Увидел транспортер и вспомнил случай из детства. Один раз Рита чуть не погибла. Я, кажется, учился в то время то ли в третьем, то ли в четвертом классе. Школа находилась в районном центре. От нас до школы расстояние было где-то два с половиной километра, если не больше. Я учился в первую смену. Как приходил из школы, схватив книги, по которым требовалось подготовиться к урокам, и свернув трубочкой и засовывая за пазуху испеченный мамой с утра лаваш, убегал выполнять поручения, составленные еще с вечера. А поручений в сельской местности хватало. Как-то раз, придя после школы домой, получил хорошую взбучку от старшей сестры за невыполненное накануне задание, уже и не помню какое. Но я, посчитав, что это нечестно, начал качать права. В итоге сестра «угостила» меня шлепком по одному месту. Но я, чтобы откосить от всех обязанностей в тот день, решил пожаловаться матери на несправедливое отношение ко мне со стороны наших взрослых, объявив: «Или этому безобразию положат конец, или же вообще никакую работу делать не буду». С этой целью помчался на работу к маме. Она работала с женщинами на площадке, где стояли хлопковые стога. Подойдя к ней, схватив за локоть, я позвал:
Мама!
Она, испуганно оглянувшись на меня, спросила:
Ты почему здесь?!
Я не успел рта открыть, как со стороны стоящих на ремонт транспортеров раздался ужасный крик. На одном из этих конвейеров, который почему-то пришел в движение, на ленте сидела маленькая Рита, и это ее вопль привлек внимание всех, кто был рядом. Транспортер, на мгновение останавливаясь, снова начал двигаться рывками. Люди, окружая его, пытались каким-то образом выключить механизм, некоторые старались выхватить девочку с ленты, а другие растягивали брезентовую палатку под транспортером на случай, если Рита упадет. Все были в панике. Не знаю, то ли старания людей, то ли шалость реле с контактами опять на миг остановили транспортер. Работающий на вершине хлопкового стога дядя Юсиф, как обезьяна, с сумасшедшей скоростью уже карабкался по ленте транспортера к девочке. Но, наверное, пары секунд не хватило механизм снова заработал. Среди людей пронесся тревожный гул. Вот последнее мгновение Успел все же дядя Юсиф схватить девочку за руку. Схватить-то он схватил, но было уже поздно: они оба соскользнули с поверхности ленты. Толпа ахнула! Мама, закричав, ладонью закрыла мне глаза. Через мгновение, отпустив меня, она ринулась куда-то с женщинами. Открыв глаза, я увидел дядю Юсифа, зацепившегося одной рукой за выступ на конце транспортера, а другой рукой державшего Риту, потерявшую сознание. А внизу под транспортером была уже растянута палатка: схватившийся обеими ладонями за одну из петель отец Риты, дядя Шаген, не отрывая взгляда от дочки, плакал! Люди из конторы хлопкопункта с криком бежали в нашу сторону. У дяди Юсифа на лицо и рубашку хлестала кровь из руки, которой он держался за выступ: видимо, ее искромсали уголки на ленте. Непонятно было, как же он, раненый, все еще висел там, вверху, одновременно другой рукой прижав к себе ребенка. Наконец ему стали кричать, чтобы он бросил девочку. Дядя Юсиф, убедившись, что ребенок упадет в центр палатки, разжал пальцы. Рита, как кукла, с раскинутыми руками упала спиной на брезент. Чуть ли не на лету схвативший ее дядя Шаген, прижимая к груди малышку, начал что-то шептать ей на ухо. Откуда-то прибежавшая тетя Ануш с душераздирающим криком бросилась к дочке. Со всех сторон толпа окружила место происшествия. И я ничего не мог видеть. Через десять-пятнадцать минут прибывшая скорая помощь, забрав девочку с матерью и дядю Юсифа, с сиреной и мигалкой умчалась в район. И, конечно же, весь остаток дня разговоры были только об этом страшном случае! А в последующие дни ужесточили контроль за входом на территорию хлопкопункта, посторонних и детей пускать туда строго воспрещалось. И прошел слушок, что из-за этого ЧП некоторых руководителей жестко наказали. Кое-кого даже с работы уволили.
Вскоре маленькую Риту выписали из больницы. С ней все было хорошо! Из-за испуга ее продержали почти неделю под наблюдением врачей. После выписки мы опять играли вместе, чудили, совершали набеги на чей-то огород или же на опытные сады соседского совхоза «Питомник». И, конечно же, помогали родителям чем могли. Через некоторое время вернулся из больницы и дядя Юсиф. Забинтованная, полусогнутая рука висела на груди со жгутом, протянутым через шею. И по мнению врачей, она навряд ли когда-нибудь вернет себе работоспособность сухожилия были повреждены. Говорили, что медики сами были удивлены, как же этот человек с такой раной мог держаться на весу, да еще и вместе с девочкой, столько времени?! Вскоре дядя Шаген, попросив на работе грузовик, с семьей переехал в город Ханкенди (Степанакерт). А дядя Юсиф, несмотря на то, что стал калекой на всю оставшуюся жизнь, все же вернулся на работу. Его поставили на ворота проверять грузы въезжающих и выезжающих автомашин. Для всех он стал героем, и, несмотря на то, что нас, детей, дядя Юсиф не пускал на территорию хлопкопункта, мы часто подходили к нему, спрашивая о здоровье, держали за здоровую руку. А он с нами шутил, иногда угощал конфетками, а иногда яблочком или же алычой.
И вчера вечером, когда у нас за столом в честь моего приезда собрались наши близкие люди и родственники из хлоп-пункта, я, не увидев среди них дядю Юсифа, спросил у его соседа Гара-Киши причину его отсутствия. На что он, нахмурившись, достал сигарету без фильтра, тщательно помял между мозолистыми пальцами и, не закуривая, расстроенно то ли спросил, то ли ответил:
Стало быть, ты ничего не знаешь!
Почувствовав что-то недоброе, я подумал: «Откуда и что мог я узнавать? Столько лет меня здесь не было». Гара-Киши, прокашлявшись, продолжил:
То ли в восемьдесят пятом году, то ли в восемьдесят шестом теперь уже запамятовал Юсифу пришла телеграмма из Ходжалы от единственного брата, Исмаила, о том, что тот в больницу попал. И Юсиф, отпросившись с работы, в тот же день выехал вместе с супругой. Неделя прошла со дня его отъезда, а он все не возвращался. Мы, конечно же, начали волноваться. Но что мы могли поделать, кроме как ждать?! И появляется он спустя одиннадцать Нет, нет, через десять дней. И главное, приехал без жены. А они никогда не разлучались, особенно после того, как он стал инвалидом, всегда были вместе. А тут Короче, приехал вечером, на закате, чернее тучи. Это мне позже жена рассказала. Мол, Юсиф пришел, авоська с хлебом в руке, поздоровавшись, зашел к себе и закрылся. В тот вечер я был на мельнице. Ну и задержался там. После, когда я вернулся домой, жена рассказала. Тогда хотел пойти к нему. Но жена остановила, дескать, чего сейчас горячку пороть? Не надо его беспокоить. Он с дороги уставший, поди. «Завтра поговорите», посоветовала она. А утром девушки из лаборатории на площадку приходили хлопок на анализ брать. Вот они и рассказали, что Юсифа увидели в приемной начальника хлоп-пункта. Пришел с заявлением на увольнение. Как на увольнение?! Мы все были в шоке! Ну и ребята пожурили меня: «Чего стоишь? Ты же вроде ему ближе, чем мы все были! Иди узнавай, в чем дело, что случилось. Может, чем-то человеку надо помочь?»
Гара-Киши, прервав рассказ, сделал глоток из стоящего перед ним стакана. Поморщившись, попросил у кого-то горячего чая и продолжил:
Что делать? Пришлось, отставив вилы, пойти искать Юсифа. Когда я входил в аллею, увидел его сидящим на скамейке перед конторой. Он встал, грустно посмотрев, протянул здоровую руку. Мы, поздоровавшись, присели. «Расскажешь, что случилось? Исмаил как?» спросил я Юсифа. Тот, тяжело вздохнув, отвернулся. После недолгой паузы глухим голосом выдавил: «Я его живым не застал!» У меня как будто горло перехватило! Как такое может быть?! Он же, как говорили, всего-навсего приболел! И я кое-как выдавил: «Как так живым не застал?!» Юсиф ответил: «Вот так! Застрелили его в лесочке дашнаки». Я был потрясен. «Да как же так?! А кто убил, хоть нашли?» спросил я Юсифа. Он, махнув здоровой рукой, процедил: «Потом!» После, встав со скамейки, спросил: «Мне поможете собираться вечером? После работы. А то на завтра у начальника машину выпросил. Надо переехать. Там у брата меня ждут. Неспокойные времена. А семья осталась без мужика. А теперь меня извини, наверно, для получения расчета уже обходной лист приготовили. Пойду я А то целый день придется бегать подписи собирать».