Это обитель главного чародея наших краёв, пояснял брат Клод. Его зовут господин Грацек.
Ба-атюшки, тянула Ольжана. Опасный, наверное, тип!
Брат Клод закивал. Мол, поэтому они со спутником тихо повернули назад.
Ну и когда они окончательно нашли общий язык, Ольжана поняла: брат Клод, как и Лале, любил рассказывать истории но не в пример ему не любил, когда с ним не соглашались и пытались ввернуть своё. Так, описывая житьё господина Грацека, брат Клод заявил: в одной из башен тот держал в цепях своего безумного сына.
А не дочь? предположила Ольжана с самым наивным видом.
Она прикинулась бестолковой на случай, если это была тонкая проверка, много ли знает зазноба Лазара о колдунах? Но брат Клод только поджал губы.
Конечно, нет, горячо опроверг он. Однозначно сын.
И больше Ольжана с ним не спорила.
Сын так сын. В остальном брат Клод был мил и совсем не страшен: только если жестикулировал Ольжана боялась, как бы он случайно не задел её рукой с железным перстнем.
Ладно, чародеи. Взмах кистью. Уживёмся как-нибудь. Главное, чтобы никто никому не вредил. Рассказывают, будто во времена наших прадедов под горой Ушпа обитал великан Даханвар он был грозен и могуч и, если набирал полную грудь воздуха, мог сдуть с места целый каменный дом. Но наши предки были умны и договорились с Даханваром о мире они не нападали на его жилище, а он не трогал их деревни. Наоборот, Даханвар угощал их добытой дичью, а люди его молоком, лепёшками и вином.
Мудро, одобрила Ольжана. А скажи
Раздался стук в дверь.
Удар, вспомнила Ольжана. Удар, удар. Древесный треск, банный дым, рык и рёв.
Она стиснула юбку пальцами. Не глупи, велела она себе, сейчас полдень рановато для Сущности. Но для монахов?..
Брат Клод ловко спрыгнул с подоконника и прокрался к двери пружинящим кошачьим шагом.
Может, не открывать? предположила Ольжана сипло. Невесело ухмыльнулась: Или мне полагается через окно?
Брат Клод обернулся, показал ладонью всё в порядке, мол. Сделал ещё несколько шагов и прижался к двери ухом.
Щёлкнул ключом в скважине. Бережно открыл дверь.
Дж-жана! Просиял он, впуская Лале. Выспался?
Ольжана выдохнула. Слава Тайным Людям.
Лале выглядел помятым со сна. Пряди волос надо лбом были влажными видимо, только умылся. Одетый в один из своих дорожных подрясников, с тростью в руках, он зашёл с лёгким полупоклоном и перевёл быстрый взгляд с брата Клода на Ольжану и обратно.
Как нога? спросила Ольжана с подоконника. «Ваша» она проглотила в последний момент: едва ли она обращалась к любовнику на «вы».
Да, выспался. Лале кивнул брату Клоду. Лучше, спасибо. Это уже Ольжане. Чем заняты? Развлекаетесь?
Голос сухой и усталый. Глаза чуть сощуренные, внимательные.
Рядом с братом Клодом он казался ещё более взъерошенным, чем обычно, осунувшийся, сутуловатый, с разросшейся тёмной щетиной, но на Ольжану всё равно накатила нежность. Как если бы она увидела любимую поношенную вещь не идёт ни в какое сравнение с новой, красивой, однако ж всё равно своя. И тут же себя укорила: глупое и жестокое сравнение. Лале не вещь, и уж тем более не её.
Беседуем. Брат Клод запер дверь и жестом предложил Лале сесть на кровать. Ты был на кухне? Нет? Не завтракал?
Идти далеко. Лале опустился на край, вытянул ногу. Снова посмотрел на Ольжану. На брата Клода. Опять на Ольжану. Какая ты довольная, аж лучишься. Уже не страшно?
Ольжана улыбнулась: нет.
У нас есть еда. Она указала на блюдо. Поешь.
Брат Клод вернулся на подоконник, забрался на него с рысьей ловкостью. В солнечном свете плясали пылинки келья точно светилась, и брат Клод тоже светился, как и рука Ольжаны, попавшая в солнечную полосу. По сравнению с ними Лале сидел в тени молча потянулся к блюду, взял лепёшку.
Ольжана с наслаждением пошевелила пальцами.
Кажется, я вас перебил, заметил Лале прохладно.
Совсем нет. Брат Клод тряхнул кудрями. Так, болтали о всяком.
Про легенды, встряла Ольжана. И кубретцев.
Чем собираешься заниматься сегодня, Лазар?
Хотелось бы ничем. Теперь Лале жевал, не поднимая головы. Но придётся показаться на дневных бдениях, чтобы не вызвать подозрение.
Придётся, согласился брат Клод, но это будет позже.
Они немного поговорили про местных башильеров несколько человек видели Лале ночью; брат Клод отметил, что здоровье настоятеля, брата Айкена, испортилось ещё сильнее. Последние дни он проводит в постели, и брат Клод пойдёт его навестить после этого разговора, а потом займётся монастырскими хлопотами.
Брат Айкен живёт в монастыре больше шестидесяти лет, сказал он Ольжане. И с ним тоже связана особая история. В юности он искал здесь убежища, чтобы не продолжать кровную месть, начатую его родичами. Обычаи сильны здесь, особенно в северных деревнях, и в глазах односельчан только монашество позволяло брату Айкену не требовать возмездия.
Ольжана попросила его рассказать больше. Лале же вежливо замолчал и продолжил отрывать куски от лепёшки что-то он невесел сегодня, заметила Ольжана; может, из-за ноги.
Я и так ужасно заболтался, посетовал брат Клод, но хотел бы заболтаться ещё больше. Сколько мы вообще не виделись, Лазар?.. Обязательно поговорим, только позже: мне нужно бежать.
Мне тоже, мысленно посочувствовала Ольжана.
Однако Ах, пускай! Он махнул рукой. Слушай, джана: последняя история. Короткая.
Брат Клод рассказал ей про две семьи из горного поселения. Про оскорблённую честь девушки, гнев её братьев, убийство в ночи, кровь на кинжалах и распрю, которая разожглась стремительно и опалила множество ветвей двух родов. Потом с обещанной одной истории он перескочил на вторую: про мужчину, чья семья была уничтожена при набеге, и в отместку он не пощадил никого из родичей их убийц ни детей, ни внуков.
Это чудовищно, произнесла Ольжана желчно. Не мне, конечно, обвинять, но чудовищно. Для того, чтобы не допустить такое, должны быть суды.
Суды? переспросил брат Клод с лёгкой улыбкой.
Дети и внуки не должны отвечать за грехи, которые они не совершали. Ольжана закачала головой. Какой кошмар. Была бы моя воля, я бы подобное запретила: всё должно решаться по справедливости.
Много видела справедливости? подал голос Лале.
Прозвучало хмуро, и Ольжану эту задело.
Жизнь сложная штука, ответила она удивлённо. Я это понимаю. В ней много зла, но это не значит, что можно убивать людей.
Кровная месть печальная страница нашей истории, согласился брат Клод, вставая. Я много говорил об этом с братом Айкеном.
Печальная. Лале отряхнул ладони от крошек. Но у человека должно оставаться право на месть.
Ладно, дорогие джаны. Брат Клод склонил голову. Рад был провести с вами это утро. А теперь дела. Развёл руками. Лазар, брат Айкен знает, что ты здесь, так может
Идём. Лале поднялся, опираясь на трость. Покажусь сейчас.
Он обернулся на Ольжану, и та глянула насуплено.
Клод, я на пару слов
Конечно. Брат Клод распахнул дверь. Подожду внизу. Или Посмотрел на трость Лале. Просто на ступенях.
Это хороший поступок, оценила Ольжана. Лале будет тяжело спускаться по кручёной лестнице если что, поможет брат Клод.
Лале неопределённо мотнул головой и дождался, когда они останутся одни. Сказал торопливо:
Сидите здесь, ладно? Я уйду закроетесь на ключ. Никому больше не открывайте, и
Ольжана скривилась, соскальзывая с подоконника.
Я произвожу впечатление такой тупицы?
Лале нахмурился.
Перестаньте.
Она шагнула к нему, заглянула в лицо.
Вы чего такой злой? Сплела пальцы. Взревновали, что я заслушиваюсь не только вашими историями?
Лале аж передёрнуло.
Он открыл было рот, чтобы ответить, но в последний момент будто передумал. Удивлённо приподнял брови.
Дразнитесь, догадался он.
Ольжана не знала, как решилась подначивать его так откровенно, но всё лучше, чем молчать. Так, может, хоть смешок вызовет.