Качаю головой, мол, нет, не было, а взгляд уже скользит по Алёнкиной груди и проступающим под футболкой сосочкам. Она это замечает, и мы оба замираем без слов.
Алёнка прикрывает себя руками и пятится до тех пор, пока не врезается бедрами в подоконник.
«Но я не отказался бы это исправить», вертится на языке. Радует, что хватает ума не озвучить. Правда, стоим мы теперь друг напротив друга. По инерции за ней потянуло, а я даже не заметил.
Упираюсь ладонями в подоконник по обе стороны от Алёнки.
Делаю резкий, рваный вдох, с которым в мой организм поступает смертельная доза ее запаха, и ведь даже вонючие ноты дешевых сигарет его не портят. Моргаю. Между лопатками скапливается пот и стекает тонкими струйками по позвоночнику, щекоча кожу.
В себя прийти в таких условиях абсолютно нереально. Рассматриваю ее, но руками не трогаю, будто жду, что, как вчера, сама кинется.
У тебя невеста есть, проговаривает четко, хоть и вижу, что дается ей это с трудом.
Вчера тебя это не останавливало.
Ты прав, и мне очень стыдно за это Уходи, пожалуйста.
Ладно, киваю. Ты прости за вчерашнее, ладно? Я
Все нормально, Алёна часто кивает. Вижу, что хочет поскорее разорвать наш контакт, отодвинуться.
Я на самом деле рад, что ты оказалась дома. Поджимаю губы, а сам чувствую, что улыбаюсь. Как дебил. Полный. Мне было важно сказать тебе, что мне и самому неудобно. Перед тобой.
А перед Кариной? Алёнкин взгляд взметается, она впивается глазами в мои.
И перед ней, да.
Глава 5
Алёнка
Сейчас главное дышать.
Не выдавать своих истинных эмоций, а они душат. Их так сложно подавить. Я ведь даже предположить не могла, что он придет. Что извиняться будет
Лучше бы и дальше вел себя как мудак. Так всем легче было бы. Я уверена.
Передо мной ему стыдно, и перед ней тоже. Только все это его лишь сегодня нагнало, а мне за ночь все кости выкрутило. Я думала, умру. Кошмары снились. Стыдно ужасно, до сих пор.
Да, блин, еще как минимум годы стыдно будет!
Как тупая малолетка же себя повела. Можно начать оправдываться, сказать, что с его подачи. Он же не отшил. Только совесть это не успокоит уже нисколечко.
Хорошо, убираю волосы за уши. Голос дрожит. Вот сейчас, в эту самую секунду.
Мрак полный. Набираю в легкие побольше воздуха. Главное не паниковать сейчас, только как это сделать?
Мот тут, передо мной, в моей спальне. Воображение разыгрывается.
Что, если он сейчас подойдет еще ближе? Что, если его пальцы коснутся внутренней стороны моего бедра? Будет щекотно и приятно, я уверена. Нам обоим будет приятно, так, как вчера было.
Что в моей голове? Как я могу сейчас об этом думать?
Это же мистика какая-то. Так не бывает. Не может быть, но вчера было! А сейчас мы одни в квартире. Никто не увидит, не узнает. Никто-никто.
Боже, о чем я только думаю?!
Облизываю губы, не в качестве провокации, от нервов.
А если она узнает? Твоя невеста Заглядываю Шумакову в глаза. Не понимаю, что он чувствует сейчас. Закрыт на миллионы замков, и взгляд такой же, пустой. Ни чувств, ни эмоций.
У него холодные голубые радужки с очень четким, завораживающим рисунком. Такие глаза редкость. Смотришь, и тебя словно в морскую пучину затягивает.
Если тебе станет легче, можешь сама ей все рассказать, проговаривает, даже ни капли не смутившись.
Рассказать? Вот так прямо?
«Привет, Карина, я чуть не переспала с твоим парнем?» Как он себе это представляет вообще?
Я не собиралась болтать.
Сглатываю горечь, скопившуюся на языке. Нет уж, пусть он лучше отсохнет мой язык, если что, но рассказывать о произошедшем я никому не буду. В могилу с собой унесу. Точно-точно.
Ты классная девчонка. Мот заостряет уголки губ. Даже на улыбку почти похоже. У тебя вчера, видимо, день хуе Плохой был. Я понимаю. Самого сорвало, ну, ты уже поняла, наверное. Хорошо, что вовремя Почти вовремя остановился.
Плохой день? Нет, плохое столетие как минимум. Все у меня нормально было, я просто решила, что если не сейчас, то уже никогда. Думала, с ума его сведу. Вот так, за секундочку.
Столько лет в него влюблена, никогда не выходило, а тут вышло бы
Глупо. Безумно глупо, но надежда последней умирает. Я-то знаю.
Да, ужасный. Очень плохой день, бормочу и не могу глаза от него отвести. Смотрю словно под гипнозом. Это сильнее меня. Всегда так было.
Я же его всегда с открытым ртом слушала, что бы он ни говорил. Они с Вадей часто у нас зависали, я их подслушивала или прилипала посидеть рядышком. А сама тайком на Шумакова пялилась. Потом еще и в дневнике заметки по несколько страниц делала о том, как громко сердце рядом с ним билось. Дурочка.
Все хорошо будет. Мот аккуратно касается моей ладони, а меня током бьет. У него пальцы теплые и кожа такая мягкая, приятная на ощупь. Извини.
Ты меня тоже. И за РиРо не волнуйся, я никогда бы не рассказала. Все понимаю. Так вышло, просто вышло, и все.
Матвей снова кивает. Мы замолкаем, а мои пальцы все еще в его ладони. Тепло и приятно. По коже мурашки ползут от экстаза. Уровень эндорфина зашкаливает. Я краснею и опускаю взгляд.
Смотрю на свои ноги, футболка задралась так высоко, что между бедер виднеется треугольник трусов, тех самых, с котятами. Хочу оттянуть футболку, но своими движениями только привлекаю взгляд Матвея.
Краснею пуще прежнего, если честно. Каро явно во всяком кружеве ходит, а не в хэбэшках с кошками, будто ей лет пять.
Неловкая пауза затягивается. Я нервничаю все сильнее, скоро в глазах потемнеет от стыда. Да, вот так, мне было проще вешаться на чужого парня, чем предстать перед ним же в этом уродстве.
Мило, на полном серьезе выдает Шумаков.
Почему я так решила? Возможно, потому, что он не улыбнулся. Не постебался, и на том спасибо, как говорится.
Все-таки оттягиваю футболку вниз и прижимаю пятки к полу, становясь ниже Мота еще на пару сантиметров. Жар достигает такого предела, что на мне спокойно можно поджарить картошку.
Я поеду, Матвей выпускает мои пальцы, делает шаг назад, но не отворачивается.
Хорошо. Передай своей маме большое спасибо за струны. Ира будет очень рада, у нее скоро выступление.
Передам.
Каро привет, брякаю уже по привычке и тут же морщусь. Прикрываю глаза на пару секунд. Это позор. Очередной. Я провожу, спохватываюсь и оббегаю Матвея по кругу.
Уже в дверях придерживаю края футболки, чтобы больше не задиралась.
Пока, нервно улыбаюсь, глядя, как он переступает порог.
Пока. Мот сует руки в карманы джинсов, смотрит мне в глаза зачем-то. От тебя вкусно пахнет, прищуривается, будто хочет уловить что-то, что раньше во мне не замечал. Хотя я, вероятно, додумываю.
От пепельницы? приподнимаю бровь.
Несмотря на это, кивает, а потом хмурится. От тебя пахнет тобой, приподнимает уголок губ.
Что это значит? привстаю на носочки, все еще находясь под впечатлением от его слов.
Ему нравятся мои духи? Но я не душилась сегодня.
Не бери в голову
Шумаков сбегает вниз по лестнице, а я, я закрываю дверь лишь тогда, когда он оказывается на несколько пролетов ниже.
Принюхиваюсь к себе. Улыбаюсь. Снова мурашки.
Облизываю губы и возвращаюсь в ванную. Нужно принять душ, волосы уложить, подкраситься немного. У меня сегодня будет длинный и тяжелый день. Если Арат возьмет в кафе, поиск работы ограничится одним днем, но на смену придется выйти в ту же минуту, как он даст согласие. Если нет, я буду вынуждена скитаться по городу в поисках чего-то другого.
Вариантов на самом деле немного. Не в Москве живем. Население у нас что-то около полумиллиона, подработку по профессии найти нереально, особенно после первого курса. Особенно когда ты учишься на социолога. Факультет управления и социальных коммуникаций, если уж совсем официально. Но в нашем городе после универа-то фиг что найдешь по специальности, а когда только первый курс окончила, и подавно.