Короче говоря, сударь, сами-то они все разбежались, одежду малость подпаливши, и лошадей всех до одной увели, а повозка со смолой на мосту осталась, и горел он себе невозбранно, пока не выгорел дотла, а что не сгорело, упало в реку, колеса там, доски, и водой все унесло, течение вон какое, сами изволите видеть... Вот и остались мы, стало быть, без моста. Дали, конечно, знать кому следует, чтобы их изловили и наказали, как следует, только ж от этого мост сам собой не починится в тот же день... А вам, я так полагаю, на ту сторону надо?
- Правильно полагаешь, - нетерпеливо сказал д'Артаньян. - Есть тут где-нибудь брод?
- Брод-то? - Мельник старательно поскреб в затылке растопыренной пятерней. - Старики говорили, должен был где-то быть, то ли на пол-лье ниже по течению, то ли, наоборот, на лье выше... Только толком никто уже и не помнит. Сколько лет здесь живу, не видел, чтобы кто-то искал брод. Зачем? Мост на этом самом месте стоял лет двести, и никто никогда брода не искал - на кой, при мосте-то? Кто ж мог знать, что эти пьяницы такое учудят...
Д'Артаньян, смирив гнев, постарался обдумать все взвешенно. Он не побоялся бы поискать брод даже в сумерках, в Беарне переплывал с конем реки и пошире, - но он был не один, чересчур рискованно подвергать Анну нешуточной опасности...
- Что же, - спросил он безнадежно, - никто не знает, где брод?
- Отчего ж, сударь. Надо полагать, кто-нибудь да знает. Только вам придется возвращаться в Ватерлоо на ночь глядя, а это добрых парочка лье, уже огни, поди, погасили, дрыхнут все, крестьянин, он спать рано заваливается, потому что и встает рано. Даже если и добудете кого из постели, он вам наврет, что ничегошеньки про брод не знает, чтобы не тащиться ночью неведомо куда, пусть даже вы ему и деньги предложите... Это вы-то на конях, а ему ж придется за вами в темноте пару лье тащиться, да брод искать, да назад топать те же пару лье...
Все, что он говорил, было справедливо: сам д'Артаньян, зная деревенские нравы, не сомневался, что именно так и будет. Мало найдется охотников даже за щедрое вознаграждение шляться в ночи туда-обратно, разыскивая брод для случайных путников...
- Можете у меня переночевать, пожалуй что, господа проезжающие, - поразмыслив, предложил мельник. - У меня хоть и не постоялый двор с трактиром, но комнаты найдутся, и поесть можно будет чего-нибудь соорудить... Семейство мое на ярмарке, жена к тетке собралась и детишек прихватила, один я остался, потому что работы много, не сдвинешься с места даже заради ярмарки... Что заплатите, то и ладно, потому как гость в дом - бог в дом, а то я на мельнице, а дом без присмотра... Там и конюшня найдется.
- Пожалуй, это наилучший выход? - тихонько спросил д'Артаньян у Анны.
Она пожала плечами:
- А что еще остается делать? Утром вернемся в деревню и найдем кого-нибудь, кто знает брод...
Д'Артаньян первым повернул коня, кляня в душе последними словами всех цеховых мастеров и торговцев смолой, сколько их ни есть на белом свете. По его глубокому убеждению, право на подобные забавы - с драками на мосту и поджогом таковых - имели исключительно благородные дворяне, подобно сьеру де Монтлюку из Тарба, который однажды хладнокровнейшим образом спалил воз с сеном, загородивший на мосту путь его лошади. Вместе с сеном нечаянным образом сгорел и мост, но тут уж общественное мнение единогласно признало виновным во всем олуха-крестьянина - никто его не просил соваться с возом поперек дороги благородному дворянину, чьи предки участвовали еще в крестовых походах. Олух, естественно, и подвергся судебному преследованию, а как же иначе? Не взваливать же расходы на восстановление моста на сьера де Монтлюка?
Они с трудом разместили лошадей в тесной конюшне и оставили при них молчаливого Лорме - конечно же, должным образом вооруженного.