Доброй ночи вам, Зоя Михайловна.
Зоя бросила телефон на соседнее сиденье.
Черт, пинетки! Это важно. Почему? Черт-черт! Лида! Катя! Носки! Она же обещала узнать размеры. А как это сделать? Он сказал все через него. Что и это тоже? Да ну, глупости!
Она потянулась к телефону, но тут же отдернула руку.
Нет. Сказали к маме значит, к маме. Все через него значит, все через него. И носки тоже. А что? А вдруг у него ревматизм? Вдруг он сейчас скажет, что ему тоже надо?
Она запарковала «Чероки» около развесистого клена, что рос прямо напротив ее подъезда. Поднялась к себе. Села в кресло-качалку, подумала немного и, выдохнув всей грудью, набрала номер. Сердце колотилось, нервничало. Красивый баритон вежливо пропел в ухе:
Уже соскучились, Зоя Михайловна?
Она опешила.
Ну, я Я хотела спросить у вас
Спрашивайте.
У меня в том доме, где квартира моя, соседка живет, Лида, вяжет потрясающие носки и пледы, и другое всякое. И они, как массажеры, они из лечебной шерсти разной, я когда там была, мы встретились, и я Я, мне кажется, забыла просто, что мне теперь только через вас
Он засмеялся в трубку.
Нет, Зоя Михайловна, вы просто соскучились по Катерине. И беспокоитесь за нее. Вот ваш мозг и нашел лазейку. Это хорошо. Хорошо, что вы о ней беспокоитесь. Носки можно. Напишите ей. Кстати, а мужские носки ваша Лида не вяжет? Из лечебной шерсти?
Вяжет, она любые вяжет. Только нужен, она сказала, размер и полнота ноги, чтобы хорошо сели.
Ну вот. Вы тогда Катерине напишите, она вам все размеры и пожелания пришлет. Когда будут готовы заберете и мне позвоните. Решим, как дальше. Желаю удачи.
И отключился.
Зоя засопела. Бред все-таки. Она звонит такому человеку, без пяти минут хозяину города, с которым местные воротилы разговаривают, чуть ли не с придыханием, а он на полном серьезе решает с ней вопрос, как заказать вязаные носки у ее соседки, мастерицы Лиды. Офигеть!
Хотя, почему нет? Покажите, где написано, что так нельзя? Не можете? Ну, на нет и суда нет. А теперь спать. Сейчас только напишу Катюше и спать.
Она дождалась ответа от Катерины, увидела количество заказанных пар носков, и подумала, что Бланшар, наверное, решил заказать еще и своим домочадцам. Повару там, охранникам. Она представила, как они там все ходят у него по особняку в этих носках, будто в униформе. Представила и заснула, зевая и улыбаясь во весь рот одновременно.
4. ЛИДА И МАРК. 2 ЯНВАРЯ. НОСКИ И СУДЬБЫ
На следующее утро, проснувшись около полудня, позавтракав и переделав на скорую руку часть неотложных домашних дел, Зоя скинула Лиде данные по заказу. Потом выждала для верности еще пару часов и перезвонила.
Лидусь, здравствуй! Ты прости меня, я не думала, что так много получится
Лида прервала ее.
Не говори глупости! Отлично все. Мне деньги не лишние. У меня тут простой как раз. Раньше моя однокашка много заказов приносила, но недавно разобиделась, перессорилась со мной, и теперь ни заказов, ни денег. А мне бы они очень не помешали, в связи с последними событиями в жизни.
Значит, ты не сердишься? А то я хотела сказать тебе «добрый день», а потом думаю, вдруг ты сейчас как гаркнешь какой он добрый с такими нагрузками?!
Лида расхохоталась. Звонко, словно колокольчик раззвенелся.
Ой, разве это нагрузка?! Вот раньше была да! И носки, и перчатки, и шали, и муфты. И вязаное, и валяное, и комбинированное, с мехом, со смехом. Только пыль столбом. А это мелочь, ерундистика.
И когда забрать можно будет? И цену, цену-то скажи! Самое главное забыли.
Цену скажу, когда шерсть докуплю. Моих запасов может не хватить, а они у меня давно лежат, с тех пор могло подорожать. Меня же почти год не было. Но тарифы у меня на саму работу не менялись.
Щедра ты, мать. Может, поднимешь? В связи с последними событиями в жизни. Кстати, а что это за события?
Лида засмеялась.
Это не по телефону. Ибо долго. Уши отвалятся. А поднимать цены не хочу. Большой цене надо соответствовать. Тогда придется регулярно всем этим рукодельем заниматься, причем, как делом. А я предпочитаю рассматривать этот процесс как отдых.
Понимаю. А по времени?
Давай, ориентировочно, шестого.
Шестого ночь на Рождество.
Я знаю. Вот и зову. Приезжай. Ты же не при семье, как я поняла. И я бобылка. А праздник семейный. Вот и отметим. И даже мои события обсудим, если пожелаешь. Мне, видишь ли, совет бы не помешал. Или у тебя планы?
Нет. Планов нет. А ты успеешь?
Конечно. Тут ненадолго. Мне сейчас все равно заняться нечем.
Зоя нажала красную трубочку на телефоне и подумала, что есть все же определенный символизм в том, что происходит вокруг. Глаша должна пробыть в больнице семь дней, неделю, как раз до Рождества, и теперь Лида приглашает ее к себе в канун Рождества, и звонить Ивану Ильичу она, Зоя, будет опять-таки в этот вечер, и возможно получит от него разрешение поехать к Катерине и отвезти ей носки в подарок в ночь на Рождество. А носок-то ведь самый рождественский предмет, во всех книжках именно в них, в носки да в чулки вязаные, полосатые, вкладывали рождественские подарки! И Рождество это же символ новой жизни! Было бы здорово, если бы к этому дню рассосались все их проблемы, но сами они не исчезнут, их решать надо. Если удастся решить вопрос с увольнением Глаши, это будет самый лучший подарок им на Рождество ей, ее маме, и нерожденному еще малышу. А если ей и самой удастся уволиться без лишних проблем, и если Леля возьмет ее на работу, и если там действительно интересно, и за достойные деньги
Так, стоп. Слишком много «если». Все постепенно. Все не торопясь.
Сначала мы встречаемся с Лелей и Алей. И выясняем, что там за золотые горы. Потом идем к Марку Матвеевичу и спрашиваем про Глашу. Про себя потом. Ибо заявление Глаши об увольнении, у нее, у Зои. И оно уже ею подписано. Только дату надо проставить. А она сейчас на выходных, а потом в отпуске. Значит, сначала надо выцарапать Глашу и потом уже заняться собой. И Катю ей не хочется, очень не хочется оставлять одну. Как бы так исхитриться, чтобы и ее с собой забрать? Она же все равно не нужна Марку. Зато она, кажется, очень нужна Ивану Ильичу.
Зоя прикрыла глаза. Вот было бы здорово им всем уехать отсюда. Вот только как? И куда?
Но для этого нужно, чтобы случилось чудо. Чтобы Марк Матвеевич перестал быть тем, кто он есть, и стал хорошим человеком. И отпустил их. Сам.
Но чудес не бывает. Такие, как Марк, могут перестать быть, но не могут, увы, перестать быть теми, кто они есть вот в чем штука.
И это очень, очень грустно. Потому что в этом случае, даже нельзя ничего пожелать, потому что получится, что ты желаешь человеку смерти.
Странно, правда? Он желает смерти тебе или тем, кто тебе дорог, а ты ты не можешь ответить ему тем же.
Потому что переступишь грань и уподобишься ему. И Бог отвернется от тебя. От вас обоих.
Тогда надо помолиться. Пусть Он поможет как-нибудь.
Зоя сложила у груди руки.
Боженька, прошу тебя, зашептала она, ты помоги, пожалуйста. Я не знаю, как, но знаю, что ты знаешь. Не хочешь мне помогать, помоги Глаше, или ее маме, или Кате. Ты помоги кому-нибудь одному. Мы тут все связаны. Одного выручишь, а мы уж как-нибудь подтянемся. Помоги, не оставляй. Я очень прошу.
И почувствовала, как слезы катятся по щекам.
Утерла их. Успокоилась. Восстановила дыхание. Впереди у нее длинный день. Нужно занять себя чем-нибудь. Можно бы съездить в «Рай на Окраине». Спросить у Марка, что он думает насчет Глаши. Он, наверное, там, где ему еще быть! Поеду, нет смысла откладывать.
Она набрала номер Эльзы. Та ответила мгновенно, словно ждала. Нет, Марка Матвеевича нет на работе. Уехал. Сказал, на встречу какую-то. Нет, не сказал на какую. Но был одет, словно в ресторан. Обещал быть завтра. Нет, она не знает, но скорее всего, будет, потому что назначил на половину двенадцатого совещание. С кем с кем, с ней, Эльзой, естественно. И еще с бухгалтерией. А что? Вы придете, Зоя Михайловна? Нет? Может быть? Ну, хорошо. Я передам. Да, спасибо. И вам хорошего дня.