И эта жажда была сродни ощущениям Нэнси. Она не испугалась, а, наоборот, потянулась к мужчине с небывалой до этого силой. Этому человеку, видно, тоже известно, что такое глубокая тоска. В нескрывающих боли глазах Филиппа можно было прочитать, что ему ведомы страдания, возможно, такие же тяжкие, как и ее собственные. Все эти резкие линии вокруг рта, эта его ярость, его отношения с отцом - все говорило о том, что человек вынес немало обид и в общем-то несчастлив. Нэнси охватила волна сочувствия, и она нерешительно улыбнулась.
- Мы сейчас недалеко от моей плантации, она называется "Монтего-Ривер". Видите посадки бананов? - продолжил разговор Филипп. - Это уже моя земля.
Англичанка вежливо повернула голову. За окном автомобиля замелькали огромные банановые Листья, по форме похожие на лопасти гребного винта.
- Здесь изумительная природа, - со вздохом умиротворения сказала Нэнси. - Любой человек, окруженный такой красотой, должен чувствовать себя самым счастливым на свете.
- А вам этого ужасно хочется, - поддел Филипп.
- Ведь я права, верно? - засмеялась женщина.
- "Голубая лагуна" - это любимая приманка моего отца, которой он завлекает простофиль.
В голосе Филиппа звучала такая горечь, что Нэнси невольно взглянула на собеседника с любопытством.
- А у вас есть братья или сестры?
- Нет.
- Значит, когда-нибудь это все будет принадлежать вам?
- Сомневаюсь, - пожал плечами Филипп. - Вы видите вокруг бананов большие синие пластиковые мешки?
Нэнси глубоко вздохнула. Похоже, молодому Клементе после смерти отца поместье в наследство не достанется. Совершенно очевидно, что говорить на эту тему он не собирается. А жаль, что помирить этих двух людей просто не в ее силах. И она спросила Филиппа именно то, что он от нее ожидал:
- Для чего они, эти мешки? Как заноза в глазу!
- Уж лучше эти мешки, чем потерять весь урожай, который сожрут древесные крысы или же птицы, - пояснил он. - Кроме того, они предохраняют от повреждения нежную кожицу у молодых плодов. Когда случаются сильные ветры или ураганы, сухие листья могут разрушить кожуру фруктов и их уже нельзя будет продать.
- Так для чего же мешки синего цвета? - не выдержала Нэнси.
Филипп снисходительно улыбнулся.
- Синий цвет смягчает инфракрасные солнечные лучи, благодаря чему плоды хорошо созревают.
- О, это все куда проще, чем я думала, - проговорила англичанка.
- А так в жизни всегда и бывает! - довольно сухо заметил Филипп. Однако на его лице по-прежнему была мягкая улыбка - мужчине явно нравилось смотреть на бесконечные ряды пальмообразных растений.
- Вы очень любите эти края, да? Глядя на свои владения, вы все время улыбаетесь. - Нэнси почему-то растрогало, что человек так гордится своим поместьем.
- Да, я эту землю люблю, - не без гордости сказал Филипп.
Нэнси была уверена, что дом ди Клементе построен в традиционном колониальном стиле, и очень удивилась, когда спутник указал на белый каменный коттедж городского типа под зеленой черепицей. Он возвышался на крутой горе, откуда открывался вид на море. В заливе стояла на якоре яхта Филиппа.
- Это мой дом. Он принадлежал брату моего отца. Отличный был человек! Умер десять лет назад. У дяди не было ни жены, ни детей, и он завещал все мне.
Наверняка ситуация сложная, принимая во внимание враждебные отношения между отцом и сыном, подумала Нэнси и поинтересовалась:
- Вероятно, ваши предки - французы?
- Угадали. Семейство ди Клементе в незапамятные времена перебралось из Франции в колонию на острове Мартиника. А позже, породнившись с английским лордом, переселилось на Ямайку. С тех пор мы всегда владели плантациями. Земля - наша жизнь.
- Вы сказали, что живете с тетей. А ваша мама?..
- Моя мать сбежала. - Филипп устремил взгляд в сторону залива.
Нэнси вся превратилась в слух.
- О, извините, - сказала она, потрясенная ответом. - Сколько же вам было тогда лет?
- Шесть. Мать была полностью подвластна моему отцу. Я о ней помню лишь то, что она была женщиной запуганной и нервной и никогда не покидала стен дома.
Значит, мать его оставила. Наверное, смириться с этим ему было очень трудно. Нэнси накрыла ладонью руку Филиппа, крепко сжимавшую руль.
- Мне очень жаль. - Нэнси едва удержалась, чтобы не произнести вслух: как же могла мать бросить свое дитя? Эти слова могли причинить человеку боль, разбередить старые раны. Женщина сочувственно погладила руку Филиппа. - Странно, как у нее хватило мужества… - пробормотала она.
- Мать пошла на этот шаг от отчаяния, - эхом отозвался Филипп.
- Пожалуйста, не надо больше об этом, - взмолилась Нэнси, не желая слышать о чужих семейных драмах - сыта по горло своей.
- Вам следует это знать, - сурово сказал Филипп.
- Зачем? Это никак не связано с целью моего приезда сюда. - Нэнси почувствовала себя неуютно.
- Связь самая непосредственная, - настаивал Филипп, повернувшись к женщине. В волнении он взял ее руки в свои. - Вам надо обязательно все знать про моего отца, - хрипло произнес он. - Надо знать, что он за человек. - Филипп нахмурился. - Я слышал, как моя мать громко закричала…
- Прошу вас! Не надо!
- Послушайте же! Для меня это очень важно. Я хочу, чтобы вы все знали.
- Ну, хорошо, - неохотно сдалась Нэнси. - Если это вам хоть как-то поможет.
- Я бросился в их комнату. - От немигающего взгляда собеседника женщина словно оцепенела. - Наверное, отец ее ударил, потому что мать лежала на полу. - Глаза Филиппа сверкали от гнева. - Отец приказал мне отправляться в мою комнату. Когда же мне наконец было разрешено выйти из детской, матери и след простыл.
- О, Филипп! - Сердце Нэнси разрывалось от сострадания. - Какой ужас! Ваша бедная мама! Ничего удивительного, что она сбежала! Разумеется, когда вы поняли, что произошло, это было страшно. Просто страшно! Получается, и вам довелось познать, что есть несчастливое детство, верно?
- Большую часть времени я проводил с дядюшкой и с сестрой отца, тетей Николь. Я был вполне счастлив. Они меня очень любили и дали мне куда больше, чем иным дают родители, - тихо сказал Филипп. - Я все это рассказал для того, чтобы вы составили себе хоть какое-то представление о том, каков характер моего отца. Теперь вы понимаете, почему я стараюсь держать вас от него подальше. И что для моей ненависти к нему есть веские причины.
- Понимаю, но…
- Никаких "но"! - отрезал Филипп. - Вам не следует иметь с ним никаких дел…
- Но я должна! - беспомощно возразила Нэнси.
- Никаких! Он опасен. А вы так наивны и так… привлекательны.
Женщина почувствовала, как по телу пробежала теплая волна возбуждения. Руки Филиппа стали нежно гладить ее плечи.
- Филипп! - прошептала Нэнси, но не услышала своего голоса. Женщине вдруг показалось, что ему хочется ее поцеловать, и она вся подалась вперед, почти непроизвольно приоткрыв губы.
- О, черт! - нахмурился мужчина. - Вы просто маленькая ведьма! Спрашиваю последний раз: вы собираетесь сегодня отправиться домой? Завтра? Или нет?
- Ну как я могу? - в отчаянии выдохнула Нэнси. - Вы же знаете, чего я хочу. Нравится мне это или нет, я вынуждена…
- Как вам угодно, - холодно прервал ее Филипп.
Боже, как обидно! Нэнси глубоко тронула его история. Он, по-видимому, тоже совсем один в этом мире. Обручального кольца на его пальце нет, хотя у такого интересного и сильного характером человека, как Филипп, наверняка была женщина или даже несколько.
Однако желание Нэнси облегчить страдания Филиппа из-за его несчастного детства наталкивалось на серьезную преграду - он требовал ее быстрого возвращения домой. Ну как, как она может отсюда уехать, когда у его отца ключ к разгадке ее прошлого? Нэнси не хотелось ссориться с Филиппом, но, похоже, им судьбой предначертано грызться как кошка с собакой.
- Вы должны меня понять. Я вынуждена так поступить, - пряча глаза, бормотала женщина.
Филипп резко завел мотор, чуть подал назад и сразу же на бешеной скорости рванул по дороге, которая вела к дому на горе.
Нэнси почувствовала, как страх сковывает ее, словно тисками. Она уже не ждала с нетерпением встречи с отцом Филиппа. Не будь ее желание найти родителей сродни идефикс, она бы сейчас же потребовала отвезти ее в аэропорт.
Машина остановилась перед домом Филиппа. На лужайке росли кусты шиповника, на которых сидели похожие на драгоценные камни разноцветные пичуги.
- Я понимаю ваши чувства, - мягко сказала Нэнси. - А вы должны понять мои. Взгляните на все с моих позиций…
- Я о вас лучше думал. Полагал, что вы поняли, как безрассудно было бы с вашей стороны настаивать на встрече с моим отцом.
- Но он же мне не может сделать ничего плохого…
- О, еще как может! Он - жестокий человек, который думает только о своих удовольствиях. Ему наплевать на благополучие или чувства других людей.
- Мне надо его увидеть, - твердо сказала Нэнси. - И мне бы хотелось знать истинную причину, по которой вы так настаиваете на моем отъезде. Может быть, дело в том, что ваш отец получит за меня какое-то вознаграждение, а вы хотите, чтобы оно ему не досталось?
Филипп смерил ее презрительным взглядом.
- Разумеется, он получит вознаграждение, если вы предстанете перед ним. Это само собой разумеется. И на ваш вопрос я отвечу - да, я хочу лишить его этого вознаграждения. Лишить его вас!
Как жаль, что всю свою энергию Филипп вкладывает в желание отомстить, и жажда мести делает его глухим к страданиям других.
Нэнси твердо решила уладить все миром.
- Спасибо за откровенность. Я не хочу быть вашим врагом, Филипп.