Видя, что ее гость в изнеможении прислонился к стене и закрыл глаза, она встревоженно добавила: – Бренди. Стакан бренди вам поможет.
– Спасибо, но лучше крепкий кофе, – сказал он, не открывая глаз. – По-моему, у меня сломана нога, а на голове такая шишка, что могу с быком бодаться. Если придется меня оперировать, пусть лучше в организме не будет алкоголя.
– Да, конечно. – Генриетта перевела взгляд на его ногу и ужаснулась: та была согнута под каким-то неестественным углом.
– Все не так плохо, как кажется, – сухо заметил гость, открыв глаза и посмотрев на девушку. В любой другой ситуации Генриетта могла бы поклясться, что в его глубоком, хрипловатом голосе проскользнула насмешка. – Может, стоит позвонить в больницу и вызвать «скорую помощь», прежде чем делать кофе?
– Да, да, сейчас я позвоню… Телефон наверху. С вами все будет в порядке?.. – Она запнулась, встретив магнетический взгляд голубых глаз.
– Все нормально. – Он улыбнулся, и Генриетту словно током ударило от этой улыбки. – Просто позвоните.
Девушка стремительно взлетела на второй этаж. Уже набрав номер, она поняла, что даже не знает имени своего незваного гостя, но в больнице пообещали прислать «скорую», и Генриетта поспешно вернулась вниз, думая, чем еще помочь раненому.
Он сидел в той же позе, под пристальным наблюдением Мерфи, и выглядел хуже некуда. Из грязной раны на лбу сочилась кровь, а пиджак и рубашка насквозь пропитались красной жидкостью.
– У вас идет кровь. – Ничего умнее ей в голову не пришло.
– Я сам виноват. – Он устало убрал со лба волосы. – Ощупывал рану и снова разбередил ее. Не волнуйтесь.
Генриетта не могла заставить себя не волноваться. Рана выглядела глубокой и грязной, и мужчина явно потерял много крови. Девушка кивнула и пошла на кухню. Там она пропитала плотную ткань обеззараживающим средством, поставила чайник и вернулась к раненому.
– Прижмите это к ране, пока я схожу за кофе, – мягко сказала она, когда человек открыл глаза, услышав ее шаги. – «Скорая» должна вот-вот приехать. К сожалению, «Мельница монаха» расположена в такой глуши, что им придется почти полмили трястись по проселочной дороге.
Мужчина наклонил голову и ничего не сказал. Девушка почувствовала, что бесполезно трещит у него над ухом, но остановиться не могла, и не только из-за его ран. Он был просто великолепен, даже будучи слабым и израненным. Что именно производило на нее такое впечатление, девушка не могла определить точно, но если бы это свойство можно было разлить в бутылки и продавать, ее гость сделал бы на нем целое состояние.
– Говорите, вас сбросила лошадь? – спросила Генриетта после нескольких минут заверений в том, что все будет замечательно. Ярко-голубые глаза начали затуманиваться, и девушка усилием воли взяла себя в руки. – Значит, вы местный?
– Да, я местный, – с тенью прежней улыбки подтвердил незнакомец, а потом тихо осведомился: – А вы, насколько я понимаю, арендуете мельницу?
Генриетта на секунду наморщила лоб и тут же обругала себя за недогадливость. Конечно, раз он местный, значит, знает, что она из города. Поселившись на мельнице около девяти месяцев назад, Генриетта сразу выяснила, что в этих краях все знали все обо всех. Однако мрачные воспоминания и опустошающая душевная боль, преследовавшая ее днем и ночью, заставили девушку избегать контактов с соседями. Она мягко, но решительно отвергала все приглашения на ярмарки, праздники и танцы.
– У меня договор на три года, – сказала Генриетта, не собираясь вдаваться в подробности. – Не слишком ли уединенное место для вас? – вкрадчиво спросил гость, когда она уже развернулась, чтобы пойти на кухню.
– Я здесь не одна. – Девушка ответила не оборачиваясь. – Со мной Мерфи.
Значит, ее охраняет только собака. Голубые глаза задумчиво сощурились.