- Мне не так просто сказать… Но я должна! - Голос Шерил дрогнул, во рту пересохло так, что она с трудом произносила слова. - Я обязана сказать тебе… Он твой… Сидди твой сын.
Сидни отшатнулся, на лице его проступила бледность.
- Мой сын?
- Да, я пыталась…
Но договорить ей не пришлось, ибо Сидни повернулся и рывком, почти насильно заставил себя войти в палату. Сердце Шерил неистово колотилось, она вошла следом за ним - мать, готовая сражаться смертным боем, лишь бы ее дитя не пострадало. Но то, что она увидела, заставило ее замереть на месте. Сидни сразу же узнал в малыше своего сына, узнал, не задав ни единого вопроса, и теперь находился в крайней степени потрясения.
- Сидни, - тихо позвала Шерил, пытаясь вывести его из ступора.
Еще бы, ведь несколько минут назад ему и в голову не пришло бы, что у него есть сын… И вдруг такое! О собственных чувствах Шерил и думать забыла.
В этот момент в палате появилась Габи, что и вывело Сидни из транса.
- Не сейчас, сестра… - хрипло пробормотал он.
- Доктор, с вами все в порядке? - встревожилась девушка.
- Все хорошо, - ответила за него Шерил, поскольку Сидни промолчал. - Чуть позже мы позовем вас. - А когда сестра исчезла, Шерил подошла к Сидни и задала тот же вопрос: - С тобой все в порядке?
Он отвел наконец взор от сына и с болью и смятением посмотрел на Шерил. Она придвинула ему стул, Сидни сел, склонился над сыном, и глаза Шерил внезапно наполнились слезами.
А Сидни, глядя на спящего ребенка, впитывал жадным взором каждую черточку этого милого детского личика, которое столь неоспоримо являло в миниатюре черты его собственного лица. От этого движения прядь волос Сидни упала, коснувшись детского лба, и только тут Шерил осознала, что даже цвет волос у отца и у сына полностью совпадает.
Сидди потянулся, открыл глаза, увидел перед собой лицо врача, и губ его тотчас коснулась лучезарная улыбка.
- Здравствуй, - сонно пролепетал он.
- Здравствуй, Сидди, - тотчас отозвался Сидни. - Твой животик опять побаливает?
Малыш кивнул, поморщившись от слишком резкого движения.
- А откуда ты знаешь?
- Я же доктор. А болит, потому что последний укол уже перестал действовать.
Тут Сидди заметил мать и торжествующе воскликнул:
- Знаешь, мам, когда мне делали укол, я даже не заплакал! Габи ведь сказала тебе? Да? - Но, несмотря на всю свою отвагу, малыш повернулся к доктору и жалобно сказал: - А теперь у меня перестало болеть, так что другой укол можно не делать.
- Хорошо, не будем делать укол, - успокоил его Сидни. - Можно снять боль и другими средствами. - Он нажал кнопку звонка и, когда появилась Габи, дал ей соответствующие распоряжения. - Но есть одна вещь, малыш, которую ты должен пообещать мне, - сказал Сидни, как только девушка вышла. - Когда у тебя опять заболит животик, ты должен честно сказать об этом. Если пообещаешь мне это, я объясню тебе, из-за чего он болит и что мы собираемся сделать, чтобы он больше не болел.
Глаза Сидди расширились, являя саму правдивость, и он торжественно поклялся не привирать. А доктор выполнил свое обещание, начав с объяснения того, какие болеутоляющие средства можно применить вместо уколов, но это сообщение не вызвало у Сидди особого энтузиазма.
- Поверь, ты даже ничего не почувствуешь, - убеждал его Сидни, - и сам увидишь, что это гораздо лучше уколов.
Простое упоминание уколов подействовало на Сидди гораздо убедительнее.
- И потом я совсем-совсем поправлюсь? - спросил ребенок с невинным оптимизмом, пронзившим сердце Шерил жалостью.
Сидни покачал головой и чистосердечно признался:
- Не сразу, малыш. - И мягким, почти гипнотическим голосом начал рассказывать, что такое грыжа и чем она опасна.
Чем больше деталей он приводил, тем тревожнее Шерил посматривала на сына. Не слишком ли подробно рассказывает Сидни о болезни?
Тем временем вернулась Габи, провела все необходимые процедуры, и Сидди, приободрившись, воскликнул:
- Вот видишь, мама, это совсем не больно!
Ребенок взял Шерил за руку и цепко удерживал, будто опасаясь, что мать вот-вот уйдет.
Когда Сидни перешел к описанию предстоящей операции, Шерил попыталась протестовать.
- Все хорошо, мама, - сонно пробормотал Сидди, еще крепче вцепившись в ее руку. - Вот Дику вырезали аппендикс, так он потом хранил его в баночке.
- Ты и твой друг Дик храбрые мальчуганы, - похвалил Сидни. - А теперь мы оставим тебя, чтобы ты немного поспал.
- А вы с мамой будете здесь, когда я проснусь?
- Конечно, малыш, мы будем здесь, не беспокойся.
Сидни чуть заметно дрожащими руками коснулся папки, лежавшей на постели малыша, и сказал Габи:
- Историю болезни я просмотрю позже, пожалуйста, отнесите ее в мой кабинет.
Еще какое-то время он сидел и смотрел на личико малыша, пока не убедился, что сын действительно спит, и лишь после этого встал.
- Пойдем, Шерил, нам надо поговорить.
Он взял ее под руку и вывел из палаты, а потом и из здания больницы - и все это молча. Не выпуская ее локтя, Сидни перевел Шерил через дорогу, свернул в узкий переулок, и вскоре они подошли к небольшому бару, который в отличие от кафетериев и баров главной улицы оказался почти безлюдным.
Сидни заказал кофе, несколько бутербродов и прошел с Шерил в небольшой альков у окна, где стоял всего один столик. Когда он наконец заговорил, голос его от волнения охрип.
- Почему, Шерил? Как ты могла поступить со мной подобным образом? Как ты могла на столько лет оставить меня в неведении?
Глаза Шерил, когда она взглянула на Сидни, светились ледяным блеском. Неужели он так ничего и не понял? - удивилась она.
- Ты спрашиваешь, как я могла? Когда ты узнал, что у меня пятилетний сын, тебе и в голову не пришло, что он может быть твоим. Мне кажется, ты был бы рад узнать, что его отец Мартин Картрайт. Разве ты мог допустить мысль…
- Я был бы рад, говоришь?! - гневно прервал он ее. - Черт возьми, Шерил, да откуда мне было знать?! У мальчика в палате сидела бабушка… Даже узнав его возраст, разве я мог подумать?.. Я ведь знал, что ты сирота, а поэтому бабушкой нашего ребенка могла быть только моя мать, но ее тоже давно нет в живых.
- Но потом, когда ты встретился с Леонорой, - раздраженно прервала его Шерил, - мог и догадаться, что она не родная его бабушка.
- Ради Бога, Шерил! До моей встречи с Леонорой у тебя была масса возможностей сказать мне правду, но ты по каким-то причинам этого не сделала. - Он хмуро посмотрел на нее. - Кто же знал? И вообще это не такого рода дело, чтобы заставлять человека гадать! - На его лице появилось ошеломленное выражение. - Ты что, действительно ждала, что я сам обо всем догадаюсь?
Шерил сильно нервничала и никак не могла успокоиться, хотя видела, что Сидни узнал и признал сына.
- Нет! Я все время хотела сказать! Если бы вчера вечером тебя не вызвали в больницу, я бы все сказала. - Она вдруг поникла. - Ох, если бы ты знал… Мне совсем не просто было решиться на такой разговор, ведь я понятия не имела, как ты на это отреагируешь.
- Ты боялась, что я негативно отнесусь к тому, что у меня есть сын? - потрясенно спросил он.
- А хотя бы и так. Ведь ко мне-то ты наверняка относишься, как ты выражаешься, негативно, - сердито отозвалась Шерил. - Так откуда мне было знать, что и к моему сыну ты не отнесешься так же?
- Да ведь он и мой сын тоже, черт побери! - вскипел Сидни.
- Знаешь, я даже удивилась, что ты сразу поверил мне. Не заговорил о тестах на кровь или еще о чем-то в этом роде, а сразу поверил мне на слово!
- Что же могло заставить тебя солгать в таком деле? - хрипло спросил он, встряхнув головой. - Ох, Шерил, знала бы ты, что я перечувствовал! Вдруг обнаружить, что все эти годы существовала новая жизнь, часть меня, а я даже не подозревал этого!
Шерил по-настоящему разозлилась.
- Так расскажи мне об этом, расскажи! Я хочу знать, что именно ты перечувствовал, - безжалостно бросила она. - Любовь? Но ты совсем не знаешь моего сына. Может быть, раскаяние? Но в чем тебе раскаиваться? Все, что со мной случилось, настолько банально… Мужчина получает удовольствие, а на долю женщины выпадает все остальное. - Шерил посмотрела на свои руки и увидела, что они дрожат. Сжав их в кулаки, она насмешливо продолжила: - Или тебя беспокоит тот факт, что в венах моего сына течет кровь Спенсеров? Что в нем - их бесценные гены? Это заставляет тебя беспокоиться, Сидни? Или что-то еще?
И хотя душа ее отчаянно требовала выговориться, Шерил умолкла, опасаясь, что горечь, отравившая ей все эти годы, может теперь обрести свой собственный голос и вырваться наружу.
- Ты говоришь так, будто у меня был выбор… - сдавленно прошептал Сидни. - Но ты же не оставила мне выбора, лишив возможности узнать о существовании нашего ребенка.
Шерил уловила в его словах безмерную боль, но решила, что человек, который столь жестоко обошелся с ней, не заслуживает сочувствия, и ядовито спросила:
- И что было бы? Узнай ты об этом тогда, ты что, совершил бы благородный поступок? Неблагородно бросил бы свою невесту, чтобы жениться на мне?
- Шерил, мы оба повели себя как-то…
- О, я не сомневаюсь, что ты вел себя в высшей степени умно и достойно! - перебила она, нервно засмеявшись.
Шерил видела, что новость глубоко затронула сердце Сидни, растопила обычную холодность. Однако ее собственное сердце, исстрадавшееся за эти годы, требовало своего.