Телефон умолк, зажегся экран и медленно потух.
Книгу она собралась читать, идиотка библиотечная, твою мать! бросила Ленка вслух и зло улыбнулась в никуда.
2
«Полимером» она называла Полину, свою одноклассницу по законченной пять лет назад ненавистной чертовой школе с массой неправильных мнений толстых поганых учительниц, завидующих Ленкиным итальянским сапогам, густым волосам и статной походке будущего разрывателя мужских тел. Она могла сходить в клуб и сама, но почему-то захотелось посочувствовать мягко-странной Полине и вытащить её из одинокой берлоги на звуки очень громкой музыки, визга, алкоголя, омерзительно откровенных взглядов и всего остального страшно интересного, запретного и магнитно- притягивающего.
Схватив ключи от своей маленькой, но отдельной квартиры, Ленка еще раз взглянула на себя в зеркало, улыбнулась собственному совершенству, выключила свет в коридорчике и открыла дверь. Она очень любила подаренную покойным отцом квартиру, как свой маленький, спрятанный от всех мирок и знала, что вернется сюда только к утру. Она знала, она была уверенна, потому что она человек, который знает абсолютно всё. А человек это звучит гордо и почетно, не как «муравей». Человек это властелин себя и своего завтрашнего дня! Смешно до горького безразличия с прокатом липкой слезы до самого пола
Полина с детства любила книги, она читала их запоем и с интересом познания чужих мыслей, запоминая сотни тысяч единиц информации, удивляясь людям, которые давно уже умерли, но оставили после себя следы своих поступков и слов, переданных на бумаге. Книги были её второй жизнью и очень часто она сравнивала поступки старинных благородных героев с поступками современных совсем не героев и совсем не благородных Сознание Полины фильтровало внешний мир сквозь книжное сито знаний, каждый день удивляясь огромной пропасти между написанным на бумаге и реальным миром, который так далек от книжного.
Умная бабушка, наблюдая за тем, как ее внучка глубоко и далеко ушла в книжный мир всегда беспокоилась о ее будущем, которое не знает никто, но переживать может каждый. Беспокойство бабушки было чистым проявлением её любви и участия в существовании внучки в её жизни, становлении личности и чего-то еще большего, связанного с разновидностью настоящей любви. Но выбор был сделан еще в детстве и опыт предыдущих поколений удачно помещался в голове у Полины, рисуя приемлемые образы мужчин, окружающего мира, государственности, законности и бытия больших фантастических городов, где было множество безнаказанных злодеев, искалечены понятия классицизма и полное отсутствие справедливости. Невероятные мысли анализа посещали её каждый день, и она пробовала объяснить реальный мир с помощью прочитанных образов и высказываний, что почти никогда не получалось, но давало хоть какие-то результаты и умозаключения. Сказать правду, никогда не получалось, что и приводило ее в просторный тупик, имеющий несколько выходов
Первый выход был следующим: бросить все к чёртовой матери и никогда не сравнивать мир мудрых книг с глупейшим реализмом, провести четкую границу, поставить вышки, прожектора и собственных умных солдат с агрессивными овчарками, защитив свой мир от всех омерзительных проявлений извне. И второй: все-таки продолжать постепенно разбираться с причинами её существования в чуждой среде, где всё намного хуже, чем описано в самых знаменитых фолиантах недавнего прошлого.
Полина лежала на тихом и очень удобном диване и прислушивалась к знакомым звукам, когда бабушка что-то готовит на кухне и размышляла о пришедшем звонке Ленки с приглашением в клуб. Ей совсем не хотелось в другой мир хаоса, грязных взглядов, запахов мужского пота и постоянных диких, барабанных ударов по ушам
Она посмотрела на одинокий тюльпан в вазе и в эту же секунду лепестки мгновенно осыпались, с шелестом упав на пол, а на их месте остался плотный желтый пестик с тремя черными тычинками. Вместо красного цветка, который она купила при выходе из метро, остался зеленый ствол без ничего, грустно глядевший на комнату без единого глаза.
Странно!
Полина понятия не имела, что это был знак Божий, которые каждый день (Он Лично) посылает людям в разнообразных проявлениях его мудрых намеков, но люди умеют читать по буквам или даже по слогам, а не по знакам свыше. Полина подумала о Ленке, бросила взгляд на часы и быстро вскочила в удобные джинсы. На сборы ушло десять минут. В зеркале стояла обыкновенная девушка в очках, в джинсах и в яркой кофте, без которой в клубе делать было нечего. Можно было попасть под неформат и не пройти «фэйс контроль» даже с билетом во внутрь клуба. Неожиданно лампа в коридоре замигала сама собой, как будто у плафона были тяжелые ресницы. В зеркале Полина видела себя, затем темноту, затем снова себя и так несколько раз, как будто кто-то включал и выключал свет или моргал в молчаливом понимании будущего и с намеками на умственную отсталость вечного зеркального отражения. В коридор вышла кошка, внимательно посмотрела в глаза и что-то буркнула не по- кошачьи, за ней из кухни вышла Бабушка и мгновенно поменялась в лице.
Ты куда? прозвучал вечный и логичный вопрос уже тревожной пожилой женщины.
Ну, Ба! Я в клуб с Ленкой, вернусь не поздно, не волнуйся! прозвучал ответ.
Лучше б ты дома сидела, а не шастала по клубам. Хотя, Полиночка, ты все время сидишь дома, пойди ты в этот клуб, Бог с ним! улыбнулась бабушка, быстро поменяв мнение и не осознавая, что Бог совсем не с ним и никогда не был ни с одним клубом на свете!
Откуда бабушке было знать, что это заведение было создано для сдачи быстрых экзаменов на блокировку мозговой деятельности, распущенность и наказание.
А как ты будешь добираться домой?
Ба, как все, метро, автобус, такси, наконец! ответила Полина, подкрашивая губы у зеркала.
Колпачок от помады, мирно лежащий на полке у зеркала, ни с того ни с сего, покатился к краю и упал на пол. Кошка ударила его лапой и снова внимательно посмотрела в глаза Полине. Конечно же никто внимания и на это не обратил.
После десяти я буду тебе уже звонить на телефон, понятно?
Понятно, только там громкая музыка, я могу не услышать! ответила Полина.
Мой звонок ты сердцем услышишь! промолвила бабушка, сразу задумавшись над тем, что она сказала, ведь она хотела сказать что-то другое, но что именно?
Ба, не волнуйся, я скоро вернусь! ответила Полина, поцеловала бабушку и остро почувствовала какую-то специальную знакомую тревогу внутри за сердцем.
Тревога была не просто специальной, а интуитивной, как в детстве, когда наступал вечер и за окном полеты ласточек быстро заменялись полетами летучих мышей. Не приставая к родителям с вопросами Полина самостоятельно нашла в городской библиотеке книгу о летучих мышах, внимательно прочитала её, но не перестала их бояться. Это была её настоящая фобия. С этой фобии все странности и начались
Когда Полина начинала испытывать страх, внутри её груди что-то быстро щелкало неслышным тумблером и после этого начальный колючий ужас начинал жить своей собственной жизнью, доставляя ей странное удовольствие и нестандартные решения выхода из этого состояния. Сначала Полина думала, что это ненормально, когда колючки тихого кошмара быстро накачивали её тело каким-то мутным блаженством, совершенно не сковывая её движения и чистоту мысли. Вопросы накапливались с годами в личный букинистический магазин вопросов и не давали ни ответов, ни покоя. Но потом в более взрослом возрасте, она добралась до творения знаменитой, мудреной, немецкой «Клинической психиатрии» и, прочитав огромное количество лабиринтовых умозаключений умнейших немецких академиков и профессоров, пришла к выводу, что это совсем не норма, абсолютная не норма, это её девиант. Это было самое настоящее отклонение от нормы, которое Полина назвала про себя любовно «отклоняшка».