Алекс расслабился, откинувшись на гору подушек, и уставился на медленно вращающийся вентилятор под потолком, пытаясь собраться с силами.
— Как ты меня нашла?
— Это было непросто, можешь мне поверить! Алекс хмыкнул.
— Еще бы…
— И раздобыть этот номер телефона тоже было нелегкой задачей!
Алекс медленно, глубоко вдохнул… расслабился… выдохнул. Где-то глубоко внутри него мерзко заклокотало что-то клейкое и тягучее.
— Черт побери, Алекс! Ты просто не имеешь права так поступать! Я потратила три недели, чтобы найти тебя! Даже папины люди до сих пор тебя ищут!
— Э-э, ну да, — пробурчал Алекс. — В этом-то и был весь фокус.
Когда его сестра заговорила вновь, в ее голосе звучала угрюмая решимость.
— Собирай вещи, Алехандро. Ты съезжаешь.
— Не трогай меня. Оставь меня в покое!
— Я твоя сестра, черт возьми! Папа списал тебя со счета, ты что, еще не допер? Ты теперь уже взрослый, и ты слишком часто причинял ему боль. Из всех, кто у тебя остался, я единственная, кому есть до тебя дело.
— Не говори глупостей, — утомленно прохрипел Алекс. — Расслабься.
— Я знаю, где ты. И я собираюсь прийти и вытащить тебя оттуда. И если кто-нибудь попытается меня остановить — включая тебя, — то он сильно пожалеет об этом!
— Ты ничего не сможешь сделать, — сообщил Алекс. — Я подписал все бумаги… у них есть юристы…
Он откашлялся, что сопровождалось долгой скребущей болью в глотке. Возвращение к полной боеспособности было далеко от приятного; различные части его бренной оболочки — верхние отделы позвоночника, лодыжки, носовые пазухи, диафрагма — выражали болезненные протесты и упорное несогласие функционировать.
— Я хочу спать, — сказал Алекс. — Я вписался сюда, чтобы отдохнуть.
— Не шути со мной, Алехандро! Если ты действительно вознамерился откинуть копыта, милости просим! Но не смей спускать семейные деньги на эту воровскую шайку.
— Ну почему ты всегда такая упрямая! Взяла и разбудила меня, и теперь я чувствую себя как черт знает что!
Он выпрямился на постели.
— Это мои деньги, и это моя жизнь! И я буду делать с ними все, что захочу! А ты ступай обратно в свое художественное училище!
Он перегнулся через кровать, схватил телефонный шнур и сильно дернул за него, выломав пластмассовый штекер из разъема.
Алекс подтащил к себе испорченный телефон, внимательно рассмотрел его и засунул поглубже под подушки. У него болела гортань. Он повернулся к столику возле кровати, погрузил пальцы в мексиканский поднос кованого серебра и достал оттуда леденец с успокоительным. Развернул его и принялся с удовольствием грызть.
Сон был теперь далеко. Его мозг снова работал и требовал наркоза. Алекс выскользнул из кровати, опустился на четвереньки и принялся обыскивать толстый, роскошный, безобразный ковер. В его голове все плыло и грохотало от усилия, но Алекс, привычный к этому, упорно продолжал свое дело.
Телевизионный пульт, с лисьей изворотливостью всех жизненно необходимых неодушевленных предметов, зарылся в нору под обрушившейся горой подлинных мексиканских fotonovelas[4] . Между делом Алекс заметил, что железные пружины его кровати после трех недель постоянной сырости выказывали вкрадчивое, но упорное намерение покрыться ржавчиной.
Сжимая свой приз, Алекс поднялся на колени и с оцепенелой осторожностью артритика забрался обратно под простыню. Он перевел дыхание, высморкался, аккуратно капнул две холодные капельки лекарственного соляного раствора на поверхность каждого из глазных яблок и лишь затем принялся прочесывать кабельное телевидение клиники, стараясь как можно меньше двигать большим пальцем руки. Слезливые мексиканские мелодрамы. Шоу с угадыванием слов. Дети, гоняющиеся за динозаврами-роботами в каком-то огромном подземном пассаже. Вездесущая тайская поп-музыка.