Предлагаю спортивный тост, произнёс Червонюк, присутствующие подняли ёмкости. Он приложил палец ко рту, изображая свисток судьи, и свистнув, произнёс: «Вбрасывание»
В ожидании замечательных барышень из Большого, народ продолжал культурно развлекательную программу. Сергей Павлович продекламировал несколько ярких отрывков из, немеркнущего труда, Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев и Золотой Телёнок», которые стали «всенародными настольными книгами». Эти книги у книголюбов значились как особо дефицитные.
Вспомнили неувядающие высказывания Остапа Бендера типа: «А на вокзалах крали, крадут и будут красть!» «Почём опиум для народа?»
Послушай, Иванов, а я тебя, пожалуй, в честь моего дня рождения осчастливлю, подарив эту ЗОЛОТУЮ КНИГУ, Думаю, что книга, сея, будет способствовать рождению в твоей светлой голове неординарных мыслей. Кстати, там имеется немало интересных жизненных поворотов и решений! Так что дерзай! Хлебосолов трогательно притянул к себе Оскара и, сделав в книге соответствующую запись, передал подарок
Шумейко неожиданно поменял тему: «Уважаемые коллеги! Довелось ли кому либо из присутствующих видеть изделия знаменитой фирмы Фаберже? »
Нет, за всех произнёс Юбиляр.
А мне довелось. Это я Вам доложу, Божественные шедевры! Абсолютно неземной красоты! и как в таких случаях говорят, «по многочисленным просьбам трудящихся», стал рассказывать о знаменитом Фаберже:
С этой французской фамилией, Карлу Фаберже, довелось родиться 30 мая 1846 года в Санкт Петербурге. Его предки, некогда жившие во Франции и бывшими убеждёнными гугенотами, не по своей воле покинули родину при короле-католике Людовике ХIV. За четыре года до рождения Карла, 1842-м, его отец Густав Фаберже, ювелирных дел мастер, основал под собственным именем фирму. Расположилась эта фирма в одном из домов на Большой Морской. Но когда Карлу, старшему из его сыновей, исполнилось 14 лет, Густав переселился вместе с семьёй в Дрезден. Именно оттуда по настоянию отца Карл отправился в своё большое «плавание» Европу посмотреть и ювелирному делу обучиться. Закончив колледж в Париже, он прошёл обучение в Лувре и Версале, познавая тонкости ювелирного искусства венецианцев, саксонских камнерезов и французских эмальеров. Брал уроки у франкфуртского ювелира Джозефа Фридмана.
Предлагаю принять «на грудь» за тех, у кого он приобретал свои прекрасные навыки! Хлебосолов встал.
Так вот, продолжил Шумейко, одухотворённый и уверенный в собственных силах, Карл принимает решение вернуться в Петербург, чтобы начать там работать вместе с мастерами своего отца, благо фирма и после отъезда семьи в Дрезден продолжала существовать. Довольно скоро Карл Фаберже в 20 небольшим лет отроду принял в свои руки отцовское дело. Он мечтал, объединив русскую и европейскую традиции, создать нечто новое, доселе невиданное. По его глубокому убеждению, ценность любого художественного изделия заключалась не только в качестве и дороговизне во вложенном в него мастерстве, а в его воздействии на человека.
Незаурядный художник, Карл оказался ещё и предпринимателем, окружившим себя искусными умельцами, а потому, относительно небольшая мастерская, постепенно превратилась в крупнейшее предприятие, имеющее свои филиалы в Москве, Киеве, Одессе и даже Лондоне
В 1882 году к семейному делу присоединился младший брат Карла Агафон, ставший вскоре главным художником фирмы. Годы его работы совпали с «золотым веком» Фаберже. Продукция с клеймом «К. Фаберже», признанная на родине, получила высокую оценку и европейской знати.
В 1895 году, после смерти Агафона, в фирму пришёл новый главный художник Франц Бирнбаум. С его появлением изделия обрели новый художественный стиль и Фаберже увлёкся модерном. В 1895 1903 годах ведущим мастером ювелиром Дома Фаберже был Михаил Перхин именно им выполнено большинство знаменитых пасхальных яиц.
Конец делу Фаберже положили события 1917 года. Сам ювелир эмигрировал в Германию, откуда затем перебрался в Швейцарию. К сожалению, с его отъездом фирма перестала существовать
Скажи, Шум, прервал творческую паузу СП, тебе вроде-бы Академика дали, но я что-то не припоминаю, чтобы мы это мероприятие обмывали!
Не волнуйтесь, уважаемые товарищи! Это мероприятие Вас не минует!
Дорогие товарищи, СП встал с кресла, обратите особое внимание на этот обворожительный образ: перед вами трижды ЗАСЛУЖЕННЫЙ ЖЕНИХ! Во-первых, ему всего сорок семь; во-вторых, он уже Академик; в-третьих ОН к тому же ещё и не женат!
Да ладно, моё время ещё придёт и сейчас дорогой не обо мне речь, а о тебе. Так вот, перехватил инициативу Шумейко, предлагаю выпить сей благодатный напиток за талантливых людей, в лице Дорогого Юбиляра, который как вы знаете к.т.н. и к тому же лауреат Государственной премии!
Ну, тогда уж за всех присутствующих! предложил Хлебосолов.
А мы то здесь причём! Сегодня твой день! Так что терпи нас. А мы опять и снова за тебя! МОЙ ДОРОГОЙ, потерпи меня уже немного осталось! Каких-нибудь лет восемьдесят пять!..
В дверь позвонили, а поскольку её никто не запирал, то почти вслед за звонком, вместе с ароматом духов, проявились замечательные барышни из «Большого» и почти протрезвевший научный коллектив сразу оживился. Оскар же откланявшись уехал.
Глава 6. Советский миллионер
Сегодня позвонил Синичкин Сашхен и предложил встретиться у Пив-Бара, известного всем москвичам под названием «Полёт мечты». Оскар, в надежде, что Синичкин получил какую-то информацию о местонахождении девчат, спросил его об этом.
Всё при встрече, отреагировал Сашхен и повесил трубку.
Оскар, предполагая, что в этот бар будет большая очередь, на всякий случай, прихватил свой красный Академический пропуск с гербом и адмиральскую фуражку, недавно подаренную ему морским ведомством за разработку «Дисперсиометра».
«Полёт мечты» располагался на территории парка имени знаменитого писателя, что рядом с Крымским мостом. Это было место, куда по слухам, последнее время, с завидной регулярностью, завозили чешское пиво, а посему количество желающих намного превышало возможности довольно вместительного Пив-Бара.
Ровно в назначенное время, Иванов, уже издали, увидел Сашхена с двумя парнями, стоящими в хвосте очереди. Извилистая и разношерстная очередь в «Полёт Мечты» впечатляла, так как была длиннее, чем в «Мавзолей».
Параллельно ей, с поднятой над головой пачкой «Мальборо», к заветному дверному проёму, дышащего пивом, креветками и раками, уверенно шёл, в серо-голубом свитере, облегающем его спортивную фигуру, человек. Заметив его, Оскар уверенно скомандовал Сашхену: «За мной!» и с видом старого приятеля «свитера» уверенно проследовал в Бар, предварительно бросив фразу, предназначенную только швейцару.
Эти с нами! и, едва коснувшись козырька адмиральской фуражки, подаренной ему морским ведомством, небрежно кивнул, в сторону Сашхена, Альхена и Эмиля, следовавших за ним.
Швейцар, видимо хорошо прикормленный серо-голубым «свитером», и заворожённый пачкой «Мальборо», не обратив на них никакого внимания, левой натренированной рукой, на лету, уверенно поймал брошенную пачку, а правой отдал честь адмиральской фуражке.
В зале, под высоким стеклянным потолком, припудренного городской пылью, нависало синевато-серое табачное облако, под которым бурлила пенная жизнь, «сдобренная» запахами шелухи дефицитных креветок, воблы и другой принесённой с собой вяленой рыбы.
Похоже на прихожую в рай! И это при пустых полках магазинов! восторженно произнёс Альхен.