Или, если угодно, пресловутая, с утомительной постоянностью вмешивавшаяся в наши дела «НЕИЗБЕЖНАЯ НА МОРЕ СЛУЧАЙНОСТЬ».
У нас с Антоном контакты происходили по-разному. Бывало, он проявлял несанкционированную инициативу, то требуя от нас чего-то нужного ему
то, якобы спасая нас. Бывало, и мы сами его вызывали, вмешиваясь в тайны _высших_миров_. Чем дальше, тем чаще я (и Сашка, само собой),
объясняли другу-форзейлю, кто есть кто и что почем. Он, последние разы, кажется, понял, насколько изменились наши «привходящие
обстоятельства». И все же продолжал оставаться для нас существом, в некотором смысле _высшим_. Как твой бывший начальник, вышедший в
отставку полковником, когда ты уже давно генерал, все равно при встрече пробуждает в душе лейтенантские эмоции.
Сейчас он появился не «во плоти», как Воронцову в Сухуме, и не в виде ментальной проекции через Сеть, как чаще всего нам с Сашкой, а
промежуточным образом.
Веранду ровно посередине перерезала мерцающая завеса, тут же ставшая совершенно прозрачной. При этом ощущение преграды сохранялось. Не
возникало желания подняться и шагнуть на ту сторону.
Антон, одетый в самые обычные джинсы, голубую рубашку и светло-серую замшевую куртку, стоял, опираясь левой рукой о край письменного стола,
на котором, кроме какой-то книги, не было больше ничего. Меблировка комнаты деловая и скромная, как в рабочем кабинете небольшого
начальника. Это могла быть одна из бесчисленных комнат Замка или любое его тайное обиталище в пределах Земли. Никаких намеков на
инопланетность в окружающих предметах не просматривалось. Когда однажды он явился мне в интерьерах дворцовых помещений планеты, где он
трудился Тайным послом, там все выглядело абсолютно нечеловечески.
Мы обменялись обычными приветствиями, как будто расстались только вчера, на самом же деле прошло гораздо больше месяца после странной,
какой-то очень _ненастоящей_ встречи в Замке, скорее в «сфере чистого разума», нежели «в реале». Тогда он очевидным образом бодрился, но
выглядел весьма чем-то угнетенным. И дал нам свой последний совет – раз и навсегда завязать с выходами в Сеть. Дал таким тоном, будто
работал _под_контролем_ или собрался умирать.
Учтя его совет, или собственным разумением, мы и не лазили туда больше, обходились подручными средствами.
– И что же вновь свело нас на этом перекрестке, друг мой? – спросил я с некоторой надменностью, которой пытался замаскировать неготовность
к тому, что наверняка предстоит. Антон зря не приходит. Потрепаться на возвышенные темы он и без нас найдет с кем. Там у них неограниченное
количество философских систем и подшабашивающих ими мудрецов.
Но дать предварительную ориентировку все равно следует. Поможет, не поможет – другое дело. Однако сообразит, что мы тут тоже не в носу
ковыряемся.
– Я тебя не вызывал, проблем на сей момент у нас не имеется, все остались в далеких будущих временах. В здешнем двадцать пятом мы
совершенно никаких акций не замышляем, две тысячи пятые и пятьдесят шестой на ближайшее столетие нас не интересуют. Там тоже люди взрослые
собрались, в собственных реалиях по-всякому лучше нас разберутся. Помогли им, чем сумели, ну и хватит. А мы сами собрались в форте,
очередной раз посоветовались и на самом деле, без всяких шуток и задних мыслей, решили «лечь на дно и позывных не передавать». Может быть,
кого-то такой эскапизм разочарует, но «такова наша монаршая воля»…
– Здраво, ничего не скажешь… – кивнул он.