает; накопить со своих пенсий они могут разве что себе на гробы Если государство согласилось с библейским принципом «не кради», так и не воровало бы. А как, в действительности, российская власть понимает свои собственные законы? Вообще-то воровать нельзя, но кое у кого можно. Нельзя воровать у государства, но само государство может обворовывать своих граждан. Может платить им мизерную зарплату и пенсию, устраивать обвалы рубля и нагло обеспечивать на украденные деньги роскошную жизнь себе. Российские политики обещают народу одно, а делают другое, нечто противоположное обещанному. Это тоже воровство доверия между людьми».
Государство использует вас, продолжал наш новый знакомый, подчеркивая свои слова выразительными жестами, использует и навязывает свою систему ценностей. А наш остров Бали, тут он выдержал почти театральную паузу, это совершенно другой мир. Он другой даже для индонезийцев, проживающих на соседних островах.
Балийские порядки поражают на каждом шагу Балийцы, например, называют себя двумя именами: тайным именем для узкого круга и формальным, записанным в паспорте, для широкого круга людей.
Паспорт на Бали это аксессуар, навязанный силой власти, поскольку Бали входит в состав Индонезии. В конце 60-х годов, когда Индонезия проводила перепись населения на Бали, выяснилось, что обиходные имена одни и те же у многих людей, а фамилий вообще нет. Тогда балийцы, чтобы отделаться от государства, которое в то время не только переписывало население, но и вводило паспорта и регистрационные карточки, стали записываться под вымышленными именами. Иногда эти имена обозначали вещи, явления природы, название деревьев, животных и птиц, иногда балийцы называли себя известными им голландскими именами (голландцы долго жили на Бали), иногда американскими, а иногда и русскими (в то время Россия дружила с Индонезией, особенно было популярно имя Юрий, первого космонавта планеты), можно встретить балийца по имени Иван, Никита, балийку Наташу, Людмилу и т.п. Государственные имена местное население обычно использует только на службе или в официальных беседах.
Но у балийцев есть и обиходные имена, которые используются в повседневном общении, а также имена личные, сакральные (они передают сущность человека). Сакральное имя определяет брахман, и оно известно только самому человеку и его родителям. Тайный мир балийцев прекрасен отсутствием государственности. В нем нет тюрем, а полиция существует только для вида.
Ван Донген, чувствуя наше внимание, все больше распалялся:
Конечно, во главе острова Бали формально стоит губернатор, назначенный индонезийским государством. Есть и региональные, городские начальники Но рядом идет и другая жизнь, самобытная, та, которую балийцы переняли из глубины веков. Достаточно сказать, что по общеиндонезийскому календарю балийцы только ходят на работу в государственные учреждения. Все остальное, времена года, праздники, дни рождения определяются по традиционному календарю.
Это трудно понять, перебил его я. Кто же у вас управляет народом?
Общины! Ван Донген мгновенно переключился на другую тему. Каждая община, ее у нас называют поджара, это сообщество людей, знающих друг друга буквально с рождения. В нее входит обычно не более пятидесяти человек. Если деревня большая, организуется несколько поджар. Община это соседи, они решают все соседские проблемы: как провести дорогу, прорыть канаву, построить мосты и т.д. Самоуправление. Это древний балийский способ жизни, напоминающий в российской истории Новгородское вече, Ван Донген широко улыбнулся сначала мне, а потом Стасу: возможно, в его улыбке была ирония, дескать, вы, русские, владели счастливым талисманом, и потеряли его. Почему людям выгоднее и разумнее собираться общинами, а не думами и не госсоветами и никого никуда не выбирать? Потому, что любые выборы подразумевают неправедную передачу властных полномочий от народа к его представителям. В ваших парламентах и сенатах говорят неизвестно о чем и неизвестно для кого, обсуждения тянутся годами, потому что со временем меняются избранники, их интересы, позиции, мнения Они забывают, кем они были, и ориентируются на то, кто они есть. В общинах же люди выступают не за кого-то, как, например, в российской Думе, а за самих себя. Тут нет представителей, тут каждый голосует за решение своих проблем. Членов общины немного, и в ней каждый знает каждого. Получается нечто вроде одной большой семьи. Результат таков, что на всем архипелаге Индонезия, состоящем из многих тысяч островов, райский уголок существует только на острове Бали.
«Интересно, стоило ему заговорить о поджаре, как у него сразу изменился и голос, и манеры. Теперь он не жестикулирует и говорит совсем по-другому: спокойно, рассудительно, с достоинством», мне было интересно не только слушать, но и наблюдать за ним.
Согласитесь, было бы смешно, если бы люди, которых волнует система организации их сельского хозяйства и система орошения их земель, вдруг начали обсуждать что-то совершенно отвлеченное, вроде того, кому ближе сидеть или кому дальше стоять, или какие особые привилегии предоставить отдельным членам общины, или какой установить выходной день, он говорил ровно, без запинок, как будто читал написанное. На поджаре люди обсуждают только то, что им по-настоящему важно и интересно, ни на что другое они не хотят тратить ни слов, ни времени, ни энергии. Они делают практически все, что хотят, ибо сами себя кормят. А сами себя кормят потому, что сами все решают. Сами решают свою жизнь, что столь редко в американо-европейской цивилизации
И что, у них никогда не возникают конфликты, которые можно погасить только силой? у меня опять не хватило терпения дослушать.
Ну, если кому-то надо выпустить излишнюю темную энергию, то он идет на петушиные бои, это у нас единственное место, где люди с полным упоением могут свистеть, кричать, вопить, топать ногами выражать свои эмоции как угодно. Разве это не прекрасно, вдруг усмехнулся Ван Донген, что люди выплескивают эмоции не в уличных боях, а на бое петухов? Сколько экономится оружия, медикаментов и гробов?!
«Да, не мог не согласиться я, пропуская мимо ушей юмор, прекрасно, что каждый человек здесь ценен самим фактом своего существования и потому чувствует себя действительно человеком».
Ван Донген продолжал:
Вы, живущие в больших государствах на материке, платите огромные деньги тем, кто заседает в ваших парламентах и правительствах. Вы содержите их, а они не чувствуют свою ответственность перед вами, они упиваются своей важностью, своим положением, своим красноречием, упиваются собой; они бесконечно что-то обсуждают, но не решают ни один из насущных для вас вопросов. И при этом вы прекрасно знаете, что все принимаемые ими решения суть произведения корысти, обмана, борьбы партий, что в них нет и не может быть истинной справедливости.