Вскореконивынесли ее на утоптаннуюглиняную площадку передневысокой, в
половину человеческого роста, пещерой, густо обросшей бузиной.
По правую руку от площадки тянулисьпять черных, уже пустых по осени грядок,
за которыми виднелись еще пещера идва крупных, крытых дранкой лабаза. По левую
— сразузароссыпью крупных валунов — начинался высокийгустоймалинник, уже
растерявший свою листву.
Путница спешилась, кинула поводья коней наветки малины,покрутила головой,
подергивая свисающие кончикиплатка. Никто к ней не выходил, никто не привечал,
ни о чем не спрашивал. Тогда онасама двинулась к пещере, пригнулась, входя под
закопченный свод.
Поперекпути, почти подсамыйпотолок,оказалисьнатянутыпологи. Два —
сшитыеизсыромятныхпятнистых козьихшкур.Третьим, самымдальним пологом
служила мягкая кошма, сразуза которой открывалось обширное логово. Потолок его
находился на уровне пещеры, а к полу, что темнел на глубине добрых пяти саженей,
вела вдоль стены длиннаяпологаялестница. Здесь пахлоедким дымом,сосновой
смолой и чем-то чуть сладковатым, дрожжевым, как от кадушки со сдобным тестом.
Освещалось помещение не свечами или факелами, а продолговатым камнем с сажень
длиной илокоть в толщину, вмурованнымв стену на высоте в полтора роста. Свет
былслаб —привзгляденаколдовскойвалунглазанеиспытывали никакого
неудобства, —ноблагодаряемувпещерецариланеполная мгла, аслабый
полумрак, в котором различалисьи ступени лестницы, и длинный стол внизу, возле
которого стояли две грубо сбитыескамьи. Чутьдальшетянулисьмногочисленные
ниши с туесками, кувшинами,баклажками, торбами, кожаными мешочками. Обложенный
валунами очагс рогатками для вертеларасполагался между двумя высокими кучами
хворостаисухихосеннихлистьев,ивнемещетлелибурымиогоньками
недогоревшие угли.
В концелестницы гостьюветретили двадеревянных идола высотой по пояс, их
рты были испачканы чем-то темным. Женщина охнула, испуганно перекрестилась — и в
тот же миг груда листьев зашевелилась, из нее появилась голова с вытянутым лицом
и редкими седыми волосами на макушке.
— Что жетынепокойна так,боярыня? —прошептали бесцветныегубы. — Коли
пришла к богам исконным, отчего пришлых демонов знаками своими привечаешь?
— Я... — Женщинапопятилась,уперлась спиной в стену. —Я...япришла за
помощью, колдун... За исцелением...
— Вотвыкаковы,неблагодарные смертные, — вздохнул хозяин пещеры. —Коли
жертвы приносить — в святилища с золотыми куполами ступаете,а как занедужили —
вразк кровнымбогам бежите?Отчегожетак,боярыня?Пришлымбогамбы и
кланялись... Отвернись.
Гостья послушно отвернулась к стене, вскинулако лбу руку, носпохватилась,
опустила. Жалобно пролепетала в сухую глину:
— Я молилась,колдун.Ижертвовала,имолилась истово,ипостилась,и
милостыню раздавала. Ничто не помогает...
— Колдун... — за самой спиной услышала она и испуганно развернулась.
Хозяин пещеры оказался стариком невысоким — едва доставал ей до подбородка, —
безусым ибезбородым, сбелымморщинистым лицом. Наплечахего лежалсерый
суконный балахон, подвязанный кожаным ремешком с двумя ножами и вышитым кисетом,
над ремешком не очень сильно, но заметно выпирало брюшко.
— Колдун... Слов иныхнезнаешь, боярыня? Молвила бы «волхв» — ведомотебе
сиеслово? Алина худойконецведуномбы нарекла.Небось, мудрецамитокмо
пришлых жрецов чтишь?
— Прости... Лютобор, — нашлась гостья. — Мудрый Лютобор...
— И то складно, — похвалил колдун, вытянул руку ипровел ладонью женщинеот
лба до низа живота. Та попыталась отпрянуть,но уперлась спиной в стену.