Известно, синьор Буратино, загалдели пацаны, чувствуя, что драки не будет.
Ну, так что, синьор Жмых, вы принимаете мои извинения?
Нет проблем, ответил тот.
На этом всё и закончилось. А два дружка пошли по своим делам. Дел-то, конечно, у них не было, просто пошли в сторону города.
Слушай, Буратино, спросил Чеснок, что это ты так себя повёл, подраться мне не дал?
Драться дело ослов и баранов, нам с тобой заниматься такой ерундой нужды нет. Мы люди серьёзные и должны думать о своём авторитете.
Мы? переспросил Рокко.
Мы, твёрдо сказал Буратино.
Так что, мы теперь банда? огонёк восхищения блеснул в глазах Чеснока.
Банда, подтвердил Пиноккио, и мой враг твой враг, а твой мой.
Спасибо, сказал Рокко. Он был явно доволен.
За что спасибо? удивился Буратино.
За то, что в банду взял. У тебя банда крутая. Весь город о ней говорит. Когда со слободскими драться пойдём, им не поздоровится.
Мы не будем драться со слободскими, сказал Пиноккио, это всё ребяческие игры. Мы будем заниматься делом.
Не будем драться? разочарованно сказал Чеснок. А если нас кто тронет первый из слободских?
Если и тронет, то мы не будем предавать всю слободу мечу. Выловим тех, кто тронул, и покалечим, чтобы в следующий раз все остальные крепко подумали, трогать нас или нет.
Понятно, сказал Рокко.
Хоть слободских покалечим, хоть городских, хоть портовых, нам без разницы.
А портовых-то зачем, они пацаны свои.
Если никто не тронет, то и мы не будем. Нам, я повторяю, и без этих детских забав дел хватит.
А какие же у нас будут дела, оживился Рокко, серьёзные?
Дело у нас одно красиво жить. Как ты думаешь, это дело серьёзное или нет?
Это уж да, сладко поморщился Чеснок, я знаешь как люблю красиво пожить! Колбасы пожрать до отвала или у фермера гуся спереть, запечь его в глине.
Воровать гусей, задумчиво произнёс Пиноккио, дело, конечно, романтическое, но с гусями мы пока повременим. И с налётами на сады тоже. Нам деньги нужны.
Деньги? искренне удивился Чеснок. Эк куда хватил. Где же их взять, деньги-то? Да и зачем они нам?
Рокко, а ты на себя в зеркало часто глядишь? вдруг спросил Пиноккио.
Не часто, признался парень, вообще не гляжу. А чего мне туда глядеть? Чего мне там рассматривать, что я баба что ли?
Вот именно, критически произнёс Буратино, смотреть-то особо не на что. Грязь одна да дыры. В общем, босяк.
На себя-то посмотри, штаны-то с утонувшего матроса снял, обиделся Рокко.
Вот я тебе о чём и говорю, что я босяк, что ты. А нам пора уже синьорами становиться, в штиблетах ходить, в костюмах и шляпах соломенных.
Эк тебя заносит, засмеялся Рокко, мечтатель. А ты хоть знаешь, сколько это стоит?
Знаю, сказал Пиноккио, прилично одеться стоит цехин.
Цехин?! Ну, знаешь, у тебя замашечки, как у графа. Я-то думал, сольдо пять.
В том-то и дело, что денег нужно много, а ты мне предлагаешь со слободскими драться и гусей воровать.
И тут Буратино вспомнил:
Кстати, это тебе, он достал из кармана пятисольдовую монету и протянул её Чесноку.
Мне? удивился тот и боязливо убрал руки за спину, как будто монета могла его укусить.
Тебе.
А за что?
Ты же мне помогал.
Так мы же банда, нахмурился Рокко, где же ты видел, чтобы один бандит другому за помощь платил?
И вправду не видел, согласился Пиноккио, но всё равно возьми, мне будет приятно, что тебя отблагодарил.
Не возьму, заупрямился Чеснок.
Бери, я же тебе не последние отдаю.
Не-а, Рокко помотал головой, и тут его глаза увлажнились и он сглотнул слюну, слушай, Буратино, раз они тебе не нужны, айда в кондитерскую. Там есть такие вещи, что аж голова кругом.
Правда? оживился Буратино. Но я хотел тебя отблагодарить.
Вот и отблагодаришь, сказал Чеснок. Погнали?
Погнали, согласился Буратино, и мальчишки побежали в кондитерскую.
Я туда часто хожу, не без гордости, на бегу, заявил Рокко, меня оттуда не выгоняют.
Ну и как, вкусно? поинтересовался Пиноккио.
Не знаю, ни разу не пробовал ничего, сознался Чеснок.
А чего ходишь?
Глядеть. Иной раз просто взглянешь на всё это и сыт.
Иди ты
Чтобы мне сдохнуть. А пахнет как там! Даже колбаска с чесноком не так пахнет, как там.
Не врёшь?
Честное слово, зуб даю.
Наконец мальчишки добежали до кондитерской мсье Руа и остановились около витрин. И Буратино увидел всё то великолепие, о котором ему рассказывал Чеснок, и у него даже дух перехватило от такой красоты.
Да! восхищённо произнёс он.
А я тебе говорил? сказал Рокко таким тоном, как будто сам был владельцем лавки.
А за стеклянными витринами сидели люди. Синьоры, одно слово. Мальчики в костюмчиках, девочки в белых платьях, дамы в роскошных шляпах. Все они пили кофе, лимонады и жрали разные вкусности.
Ну, что, пойдём вдвоём, сказал Пиноккио.
Может, не надо, вдруг спасовал Рокко, может, в другой раз, а сейчас колбаски купим, хлебушка.
Ты это чего? серьёзно спросил Буратино.
Боюсь, признался Чеснок, вдруг в шею выпрут, а эти, он кивнул на клиентов кондитерской, гыгыкать будут, а дамочки будут носы морщить и «фи» говорить. А я всё это страшно как не люблю.
Пусть только попробуют выпереть, с угрозой пообещал Пиноккио, мы им, заразам, витрины побьём. И вообще, Рокко, запомни, этот мир наш. Запомнил?
Запомнил, отвечал Чеснок без особого энтузиазма.
Это всё для нас, повторил Буратино и постучал костяшками пальцев по витрине, а знаешь, почему?
Почему?
Потому что мы банда, вот почему. Сейчас мы войдём в заведение, и пусть хоть кто-нибудь, хоть что-нибудь нам скажет. Тогда они узнают, что такое банда.
Пошли, твёрдо сказал Чеснок, только ты первый.
Не бойся, сказал Буратино и открыл дверь в кондитерскую.
Внутри действительно пахло чудесно, но пацаны этого не замечали. Они шли через зал под ураганным огнём насмешливых и удивлённо-презрительных взглядов, как солдаты идут в последнюю, красивую, но абсолютно бессмысленную атаку.
Наконец они добрались до прилавка, над которым возвышался лысоватый, краснощекий человек в белом фартуке. Он внимательно, без особого восторга, но и без презрения, смотрел на мальчишек и, когда те приблизились, спросил у них с забавным акцентом:
Что пожелают синьоры?
Пирожных, грубовато, хотя и не желая этого, буркнул Пиноккио.
Пирожных? повторил кто-то сзади и прыснул со смеху. Штаны себе лучше купил бы новые.
Буратино повернулся и увидел прилично одетого мальчишку с девчонкой и с двумя расфуфыренными дамами. Он ничего ему не сказал, а только так на него зыркнул, что мальчишка осёкся и усиленно стал пить кофе.
А синьоры знают цены?
Нам наплевать на цены, не без гордости заявил Буратино и кинул на прилавок пятак.
Одно пирожное стоит полсольдо, у вас хватит на десять.
Десять и давайте.
Я положу вам разных.
Давайте разных, согласился Пиноккио.
И ещё я дам вам бутылку лимонада бесплатно, вдруг заявил кондитер, только уж вы, ребятки, скушайте это всё на улице, а то, мне кажется, что моей публике вы не очень-то нравитесь. Хорошо?
По рукам, сурово согласился Буратино, ему и самому не улыбалось есть пирожные под осуждающими взглядами здешней публики.
Когда пирожные были уложены в красивую картонную коробку, а Рокко уже держал бутылку с лимонадом, месье Руа вдруг наклонился к мальчишкам и тихо произнёс:
Не обращайте на этих господ внимания, синьоры. Когда я был такой маленький, как вы, такие же господа смотрели на меня так же. А теперь эти дамы приглашают меня в гости и просят у меня денег взаймы.
А как же вы так смогли? шёпотом спросил Чеснок.
Рецепт очень прост. Я ложился спать в одиннадцать, а вставал в четыре.
А что же вы делали, когда не спали, синьор кондитер?
Я работал, засмеялся француз, я много работал. И так привык, что встаю и сейчас в четыре, хотя теперь могу спать до десяти.
Когда мальчишки вышли из кондитерской, Чеснок сказал:
А этот кондитер ничего. Хороший человек. Может, мне к нему в ученики пойти? Научусь пирожные делать, скоплю деньжат и сам кондитерскую открою.