Впрочем, здесь из вас и так быстро выпустят воздух. Хоть он мне и папочка, работать на него, судя по всему, не сладко. Не понимаю, как...
А, Роджер, привет. Ты знаком с Аденом Грином? Папин новый секретарь. Роджер Фут.
Я обернулся. Брат Треллы бал так же мало на нее похож, как и Уимен Джарелл на своего отца. Это был высокий, широкоплечий и мускулистый
мужчина со скуластой физиономией. Я понял, что этот верзила вполне может раздавить мою ладонь, поэтому поспешил изо всех сил сжать его.
Получилась ничья.
- Сильный мужчина, - отметил Роджер. - Поздравляю. Небось эта шустрая девчонка уже успела выгнуть перед вами шею. Десять к одному, что она
рассказала вам о своей белке.
- Роджер увлекается скачками, - пояснила Лоис. - Он чуть не попал на дерби в Кентукки. Когда-то у него была собственная лошадь, но она
вывихнула ногу.
- Дело вовсе не в этом, мой ангел. Я бы все равно мог туда поехать, только вряд ли оттуда вернулся. Ведь твой папаша запретил Вестерн Юнион
принимать от меня телеграммы с униженными просьбами. Не говоря уж о телефонных звонках такого же рода. Вы полагаете, что удержитесь здесь? -
спросил он у меня.
- Не знаю, мистер Фут. Я в этом доме всего два часа. Что, здесь на самом деле тяжко живется?
- Еще как. Даже если вы не такой бедняк, как я. - Он уставился на свою пустую руку. - Должно быть, я забыл свой стакан в доме. Вы не
страдаете от жажды?
- Я страдаю, - заявила Лоис. - А вы, мистер Грин? Ален? Мы обращаемся с секретарями запросто. Пошли.
Я вошел вслед за ними в гостиную и направился к портативному бару, за которым Отис Джарелл смешивал в кувшине мартини. Справа от него стоял
мужчина, слева - женщина. Мужчина был жилистый, черноглазый, в добротном темно-сером костюме с расклешенным от талии пиджаком. У женщины,
возвышавшейся над ним каланчей, были рыжие волосы (крашеные или натуральные, я не разобрался), молочно-белое лицо и вставная челюсть. Джарелл
представил меня, по их имена я узнал потом: миссис и мистер Герман Дитц. Новый секретарь Джарелла их не интересовал. Роджер Фут подошел с другой
стороны бара и "сообразил" для Лоис "кровавую Мери", виски с содовой для меня и двойной бурбон без всяких примесей для себя.
Я сделал приличный глоток и огляделся. Уимен, сын и Нора Кент, стенографистка, стояли рядышком у незажженного камина и, судя по их виду,
беседовали о деле. Неподалеку от них в огромном мягком кресле развалилась Трелла. Она взирала снизу вверх на мужчину, который пристроился на
ручке ее кресла.
- Вы знакомы с моей мачехой? - поинтересовалась Лоис.
Я сказал, что с мачехой знаком, но мужчину не знаю, и она пояснила, что это Корей Брайэм, хотела добавить что-то еще, но передумала. Я
удивился, что он здесь - ведь у меня было записано, что он помешал сделке. Правда, гостей приглашала Трелла. А может, это была идея самого
Джарелла, который заранее был уверен в том, что заполучит меня в свой дом, вот и решил сразу же свести меня с этим человеком. Издали я не
углядел в нем ничего примечательного.
Наклонившись над Треллой с хорошо отработанной улыбкой, он казался типичным светским фатом в годах с миллионом долларов в кармане. Такой
может сунуть две десятки метрдотелю и будет торговаться с таксистом из-за нескольких центов. Я внимательно разглядывал его, подшивая свои
наблюдения к неоконченному делу, когда он поднял голову и повернул ее влево.