Зоя потянулась и зевнула. Марк будет только завтра. А что там у Али? Позвонить?
Телефон взорвался стремительной мелодией. Алевтина.
Мы дома. Она даже не поздоровалась, так торопилась отчитаться. С Лелей. Ждем вас в гости. Если вам удобно, конечно.
Мне удобно, в тон ей ответила Зоя, сейчас приеду.
Ну, слава Богу, ленивый день отменялся. Кофе, одеваться, и вперед. Менять работу, жизнь, судьбу. Новый Год на дворе. Надо соответствовать. Хотя бы иногда, хотя бы раз в десять лет. И тут она вспомнила, что «Рай на Окраине» и открылся-то как раз десять лет назад, в декабре 2001-го.
Что ж, значит и впрямь судьба. Так пусть им повезет. Неужели не заслужили?
Пока Зоя одевалась, искала брошенные ею, где-то тут, на полочке, ключи сначала от машины, потом от дома; пока она спускалась вниз и грела машину, пока выводила из двора свой «Чероки», направляясь к Алевтине, Марк Матвеевич ехал в центр, к самому дорогому в городе ресторану, который располагался совсем недалеко от того дома, где они жили с Катериной сейчас. Город был почти пустым, но Марк не желал торопиться. До назначенного времени было далеко, целый час с четвертью, и кроме того, не стоило приезжать вовремя, это было, как он считал, не по статусу. Так что он медленно катил по улицам, тщательно соблюдая все дорожные правила и ограничения. Мысли текли своей чередой, но время от времени их лента скручивалась в тугую спираль и будоражила его воображение. Эти ментальные толчки преследовали его и раньше свой бизнес, необходимость искать деньги, помещение, и еще он вновь и вновь вспоминал о розовой жемчужине, которую они искали в детстве, да так и не нашли. Наверное, ее никогда и не было. Марк начинал думать, что его родителей попросту обманули. Они искали клад, а тот, скорее всего, был выдумкой, мифом. Он никогда не существовал просто какие-то враги его родителей, гады и сволочи, придумали эту сказку и обманули его отца и мать. Зачем они это сделали он не знал. Может быть, они что-то выманили у его родителей, какую-то ценность в обмен на рассказ о жемчужине, и поэтому их семья жила хуже, чем могла бы. В пользу этой версии говорила его память в ней запечатлелись страстные речи матери о каких-то утраченных возможностях и потерях, о том, что если бы не козни и интриги, они ютились бы не здесь, на окраине цивилизации, а жили бы в столице, на одной из главных улиц, в какой-нибудь огромной квартире, с паркетными полами и зеркалами в лепных простенках. Ребенком, он верил ее словам, позже думал, что это были просто мечты, которыми она утешала себя в богом забытой глуши, а теперь он вновь начинал склоняться к мысли, что родителей могли обмануть, могли выманить у них что-то важное, и возможно даже очень дорогое. А может быть, они просто плохо искали. Он вдруг подумал, что в действительности, они толком никогда и не старались ее найти. Они втроем он, Катя, и Лида, дочь соседей сверху, больше играли в поиски, чем искали на самом деле. Они изображали, будто они что-то ищут. Может быть, если он займется этим вопросом всерьез, сам, лично он, может быть, и найдет эту розовую кобру, которая, как тот алмаз в романе Уилки Коллинза, ценна помимо своей стоимости еще и сакральным смыслом, легендой, которая о ней повествует. Нужды нет, что легенда ложь и о ней знают единицы, у истинных специалистов такие камни оцениваются высоко. Марк приободрился. Вряд ли его родители были настолько глупы и злы, как он пытался о них думать. Нет, скорее всего, они и впрямь стали обладателями какого-то предмета, одного или нескольких, которые могли иметь отношение к этой жемчужине, только они не знали, где именно она запрятана. Наверное, в одном из этих предметов был какой-то хитро устроенный тайник вот его-то они и искали. Возможно, надеялись, что если дети будут везде лазать и ползать, то однажды нажмут нечаянно на какой-нибудь хитрый рычажок ведь так, кажется, происходит всегда в книжках? И тогда тайник откроется и оттуда выкатится это розовое сокровище, и дети радостно подхватят его и побегут к ним с криками: «смотрите, смотрите, что мы нашли!». Нет, право, ему стоило поискать получше. Хорошо, что ему пришло когда-то в голову не продавать родительскую квартиру, а уговорить Лиду присматривать за ней. Хорошо, что она никуда не переехала, а так и живет где жила. Он подумал, что сейчас, наконец, могут окупиться все его расходы на подарки к праздникам и на продуктовые наборы, которыми он баловал ее в голодные девяностые. Кстати, было бы неплохо и в этот раз приехать не с пустыми руками, и пока он не забыл, надо прямо сейчас позвонить ей и договориться о встрече например на завтра, а потом зарулить куда-нибудь и купить ей новогодний презент.
Лида ответила на звонок очень быстро, словно ждала его. Да, сказала она, я завтра и послезавтра, и вообще все дни до шестого января дома, никуда не поеду и не пойду разве что в магазин за продуктами. Он может приехать, когда захочет, только лучше набрать ее хотя бы за полчаса до визита. Нет, ей не сложно, она будет рада его увидеть. Он поблагодарил и нажал кнопочку «отбой». Слава Богу, все, кажется, складывается удачно. Он подумал вдруг, что если бы нашелся этот Нагмани, эта розовая жемчужина из легенды, то он мог бы использовать под место встреч и съемок родительскую квартиру. Она отлично расположена первый этаж, два балкона, торец и пустырь. Он вдруг вспомнил, как Лида однажды со смехом рассказывала о сплетнях, которыми донимали ее досужие болтуны, что, мол, она хочет сделать из своей квартиры музей, с отдельным входом, и для этого уговорила соседей снизу (их с Катей) не продавать квартиру и мебель, а тоже продать (или отдать тут версии разнились) все это музею. И он подумал, что это в действительности не самая плохая идея. Перевести помещение в нежилой фонд, устроить в нем нечто вроде «Рая на Окраине» мини-салон, тату или массаж, или косметический, и дело в шляпе! Тем более что Лиды вон, чуть не по году, дома не бывает.
И замкнутый круг, который был его кошмаром, будет, наконец, разорван. Змея, кусающая свой хвост, развернется и поползет к цели.
Он так долго ждет своего часа. Его первоначальный план продать патрона конкурентам так и не сработал. И дело не в том, что некому, или «слив» неинтересен, проблема в том, что он, Марк, не может позволить себе выйти с таким предложением первым, он должен ждать запроса это важно! Потому что все знают, что Марк правая рука Бланшара, и он очень давно изображает эту «руку», и если Марк выйдет сам ничего у него не получится, он только под монастырь себя подведет.
Конечно, он знает, что есть люди, которые хотят падения Бланшара и Свирского. Он даже знает (или догадывается), кто они, но если он обратится к ним сам не факт, что его воспримут всерьез. Во-первых, они могут расценить это как провокацию, придуманную Бланшаром для каких-то своих тайных, бланшаро-свирских целей и реализуемую по его указке Марком. Во-вторых, он не может это сделать, потому что удивление от его поступка может оказаться слишком велико и пересилить их интерес. Другими словами, все ужасно заинтересуются, почему Марк так поступает, и будут удивляться так громко, что об этом узнают или Бланшар, или Свирский. Или оба вместе. Таким образом, Марка в этом случае просто сдадут походя, нечаянно, и ненароком. И третье он не может себе этого позволить, потому что это реально опасно, и он не знает, к кому конкретно идти. То есть, он не настолько хорошо осведомлен о тонкостях интриги, подводных камнях и конкретных раскладах, чтобы соваться напрямую самому. Кроме того, он же не из любви к искусству это хочет сделать, нет, он хочет получить определенные дивиденды, а если приходят к тебе, то ты можешь запросить много больше того, на что вправе рассчитывать, затевая игру первым. Потому что во втором случае ты выступаешь в роли просителя и не можешь диктовать свои условия.