- Вы бывали в тех краях, мисс Хьюлетт? - Голос инспектора вывел ее из задумчивости.
- В Йоркшире? Нет, но скоро там состоится педагогическая конференция, и я подумываю принять в ней участие.
Инспектор оживился:
- О? Тогда кто-то должен показать вам достопримечательности в свободный день - у нас много памятников архитектуры. Но самое главное - вересковые пустоши, непременно побывайте там. Только не вздумайте колесить по холмам и долинам на автомобиле, как все туристы. Пройдитесь по вересковой пустоши пешком и насладитесь тишиной в низинах - такого вы нигде и никогда не испытаете.
Мэри была заинтригована.
- Я думала, тишина везде одинаковая.
- Нет, это не так. На пустошах царит тишина, которую почти чувствуешь, почти слышишь. Она кажется почти материальной, создается ощущение, что ее можно коснуться. Знаете, временами, когда я хочу сбежать ненадолго от всех проблем, или когда мне предстоит решить трудную задачу, или когда нужно привести в порядок эмоции - да-да, мисс Хьюлетт, можете не верить, но даже со мной такое случается! - я сажусь в машину и еду загород, к пустошам. Потом выхожу и шагаю по полям - вперед и вперед, многие мили. Тишина действует на меня словно живительный бальзам.
- По-моему, - заметила Мэри, - ваши края славятся средневековыми монастырями.
- Действительно, у нас много живописных руин. Аббатства Фонтейн и Жерво, оба очень известны, не забудьте посмотреть на аббатство Риво, это на востоке графства. - Он внезапно искоса взглянул на Линн и провокационно улыбнулся. - Но они не заинтересуют мисс Хьюлетт. Для Нее все старое - ненужный хлам, мешающий прогрессу. Она признает только новое.
Линн вспыхнула:
- Вовсе нет, и вы знаете это, мистер Йорк!
В ответ на это гневное восклицание он невозмутимо пожал широкими плечами и отхлебнул кофе. Мэри и Кен с удивлением посмотрели на них и обменялись вопросительными взглядами.
Инспектор взглянул на свои часы, проглотил остатки кофе и поднялся:
- Пожалуйста, извините, мне пора бежать. Большое спасибо за компанию. - Он махнул рукой на прощанье и вышел из столовой.
- Кажется, у тебя на него зуб, Линн, - заметила Мэри. - А я думаю, что он хороший парень.
- Конечно, и держится со всеми на равных, - поддержал ее Кен.
Линн решительно покачала головой. Она все еще страдала от его несправедливого обвинения.
- Вряд ли мое мнение о нем когда-нибудь изменится.
Настала пятница - последний день недельной инспекционной проверки. С самого утра все пошло не так, как хотелось Линн. Сразу после завтрака она потеряла классный журнал и нашла его только после долгих поисков похороненным под грудой бумаг. Но и дальше дело не заладилось: до начала урока оставалось несколько минут, а она обнаружила, что все карандаши тупые, и ей пришлось задержаться, чтобы заточить их. В конце концов она собрала все необходимое и помчалась в класс, как кролик, преследуемый лисой, нарушая строго предписанное мальчикам золотое правило, запрещавшее бегать по коридорам.
Линн ворвалась в кабинет, радуясь, что на этот раз одиннадцати-двенадцатилетние школьники вели себя очень тихо. Подойдя к столу и осмотревшись, она чуть было не выронила из рук все книги - на задней парте сидел инспектор по английской словесности. У Линн перехватило дыхание от ужаса, во рту пересохло, ноги отказывались ее держать.
Мистер Йорк встал:
- Начинайте занятие, мисс Хьюлетт. Просто представьте, что меня здесь нет.
Обычная формальность, но на сей раз она заставила сердце Линн заколотиться сильнее. Пока она вела перекличку, механически называя фамилии мальчиков, у нее в голове роились вопросы. Почему, почему он опять здесь? Конечно, это неслыханно для инспектора - проводить повторную проверку. Конечно, это может означать только одно: она допустила серьезную ошибку. Надо обязательно спросить Мэри. Когда Линн закрыла журнал, ее бросало то в жар, то в холод, и ей пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы собраться с мыслями.
Разбив мальчиков на группы, она велела им переставить стулья, но они, очевидно, посчитали это физическое упражнение настоящей забавой - прекрасным поводом размяться и заодно покрасоваться перед инспектором. Эти мальчики были слишком малы, чтобы сотрудничать с ней в таких необычных обстоятельствах и оценить ее новаторскую методику, и, окончательно развеселившись в присутствии постороннего наблюдателя, с этого момента они принялись дразнить ее при каждой возможности, испытывая от этого жестокую радость.
Они ощущали неуверенность и напряженность учительницы и понимали, что она не в силах контролировать ситуацию. Когда она уронила мел, они дружно захихикали; когда запуталась в записях и принялась искать нужный абзац, они откровенно захохотали; и под конец Линн совсем отчаялась навести порядок в классе. В середине урока инспектор собрал вещи и ушел. Девушка готова была разрыдаться от обиды и унижения.
Все складывалось так неудачно - несомненно, ее карьере пришел конец. Но больше всего ее травмировало то, что мистер Йорк был так любезен с ней и ее друзьями вчера за обедом, но ничего не сказал о повторной проверке ее работы в классе. Словно хотел подловить ее. Ну, на сей раз он своего добился.
Наконец дневные уроки закончились. Подавленная, Линн вернулась в учительскую, села за свой стол и уронила голову на руки. Мэри подошла к ней.
- Что-то случилось, Линн?
- Все в порядке, я просто немного устала.
- Тебе сообщение от секретаря директора. Он просил зайти к нему после уроков. Тебе лучше поторопиться.
Линн обреченно подумала, что для нее все кончено. Она поплелась в кабинет директора, и с каждым шагом страх в душе нарастал. Робко постучав и толкнув дверь, девушка застыла на пороге - она никак не ожидала увидеть высокую фигуру инспектора по английской словесности. Он стоял у окна, нетерпеливо ожидая ее появления.
Глава 2
- Ах, мисс Хьюлетт, входите, входите, моя дорогая. - Мистер Пенстоун встал и указал девушке на кресло возле стола.
Инспектор отвернулся от окна и присел на подоконник, по привычке держа руки в карманах. Пока Линн шла через комнату, он внимательно следил за ней исподлобья.
Девушка выглядела бледной, несчастной и сильно взволнованной, а когда она неуверенно подняла руку, поправляя прическу, Йорк заметил, что ее пальцы дрожат, и резко отвернулся. Линн это не принесло облегчения, и, глядя на его широкую непроницаемую спину, она испытала страстное желание заколотить по ней кулаками.
- Итак, мисс Хьюлетт… - Директор школы откашлялся. - Нам надо обсудить с вами пару вопросов. Мы вас долго не задержим. Я знаю, вы торопитесь на игру в теннис с мистером Маршаллом. Вы проводите за этим занятием большинство вечеров после школы, не так ли?
Линн кивнула. "Удачное начало разговора, - невесело подумала она. - Хорошо бы он продолжил в том же духе".
- Давайте перейдем к делу. Мистер Йорк и я…
Инспектор слегка поморщился при упоминании его имени.
- …Анализировали результаты вашей работы в разных классах… Короче говоря, нас несколько тревожит тот факт, что они немного ниже, чем у других преподавателей английской кафедры. Вы можете это объяснить?
Линн сжала сумочку и облизнула сухие губы.
- Думаю, да. Видите ли, листы с контрольными вопросами выдаются школьникам разными учителями английского языка и литературы. Таким образом мои классы получают опросники других преподавателей, которые составляют тесты, исходя из собственных методик и того материала, который они дают детям на своих уроках. Моя же система преподавания несколько отличается от традиционной.
- Но есть же программа. Вы ведь следуете программе?
- Да, конечно, но я не придерживаюсь программы так строго, как другие учителя, и к тому же имею полное право излагать материал в том порядке, который считаю целесообразным.
В этот момент инспектор отвернулся от окна, подошел к ближайшему креслу и опустился в него, по-прежнему держа руки в карманах. Он, казалось, находил директорский стол чрезвычайно интересным объектом наблюдения и погрузился в изучение того, что на нем находилось. Не глядя на Линн, он произнес:
- Мы подошли к главному вопросу. Вам удается охватить всю программу к концу учебного года?
- Да, и у нас остается время для занятий более интересными и полезными вещами.
Крис Йорк поднял брови:
- Например?
- Ну… - Линн смутилась под его пристальным взглядом и уставилась на сумочку, которую немилосердно тискала в руках. - Видите ли, я думаю, что работа над рефератом расширяет кругозор.
- Неужели?
Нотка скептицизма в голосе инспектора задела Линн.
- Подготовка реферата, мистер Йорк, подразумевает чтение дополнительной учебной литературы, справочников, романов, пьес, поэм и так далее.
Она остановилась перевести дыхание, и инспектор подался вперед, прерывая ее:
- Есть другой момент, который я хотел бы прояснить, мисс Хьюлетт. Это надиктовывание стихов на магнитофон на фоне музыки… Какую роль оно играет в изучении английской литературы? - Он иронично прищурился. - Та рифмованная ерунда, которую мальчики декламировали в моем присутствии, не имела ничего общего с классической поэзией, упомянутой в программе. Я не услышал ни строчки из Шелли, Китса, Милтона… Если вас интересует мое мнение, они несли какую-то чушь и, кажется, сочиняли ее прямо на ходу.
- Мистер Йорк, - Линн посмотрела на него в упор, - это не чушь! - Ее щеки запылали от гнева. - Когда-нибудь я покажу вам их лучшие стихи.
Он пожал плечами, словно говоря: "Пожалуйста, если вам так угодно, но едва ли это меня убедит".
Линн продолжала, непоколебленная его отношением: