Эпидемия - Дмитрий Сафонов

Аннотация: Москва, 200… год. Осень. Обычная жизнь, привычные заботы, банальный кашель. Но проходит несколько дней, и город превращается в огромный госпиталь. Болезнь, которой еще не существовало. Слухи, которые не поспевают за ужасом реальности. Все только начинается…

Шокирующий триллер о чудовищной эпидемии в Москве, приведшей к гибели сотен людей.

---------------------------------------------

Дмитрий Сафонов

День поросенка

Сибирь. 287 километров от Красноярска. Спецобъект «Заслон-2». 29 декабря 2004 года. 9 часов 08 минут.

Предновогодний снег кружился мягкими пушистыми хлопьями и медленно оседал, одевая огромные разлапистые ели в свадебный наряд. Между деревьями едва заметная, неширокая дорога вела к въездным воротам.

Высокий забор из толстых бетонных плит ограждал спецобъект. Никакой колючей проволоки — только миниатюрные камеры видеонаблюдения на опорных столбах через каждые сто — сто пятьдесят метров.

В заборе были одни ворота, но зато такие огромные, словно закрывали целый город. Впрочем, это было недалеко от истины — на территории спецобъекта вполне мог бы разместиться мегаполис с миллионным населением.

За воротами дорога уходила ко второму, внутреннему, забору из ажурной сетки-рабицы. Он образовывал в плане почти идеальный круг диаметром три километра. Дорогу прерывал полосатый шлагбаум, открывавшийся, по всей видимости, автоматически: никакой будки рядом с ним не было.

В центре круга стояло невысокое здание, почти до самой крыши занесенное снегом. Его размеры волей-неволей наводили на мысль, что самое главное здесь спрятано под землей.

Маленький колесный трактор, бойко выпуская черный выхлоп, очищал от снега подъезд к спецобъекту. Только радостное тарахтение дизельного двигателя нарушало вязкую, застывшую тишину.

С высоты птичьего полета «Заслон-2» выглядел как огромное безжизненное поле, покрытое идеально ровной и чистой простыней снега. Ни вышек, ни деревьев, ни следов — только прямой луч дороги, ведущей от приземистого здания к воротам в бетонном заборе.

Серое мглистое утро постепенно прояснялось, готовясь уступить права такому же серому и наверняка не менее мглистому дню. Казалось, самовремя,устав пробираться сквозь трескучий сибирский мороз, осело в глубокий сугроб и замерзло, превратившись в ледяную статую.

Суматоха внутри спецобъекта не шла ни в какое сравнение с безмятежностью, царившей снаружи. Не удивительно: сегодняшний день, 29 декабря, был «днем поросенка».

— Как именинник?

Мужчина, задавший вопрос, сам чем-то неуловимо напоминал поросенка. Невысокий, плотный, на затылке — редкая рыжая щетина, подстриженная «под машинку». Несвежий белый халат был ему немного велик, и мужчина закатал рукава до локтей. Под мышками проступили влажные круги; в широком вырезе виднелся небрежно завязанный галстук очень рискованной расцветки — по крайней мере, ни в один приличный ресторан обладателя такого галстука ни за что бы не пустили.

— Все нормально, Валентин Алексеевич, — отозвался его собеседник — высокий черноволосый красавец, словно сошедший с экрана немого кино. — Прошло уже шесть часов, а он только похрюкивает.

— Похрюкивает, говоришь? — Валентин Алексеевич широко улыбнулся, и его уши, дрогнув, смешно устремились к затылку. — Интересно, что бы он сказал, если б знал, что его ожидает?

— А ничего бы не сказал, — преувеличенно весело отозвался красавец, но эта напускная веселость не могла скрыть напряжения в голосе. — Он, скорее всего, сам бы обмазался сметаной и прыгнул в духовку.

Низенький захихикал и ткнул высокого локтем в бок.

— Хорошо, что «Гринпис» тебя не слышит.

— Ох, Валентин Алексеевич… Еще лучше, что он нас не видит.