- В одном ты прав, Сидни, выбора у тебя не было. Не было тогда и нет теперь, потому что Сидди мой, и только мой. Так что забудь все, что навоображал себе, потому что ты в его жизни никто и ничто. И в прошлом, и в будущем - никто и ничто!
- Почему же ты дала ему мое имя? - смертельно побледнев, спросил он. - Почему, Шерил, если отец для мальчика никто и ничто?
- С чего ты взял, что это из-за тебя? - возразила она, вдруг почувствовав себя загнанной в ловушку. - Сможешь ли ты понять, что для меня значит Леонора?! Что я люблю ее, как родную мать? И что мое решение жить в Новой Зеландии вызвано единственно тем, что здесь ее дом?
По его взгляду Шерил поняла, что эта бурная вспышка выдала ее с головой. Да Сидни и не верит ее объяснениям.
- Я понимаю и уважаю твои чувства, твою любовь к Леоноре, - спокойно сказал Сидни. - Но это не объясняет, почему ты решила назвать нашего сына моим именем и почему решила, что он должен жить в Новой Зеландии, а не у тебя на родине, в Австралии. Мне кажется, ты сделала этот выбор более осознано, чем хочешь сейчас показать.
Шерил ничего не оставалось как пожать плечами. Мстительность угасала в ней, поскольку сил на нее не осталось.
- Не стану отрицать, что, помня о трудностях собственного детства, я решила дать Сидди все самое лучшее, все, что в моих силах. Я решила начать жизнь с чистого листа, мне тяжело было оставаться в Австралии, слишком много горя в моей жизни связано с этой страной, а в Новой Зеландии… - Шерил умолкла, поскольку чуть было не проговорилась: в Новой Зеландии она познала любовь, обрела веру в лучшее будущее и в себя.
- Я не забыл твоих рассказов о детстве и благодарен тебе за то, что ты сделала для… Сидди. - Он запнулся, прежде чем произнести имя ребенка. - Господи, Шерил, ведь ты была так бедна! - внезапно взорвался Сидни. - Почему ты не дала мне знать?! Скажи, ради всего святого, как ты выжила?!
- Тебе это в самом деле интересно?
Упоминание о бедности задело Шерил за живое: Сидни, невольно выпятил свое богатство и знатное происхождение. Жаль, что в свои наивные девятнадцать она совершенно не придавала значения классовому барьеру, разделявшему их. Но даже сейчас она с внезапно нахлынувшей тоской спросила себя: а так ли это важно? Нет сомнений, что до своего отъезда в Крайстчерч Сидни любил ее. Однако именно тогда он вновь встретился с девушкой, о которой ничего не говорил Шерил, и именно тогда предложил этой девушке стать его женой. Может, возвращение в свой круг открыло Сидни глаза на то, что Шерил пригодна исключительно для кратковременного летнего романчика. Неужели она ошибалась, приняв за любовь обычную похоть, которая и заставила Сидни изменить своей возлюбленной?
- Все это было так давно, - пробормотала Шерил, - что и вспоминать не стоит… Сейчас важно только одно - Сидди и его здоровье.
- Согласен.
Когда они возвращались в больницу, Шерил осознала, сколько недосказанного осталось между ними, но теперь придется соблюдать временное перемирие. Ее любовь к сыну заглушила беспокойство о том, как к ней, к Шерил, относился и относится Сидни. Горечь и старые обиды - все должно отойти на задний план перед обязанностями по отношению к Сидди, твердо сказала она себе, обязанностями, которые - и без слов видно - Сидни вполне разделяет со мной.
- У меня скоро операция. - Когда они подошли к палате Сидди, выражение его лица смягчилось. - Я зайду, когда освобожусь. Но, если ты не возражаешь, я бы и сейчас заглянул к нему. Ведь я обещал быть с ним, когда он проснется.
- О чем ты говоришь, Сидни? Тебе нет нужды просить у меня разрешения, - не успев подумать, ответила Шерил, ибо мольба, застывшая в его взоре, растопила что-то в глубине ее сердца.
К тому времени как приехала Леонора, Сидни уже ушел, а Шерил чувствовала себя опустошенной и близкой к слезам.
После ухода Сидни ребенок почти двадцать минут сражался со сном, капризничая и ворчливо отвергая попытки Шерил и Габи ответить на вопросы, которые мальчика крайне интересовали и ответить на которые, по его мнению, мог только доктор.
С появлением Леоноры Шерил почувствовала облегчение и вкратце сообщила ей новости, включая состояние Сидди, который к этому моменту кое-как успокоился и уснул.
Когда медсестра ушла, а Леонора уселась возле кровати малыша, Шерил ей пожаловалась:
- Сидни не должен был столь подробно все рассказывать малышу. Он так расписал все детали удаления грыжи, что у Сидди возникла масса вопросов… Нас с Габи он и слушать не хочет, подавай ему доктора, и все тут.
- Интересно, Сидни его интересует как отец или как доктор? - задалась вопросом Леонора.
Шерил замерла, с ужасом осознав, что предстоит еще и ребенка познакомить с папочкой.
- Нет, малыш пока ничего не знает, - напряженно ответила она, - так что Сидни для него всего лишь доктор.
- Однако, родная моя, ты вроде уже почуяла какую-то угрозу?
- Да. Я понимаю, это глупо, но… - Шерил даже зажмурилась, представив, какое грандиозное впечатление может произвести на пятилетнего ребенка сообщение, что обаятельный высокий хирург - его отец. Но заговорила она о другом: - Возможно, я ошибаюсь, критикуя Сидни за слишком подробные объяснения, потому что где-то в глубине души чувствую, как это успокаивает Сидди, хотя он и узнал полную правду о своем положении.
- Бабушка… - сонно пробормотал Сидди, открыв глаза. - Где ты скрывалась прошлой ночью?
- Ах ты, моя крошка! Проснулся! - заворковала Леонора, склонившись над кроваткой и целуя малыша. - Бабушке пришлось уехать, чтобы немного поработать.
Сидди протянул руки и крепко обнял ее за шею.
- Не огорчайся, теперь ты не скроешься от нас надолго, ведь завтра мне будут делать операцию. Мой доктор рассказал мне о ней все-все.
Малыш внимательно смотрел на бабушку, желая знать, как она отнесется к этому известию.
- Не сомневаюсь, ты перенесешь операцию так же мужественно, как твой дружок Дик, - бодро заметила Леонора.
Сидди важно кивнул.
- Только сразу домой я не смогу вернуться, потому что мой животик зашьют, а потом нужно будет вытащить нитки.
- Ну ничего, зато потом ты будешь совсем-совсем здоровым, - нежно заверила Леонора. - Знаешь, детка, если я заболею, то буду лечиться только в этой больнице, ведь здесь такие замечательные врачи.
Все трое почти час провели за мирной беседой, и Сидди просто купался в любви близких, пока к нему не подкралась сонливость.
Леонора посмотрела на часы и воскликнула:
- Ох, сколько времени! А я и забыла сказать твоей мамочке, что у меня скоро важная встреча.
- Очень важная? - Сидди надулся.
- Боюсь, да, - вздохнула Леонора. - Но это даже хорошо, что мне теперь надо уйти. Я вижу, ты здорово устал, тебе стоит немного вздремнуть.
- Но ты же не встретилась с моим доктором, - чуть не со слезами в голосе сказал малыш. - Мама, когда он придет?
- Скоро, как только закончит свои дела. Он же обещал тебе. - Шерил погладила сына по голове. - Ты бы вздремнул немного, пока я провожу бабушку до машины.
Ждет своего доктора, которого успел полюбить, даже не зная, что это его отец, тоскливо подумала Шерил.
- Надо признать, - пробормотала Леонора, когда они покинули палату, - Сидди никогда не был таким спокойным, видно, этот доктор и вправду имеет на него большое влияние. - Она нежно потрепала Шерил по щеке. - И не пытайся отрицать, что и сама видишь, как мальчик тянется к Сидни. Он малыш сообразительный и прекрасно понял, что у доктора получит гораздо больше информации, чем у нас.
- Я и не отрицаю. - Шерил вздохнула. - У тебя что, действительно встреча или ты так сказала, чтобы дать Сидди возможность отдохнуть?
- И то и другое. - Леонора улыбнулась. - Я договорилась с одним человеком, который хотел бы выставить свои вещи у нас в галерее. Он дал мне свой адрес здесь, в Веллингтоне, и просил заглянуть к нему, если у меня будет время, вот я и решила…
- Ненавижу все эти твои договоренности и деловые хлопоты.
- Послушай, дорогая, у меня есть немного времени, чтобы пойти и посмотреть его вещи, так в чем проблема? И пока ты провожаешь меня до машины, я сама могу поворчать на тебя. Смотри, до чего ты себя довела! Бледная, изможденная… Наверняка не ешь ничего. Нельзя так! - Леонора с тревогой взглянула на Шерил. - Я понимаю, тебе нелегко в присутствии Сидни, но…
- Но одно "за" перевешивает все "против", - договорила за нее Шерил и устало усмехнулась. - Завтрашняя операция важнее всего, я это прекрасно понимаю. - Ее слегка передернуло. - Хотя, сказать по правде, стараюсь не думать о завтрашнем дне. Уверена, что и ты тоже.
Леонора с мрачным видом кивнула.
- Я думаю, как бы поскорее смотаться домой, чтобы утром вернуться пораньше и повидать нашего малыша до операции. Ты ведь и сама знаешь, когда я заберу себе что-нибудь в голову… Так что я все же смотаюсь в Гисборн, посмотрю, как дела в офисе, распоряжусь о том о сем, наведу порядок в галерее. Все лучше, чем нам обеим метаться тут как безумным.
Шерил рассмеялась.
- Помоги, Господи, бедному офису и несчастной галерее. Никогда не забуду, какую бешенную деятельность по наведению порядка ты развила, когда у меня начались схватки. - Она хихикнула. - Наверняка ребята со "скорой" подумали, что я решила рожать на дому, вот ты и пытаешься стерилизовать все вокруг! - Шерил еще продолжала улыбаться, но слезы набежали на ее глаза, и она пылко обняла Леонору. - Господь был весьма милостив ко мне, позволив обрести такое чудо, как ты, - прошептала она.
- А уж ко мне-то Он как был милостив, дорогая! - растроганно ответила Леонора. - И я горжусь, что ты, несмотря ни на что, столь многого достигла!