«Это ты меня специально, что ли, дразнишь? А зачем?» Митя склонил голову к плечу, внимательно изучая старого портного. Яков Исакыч поймал этот взгляд, и юноше показалось, что на миг старик и впрямь занервничал. Круто повернулся спиной и полез в шкаф, вытаскивая оттуда сюртук! Митин лучший, любимейший сюртук от Ладваль! С хриплым криком Митя метнулся к нему как к потерянному и вновь обретенному другу! Схватил, прижал к себе
Что-то было не так! С сюртуком определенно что-то было не так! Митя медленно поднял его на вытянутых руках и с недоумением уставился на два аккуратных вставных клина под грудью. Кожаных клина!
Ну дык прямо же поперек полоснули! развел руками портной, неожиданно демонстрируя смущение. Знаю, что так не делается, но я уж по-всякому вертел
«Мокошь знает что такое!» возмущенно подумал Митя, натянул сюртук и мрачно уставился на свое отражение в ростовом зеркале.
А вы знаете, вам идет! с явным удивлением протянул Урусов. Есть в этом что-то эдакое он повертел пальцами. Вы у нас спортсмэн, автоматонщик
Митя скривился где тот автоматон! Но Урусов был прав на автоматоне в таком сюртуке было бы непривычно, но стильно, да, стильно!
Мне кажется, я даже что-то такое в Берлине видел Митя оглядел себя со спины.
Убивать старика он не будет. Пока. Мало ли что еще понадобится, при Митином неспокойном образе жизни. Но за наглость вредный дед поплатится прямо сейчас.
Оказывается, столь превозносимые губернскими дамами таланты вашего племянника у него вовсе не от альвийской родни.
Яков помрачнел будто его родичу не комплемент сделали, а обругали. Причем матерно.
Ежели годится, так я вам еще один сюртучок-то справлю. Избегая встречаться с Митей глазами, старик принялся торопливо складывать спасенные жилеты и сорочки.
Но вы же понимаете, любезный Яков Исакович, что ни двумя сюртуками, ни парой жилетов я не обойдусь? Отшивать новый гардероб все равно придется, начиная с сорочек. И Митя наконец выпалил то, что нес в себе от самого дома до мастерской: Я хотел бы, чтобы это сделал маэстро Йоэль. Особенно меня интересует альвийский шелк!
Ишь ты Старик дернул челюстью, будто хотел сплюнуть, да не стал. Йоська, шлимазл длинноухий маэстро! Вы его хоть всего измаэстрите, паныч, а шить на вас он не станет. Он на мужиков не шьет, только на девок. Ну и баб А на мужиков никогда!
Я понимаю, что красота барышень и дам гораздо больше вдохновляет вашего племянника
Они охают и ахают и глазками стреляют: «Ах, господин Йоэль Ох, господин Йоэль» Старик принялся пищать, складывать шишкастые руки и мелко моргать морщинистыми веками, пытаясь изобразить клиенток эльфа. А не как мужики, сразу в лоб рубят: жид ты, Йоэль, и нелюдь альвийская, байстрюк поганый и мамзер беззаконный![4] Но ты, выродок, шей-шей, не отвлекайся!
Митя на мгновение почувствовал острую жалость к виденному им один раз в жизни альву уж он-то знал, каково это, когда каждый встречный напоминает, что, несмотря на материнскую родню, ты всего лишь плебей, выходец из низов. Как это портной сказал сыскареныш. И тут же разозлился: тонкие чувства полуальва его интересуют только и исключительно в свете хорошо сшитых новых сюртуков. И сорочек с альвийским шелком. Никакой иной общности между носатым портным и им, юным дворянином с княжеской родней, нет и быть не может!
И тем не менее я буду настаивать
Да настаивайте, паныч, мне-то что! Хоть на вишне, хоть на смородине Только настойки свои извольте там, по другую сторону дома делать. Где братец мой меньшой, Аароша, с сестрицей и племяшом обретаются. Их покойный папаня Аарончика в Париж швейному делу учиться отправлял, Цильку в Вену, оттуда оне и фасоны новые привезли, и обхождения, и вот, племянничка в подоле. А старший Яшка, я то есть, дома оставался, с папаней в дело вошел: старье ношеное стирал-отпаривал, подшивал-подпарывал. У меня и сейчас тут все попросту: на губернаторов с губернаторшами не шью, альвийским шелком не отделываю, кому надо все туда! Он махнул в сторону другой половины дома. А только альвийского шелка там нынче тоже нет! Была малость, да весь на платья для первого бала барышень Шабельских ушел.
И ничего не осталось? напряженно спросил Митя.
Про то вы братца спрашивайте, а я до его дел касательства не имею, припечатал старик и аж прижмурился от удовольствия.
За дверью мастерской послышался перестук каблучков, и в мастерскую в вихре косичек и лент влетела девочка-ученица:
Яков Исакыч, там вас Арон Исакыч кличут! Разом с его благородием Урусовым! Девочка наскоро сделала перед княжичем книксен. Гости у них дюже важные! Просют быть!
Глава 6
Тайны «Дома модъ»
Старый портной сдавленно крякнул, глядя на девчонку не по-доброму.
Ой! Та в ответ потупилась и принялась теребить край фартука, кидая то на старика, то на Митю испуганные взгляды.
Гхым! Старик прочистил горло. Ваше благородие, а может, коли уж вы тут, будет на то ваша ласка? Путь-то недолгий: два шага всего до братца моего, Аароши, в кабинет То-се, чайку попьете, ну и с гостями переговорите. Гости важные, один так из самой столицы. А вы как-никак обещались.
Я обещал, что выслушаю. Большего я не обещал! настороженно напомнил Урусов. И конечно же, не сейчас, когда у нас дело. Он обернулся к Мите.
Так мы его уже того сделали! возрадовался старик. С паныча полтора червонца, и ежели еще что порвут-покромсают, милости просим Под частую скороговорку Исакыч наскоро завернул вещи в бумагу, одним стремительным движением перетянул шпагатом и сунул Мите в руки. В следующий раз. Дорогу ж найдете? Та шо я такое говорю, шоб самоглавнейшего сыскаря сынок, как дите малое, дороги не нашел? Прям-таки оскорбительные вещи говорю. Ну шо со старого дурака взять! Благодарствуем и до скоро свиданьица! И он выставил руку ковшиком в ожидании денег.
Исакыч, ну ты почти взвыл Урусов. Митя, мы уйдем вместе!
Не беспокойтесь, Петр Николаевич негромко протянул Митя, не отрывая взгляда от старика.
Он поискал, куда положить пакет с вещами, потом столь же неторопливо достал бумажник и принялся неспешно вынимать купюры. Его спокойные, плавные движения явно бесили портного, а самому Мите давали возможность подумать.
Вежливость. И этикет. То, о чем не имеет представления старик из низов, но в чем должен быть сведущ сын Кровной Княжны. Этикет разящий меч, но он же и непробиваемый щит, альфа и омега общества, он позволяет сохранить хоть какие-то тайны, не допускает лишнего любопытства и тем делает жизнь в свете приемлемой. А потому, раз княжич Урусов пообещал неопрятному старику и его родичам некую встречу, этикет велит Мите Меркулову поблагодарить, раскланяться и уйти! Не поинтересовавшись ни характером встречи, ни гостями из столицы.
Я отлично доберусь домой сам, я ведь и впрямь не барышня, чтоб меня требовалось провожать, и не ребенок.
Глаза старика вспыхнули торжеством, он даже с ноги на ногу переминался от нетерпения.
Благодарю вас, любезнейший Митя еще порылся в кошельке уже без всякой нужды, исключительно для удовольствия понаблюдать, как изнывает старик. И наконец протянул деньги. Вы были Любезны? Искусны в своем деле? Вы меня впечатлили. Весьма благодарен за помощь. Петр Николаевич, еще увидимся.
Митя, не сердитесь! принужденно улыбнулся Урусов, раздраженно косясь на портного.
Что вы, Петр Николаевич, я вам очень благодарен! Всего доброго! Митя взмахнул шляпой и вышел за дверь.
Хлопок створки не помешал ему расслышать сердитый голос Урусова:
Дурак ты, Исакыч!
Митя усмехнулся: княжич милейший человек, но теперь еще почувствует себя виноватым, а оттого станет вдвое милее. Митя быстро прошагал по коридору, взялся за ручку входной двери