— Куда звонить, в полицию или в «скорую»?
— Я проверять не буду, и не проси! — всполошилась Мартуся. — Хочешь — сама её пощупай.
— Не хочу.
— Тогда звони туда, куда дозвонишься. Нам обязательно здесь стоять или можно звонить из дома?
— Телефон дома, — подумав, ответила я, — так что считай, что с этим мы разобрались. Кстати, а ты со своими делами разобралась?..
В кухне наше шоу продолжилось. Мой мобильник работал либо в кухне, либо на терраске за домом, но на терраске нас наверняка караулили бездомные кошки, относившиеся к моим выходам на улицу как к появлению официанта с подносом.
Сейчас мне было не до котов, кормить их я собиралась позже, так что лучше уж звонить из кухни.
Мартуся, которая приехала в Варшаву из Кракова на пару дней, слегка оголодала от последних впечатлений и принялась шуровать по кастрюлям, навалила себе в тарелку бобов, сверху пришлёпнула куриную ногу. Она что-то там пискнула про салатик, но никакого салата у меня и в помине не было, так что я посоветовала ей ограничиться лимоном.
Ожесточённо долбя по кнопкам телефонной трубки, я наконец дозвонилась до полиции, вежливо представилась и забубнила:
— Простите, пожалуйста, что я вам вечно жизнь отравляю, но со «скорой» меня не соединяют, а у моего дома валяется чужая личность, пола, скорее всего, женского, в каком состоянии — не знаю, так что я рассчитываю, что вы прихватите и врача. Городских телефонов здесь нет, поэтому поторопитесь, прошу вас. Номер моего мобильного есть, наверное, у всей варшавской полиции…
А Мартуся все это время тараторила как заведённая:
— Слушай, какие бобы шикарные, с ума сойти! Кстати, курица тоже роскошная! А знаешь, с лимоном в холодном виде — отличная идея…
Можно мне пива? Так вот, слушай, это же настоящее чудо, мне самой не верится. Я оставила им сценарий, мы даже его обсуждали, договор подпишем на той неделе. Где этот чёртов Тадеуш?
Пусть проследит за всем, это и тебя касается, я у тебя побуду, если не помешаю…
Тут Мартуся прервалась, поскольку набила рот едой, так что, покончив с полицией, я смогла вклиниться в её монолог:
— Я тебе всегда рада, особенно сейчас.
Я договорюсь с ветеринаром, и мы хоть одну кошку изловим!
Мартуся чуть не подавилась.
— У тебя есть кошка?!
— Тринадцать, если быть точной, но две не в счёт. Четырех я уже обработала.., нет, даже пятерых.., значит, остаётся восемь, причём с одной надо срочно разобраться. Нет, что я говорю, остаётся шесть. Хотя, может, и семь, потому как я их не могу пересчитать, они все время меняются.
Но эту паршивку надо непременно изловить.
Мартуся с трудом проглотила последний кусок курицы и вскочила с табуретки. Сидела она очень неудобно, боком, предпочитая почему-то есть у буфета, а не за кухонным столом, как нормальный человек.
— И что ты с этой одной паршивкой намерена сделать? — опасливо спросила она, ставя тарелку в мойку. — Приготовить?..
— Не суй ничего в раковину, у меня посудомоечная машина. Не готовить, конечно, а стерилизовать. А то на будущий год у меня здесь будет сто сорок восемь кошек, я уже высчитала.
Котят я топить не стану, лучше уж сама утоплюсь.
Значит, надо операцию, под наркозом, культурно.
— А что ж ты её сама не поймаешь?
— Потому что они мне доверяют, и я не могу предать их.
Кошками мы увлеклись настолько безоглядно, что о бабе на помойке забыли окончательно и бесповоротно, поэтому полиция застала нас врасплох. Откуда ни возьмись на пороге вдруг нарисовались трое полицейских, в том числе один мой знакомый, по-моему, комиссар. Я упорно не могу разобраться с новыми их званиями, слишком уж привыкла к сержантам, поручикам, капитанам и полковникам. К тому же сейчас полиция предпочитает щеголять в гражданском, что окончательно путает все карты.