Лика хмыкнула:
— Да, мамочка мне такую свободу устроит мало не покажется.
— Тогда по-хорошему с ними поговори, предложила другой вариант Орешкина. — Скажи им, что ты их очень любишь, но этим летом предпочла бы любить на расстоянии. Родители тоже люди. Должны понимать, что к чему.
— Ну, не знаю, — с сомнением произнесла Соломатина.
— Попробовать-то можно. Решайся, Лик.
И Лика решилась.
За ужином, набравшись смелости, она сказала:
— Я с вами на Канары не поеду.
Ирина Сергеевна — мать Лики — чуть пельмениной не подавилась (на ужин были пельмени со сметаной).
— Как это не поедешь?
Мы с Катькой решили к ее бабушке съездить. В Гусь-Франковск.
Ах, вы с Катькой решили, — язвительно произнесла Ирина Сергеевна.
Да, решили, — не менее язвительно ответила Лика.
Юра, ты слышишь? — обратилась Ирина Сергеевна к мужу.
А?., что?.. — рассеянно спросил Соломатин. Он был, как всегда, погружен в свои мысли. Обдумывал очередное изобретение.
Анжелика не желает лететь с нами на Канары, — раздельно произнесла Ирина Сергеевна.
Юрий Владимирович удивленно посмотрел на дочь.
— А почему, дочурка? Ведь тебе же там нравилось.
Лика открыла было рот, чтобы ответить. Но Ирина Сергеевна ее опередила:
А потому что она у нас теперь девица капризная. Ей, видите ли, взбрендило в Гусь-Франковск ехать.
В какой Гусь-Франковск? — спросил Соломатин.
Который под Ростовом-на-Дону, — объяснила Лика.
Ирина Сергеевна драматично закатила глаза.
— Бо-о-же. Ростов-на-Дону! Это же самый бандитский город России.
Ну, не преувеличивай, Ирочка.
Я не преувеличиваю. Это общеизвестный факт. Если Одессу называют: „Одесса-мама“, то Ростов всегда называли: „Ростов-папа“. — Строго сведя брови, Ирина Сергеевна взглянула на Лику. — В общем, так, ни в какой Гусь-Франковск ты не поедешь.
Нет, поеду, — упрямо сказала Лика.
А я говорю, не поедешь! — Ирина Сергеевна бросила вилку на тарелку.
А я говорю, поеду! — тоже бросила свою вилку на свою тарелку Лика.
Девчонки, девчонки! — предостерегающе воскликнул Соломатин. — Вы так всю посуду в доме перебьете. Успокойтесь. Не надо драматизировать ситуацию.
А никто и не драматизирует, — е напряженной улыбкой ответила Ирина Сергеевна. — Просто Анжелика должна выкинуть из головы свою сумасбродную идею насчет Гусь-Франковска.
И не подумаю!
Ирина Сергеевна покраснела,
Как ты с матерью разговариваешь?! — кричала она.
Так же, как ты с дочерью! — закричала в ответ Лика.
Вот что, дорогая, — заговорила Ирина Сергеевна дрожащим голосом, — ты совсем отбилась от рук. Постоянно дерзишь… Не забывай ты еще девочка, поэтому изволь слушаться родителей.
Я уже не девочка! — запальчиво возразила Лика. Ирина Сергеевна побледнела.
Как не девочка… — растерянно пролепетала она.
Да! Да! — с той же запальчивостью продолжала Лика. — Я уже взрослая! Мне целых четырнадцать лет! И я хочу поехать в Гусь-Франковск. Одна! Понятно?!
Понятно, — покладисто ответил Соломатин. — Завтра утром мы вернемся к этому вопросу.
— Юра, что ты говоришь? При чем тут — „завтра утром“?
А при том, Ирочка, что утро вечера мудренее. — Юрий Владимирович поднялся из-за стола. На сегодня дискуссия окончена. Пора спать.
Но Лика прекрасно понимала, что дискуссия не окончена. И что ночью она продолжится.
Так оно и оказалось.
Когда родители улеглись, Лика на цыпочках подкралась к дверям родительской спальни. И услышала голос отца.
Ира, ну чего ты завелась? Неужели тебе не ясно — у Лики наступил переходный возраст. Ей хочется самостоятельности. Ты же умная женщина. Казалось бы, должна понимать такие вещи…
Ах, Юра, — со слезами в голосе отвечала Ирина Сергеевна, — я умная с чужими. А когда дело касается моего ребенка, я становлюсь дура дурой…
Это уж точно.
Ты сам посуди, — шмыгая носом, говорила Ирина Сергеевна, — ну как можно отпускать ее одну. Тем более в Ростов. Ведь там полно маньяков и убийц…
Положим, в Питере маньяков с убийцами тоже хватает, — заметил Соломатин. — Это во-первых. А во-вторых, она хочет ехать не в Ростов, а в Гусь-Франковск.
Ой, да какая разница?! У нас в стране везде бардак… И потом еще это ее странное увлечение…
Какое увлечение?
Ты, конечно, уже все забыл. Наша Лика с подругой Катей и два мальчика из Ликиного класса вообразили себя детективами. И расследуют всякие преступления.
То есть в сыщиков играют?
Ничего подобного! Расследуют настоящие преступления с настоящими преступниками.
— Да перестань, Ира.
А ты вспомни, как они бомбу на яхте обнаружили,
Ну, это был единичный случай.
Я чего боюсь-то, — продолжала Ирина Сергеевна. — Приедут девчонки в Гусь-Франковск и начнут там искать приключения на свою голову. Впутаются в какую-нибудь криминальную историю… — Ирина Сергеевна опять начала всхлипывать.
— Ну успокойся, Ирочка, успокойся, — начал утешать жену Соломатин. — Разумеется, Лику нельзя отпускать одну в этот Гусь-Франковск. — Он сделал паузу. — Но и тащить ее насильно на Канары тоже нельзя.
Не понимаю, к чему ты клонишь, — Ирина Сергеевна звучно высморкалась.
Сейчас поймешь. Я кое-что изобрел. Я ведь изобретатель, если ты помнишь.
Ой, мне не до шуток.
А я не шучу. Я действительно кое-что придумал. Слушай… — И Соломатин перешел на шепот.
Лика навострила уши.
Шу-шу-шу, — шептал Юрий Владимирович.
Шу-шу-шу, — отвечала ему Ирина Сергеевна.
В общем, как Лика не навостряла уши, она так ничего и не расслышала. Послушав еще ми-нуты три родительское шушуканье, Лика отправилась спать.
А на следующее утро все было как в сказке.
Ирина Сергеевна извинилась перед дочерью за свою несдержанность. Лика, естественно, тоже извинилась перед матерью за свою несдержанность.
А Юрий Владимирович сказал:
Хочешь, дочурка, ехать в Гусь-Франковск — поезжай. Мы с мамой не возражаем.
А может, доченька, самолетом полетишь? — ласково осведомилась Ирина Сергеевна. — Все меньше опасности.
Ирина… — многозначительно произнес Соломатин.
Что я такого сказала? — стала суетливо оправдываться Ирина Сергеевна. — Я просто спросила, не хочет ли она лететь самолетом.
Нет, мама, не хочу, — ответила Лика. — Мы с Катькой решили на поезде ехать… В плацкартном вагоне, — с гордостью добавила она, потому что еще ни разу в жизни не ездила в плацкарте.
Боже, в плацкартном… — простонала Ирина Сергеевна. — Но там же ездят одни…
Ирина… — вновь многозначительно произнес Соломатин.
Ну, хорошо, хорошо, — быстро проговорила Ирина Сергеевна. И жалобно посмотрев на Лику, добавила: — А может, в купейном поедешь, доченька?.. Я бы вам с Катенькой билеты взяла.
Ладно уж, — Лика решила хоть в чем-то уступить матери. — Бери. Поедем с Катькой в купейном.
Глава II
"СКРЫТНИКИ"
И вот уже до Ростова было рукой подать.
За окнами вагона текла река, плыли баржи с песком. На берегу стояла церквушка, чуть дальше — еще одна.
Дверь открылась, и в купе вошла Катька. Она ходила умываться.
— Подъезжаем к Новочеркасску, — объявила Орешкина. — Стоянка десять минут. Купим чего-нибудь пожевать?
— Естественно, — засмеялась Лика. Девчонки выходили на каждой станции, где останавливался поезд, и покупали все подряд: черешню, бананы, жареных кур, пакеты с кефиром, жвачку, вареную картошку, кока-колу… Им нравилось сорить деньгами; нравилось, забравшись с ногами на нижнюю полку, постоянно что-то жевать, нести всякую чушь и хихикать. А еще у них была верхняя полка, куда они попеременно забирались поваляться.
И если Катька лежала наверху, то она командовала Ликой:
— Лик, кинь конфетку…
А если Лика лежала наверху, то она командовала Катькой:
— Кать, дай кефирчику…
В общем, подруги наслаждались полной свободой.