К шести часам, когда появился Чейз, Джипси ни на шаг не приблизилась к решению загадки. Она пыталась рассуждать разумно, но мысли вновь и вновь возвращались к одному и тому же.
Джипси знала, что многого лишена из-за своих кочевых привычек. У нее были какие-то приятели и приятельницы, но настоящих друзей не было. В старших классах школы и в колледже за ней, разумеется, ухаживали молодые люди; она ходила с ними в кино, танцевала, даже несколько раз целовалась в темных уголках, но при мысли о более глубокой близости ее охватывало неприязненное чувство. Ни с одним из этих юношей ей не хотелось прожить всю жизнь - а близость на время казалась Джипси бессмысленной.
Шли годы, и Джипси убедила себя, что ничего не теряет. Наоборот, "обет безбрачия" уберегает ее от боли и сердечных ран. Со временем Джипси пришла к выводу, что жить с ней - и жить счастливо - сможет только необыкновенный человек. Даже ее добрейшая домоправительница Эми, обладательница стальных тросов вместо нервов, уже не раз впадала в отчаяние.
Да что там - даже родители, обожающие свою взрослую дочь, с трудом выдерживают ее присутствие. Что же говорить тогда о постороннем мужчине?
Поэтому, открывая Чейзу дверь, Джипси твердо решила сократить всякие романтические увертюры до минимума. Согласно всем учебникам этикета, от такого приема доблестный воин должен, преисполнясь оскорбленного достоинства, удалиться с поля битвы.
Одна беда - Чейз, кажется, твердо решил уйти со щитом.
- Нашли? - с улыбкой спросил он. Джипси, в этот момент запиравшая дверь, не сразу поняла, о чем он спрашивает.
- Страховой полис? Да, нашла. - Она последовала за ним в современно обставленную кухню, на ходу отметив, что в джинсах и тенниске он выглядит ничуть не хуже, чем в деловом костюме. - Он лежал в карточке Корсара.
- Где? - Чейз опустил сумку с продуктами на оранжевый кухонный стол и удивленно оглянулся.
Увидев рисунок у него на тенниске, Джипси прикусила губу, чтобы не расхохотаться. Похоже, он не так консервативен, как ей сперва показалось! Надпись на тенниске гласила: "НАРУШЕНИЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ПРАВ". Ниже был изображен очень решительный мужчина, строящий глазки привлекательной и вызывающе одетой женщине.
Джипси не сразу ответила на его вопрос:
- В медицинской карточке Корсара. Я регулярно вожу его к ветеринару.
- Ага. Не буду спрашивать, что там делал ваш полис. - И Чейз вернулся к своей сумке.
- Э-э… - Джипси указала на его тенниску. - Какая милая у вас маечка.
- Спасибо. Не слишком тонкая шутка, как вы находите?
- Это зависит…
- От чего? - Он невинно взглянул на нее, но в глазах его плясали лукавые огоньки.
- От того, на что вы намекаете этим рисунком.
- Прикусите язык! - обиженно отозвался Чейз. - Я никогда не позволяю себе столь плоских намеков!
"А зачем же тогда вы ее надели?" - хотела спросить Джипси, но решила оставить этот вопрос до лучших времен.
Чейз окинул ее взглядом с головы до ног.
- Вы прекрасно выглядите, - заметил он, разглядывая ее ладную фигурку в облегающих джинсах и майке с короткими рукавами. - А это что такое? - спросил он, протянув руку к сдвинутым на лоб очкам с затемненными стеклами.
- Рабочие очки, - представила их Джипси и водрузила обратно на лоб. - Чтобы предотвратить снижение зрения - так мне объяснял доктор.
- Ага. - Чейз снова протянул руку и сдвинул очки ей на нос. Джипси хмуро уставилась на него. Чейз несколько секунд полюбовался результатом, затем заметил: - Вы в этих очках похожи на профессора.
Джипси подняла их обратно на лоб.
- Я в них похожа на сову, - коротко ответила она. - Если вы хотите, чтобы я помогла вам готовить, забудьте об этой теме.
Чейз вел себя очень покладисто и тут же заговорил о другом:
- Вам повезло: сейчас увидите шеф-повара за работой. Садитесь на табуретку и смотрите.
Его приказной тон задел Джипси. Несколько мгновений она размышляла, стоит ли затевать спор.
- Похоже, в военной школе вас не научили вежливости, - заметила она наконец обманчиво мягким голоском.
- Вы, кажется, не любите, когда вами командуют?
- Угадали.
- Мисс Тейлор, не будете ли так любезны присесть на эту табуретку, дабы я продемонстрировал свое кулинарное искусство пред вашим недоверчивым оком?
- Так-то лучше, - признала Джипси, садясь на высокую табуретку.
- Говорят, желание переделать мужчину - первый признак влюбленности, - заметил Чейз, снова углубляясь в свою необъятную сумку.
Джипси твердо решила, что не поддастся на его подначки.
- Несколько раз мне приходилось обучать детей хорошим манерам, - вежливо ответила она.
- Правда? - спросил Чейз, роясь в кухонном шкафу в поисках пряностей. - Мне казалось, у вас нет ни братьев, ни сестер.
- Совершенно верно. - Джипси прикусила язык, подумав, что Чейзу Митчеллу следовало бы работать в разведке. - Но я люблю детей. Поэтому, куда я ни приеду, сразу нахожу поблизости ясли или детский сад и нанимаюсь на пару дней в неделю помогать воспитателям.
- Так вы любите детей? - спросил он, кладя гамбургер в духовку. - Готов пари держать, вы мечтаете о собственном доме с кучей детишек!
- И проиграете. Я вообще не хочу детей: из меня не получится заботливой матери.
Чейз прервал свои кулинарные манипуляции и окинул ее удивленным взглядом:
- Почему? Из-за вашей цыганской жизни? Она покачала головой:
- Я сама выросла в "цыганской" семье, и мне это не мешало. Нет, дело в работе. Есть писатели, которые пишут, словно отсиживают в конторе - по будням с девяти до пяти. - Она улыбнулась. - Но я так не могу. Когда я работаю, то забываю обо всем на свете. Сижу за машинкой с утра до ночи, без перерыва на обед и без выходных. Теряю сон, аппетит… и иногда друзей. Бегаю по комнате, ругаюсь и швыряюсь словарями. Корсар, бедное животное, ходит за мной и умоляет, чтобы я его накормила. - Улыбка ее стала грустной. - Представляете, что за жизнь будет у моих детей?
Чейз молчал и серьезно смотрел на нее. Наконец он тряхнул головой, словно выкидывая из головы назойливую мысль, и заговорил - не о детях, а о ее писательстве:
- И вы не боитесь "сгореть на работе"?
- Нет, - серьезно ответила Джипси. - Я ведь сказала: "когда я работаю". Между книгами я делаю перерывы в несколько недель. Я здорова и счастлива - чего еще желать?
Видимо, ее образ жизни все-таки был непонятен Чейзу.
- Но кто-то должен о вас заботиться!
- Обо мне заботится Эми, моя домоправительница. А у вас горит гамбургер.
Чейз повернулся к плите и тихо выругался. Предотвратив кулинарную катастрофу, он заговорил снова:
- Расскажите мне о своих родителях. Сперва о матери: я жажду познакомиться с создательницей кофе по вторникам.
- Вы просто помешались на этом кофе, - вздохнула Джипси. - Хорошо. Моя мама - художница, и очень талантливая. А вот домохозяйка из нее никудышная, и мы с папой порой просто в отчаяние приходим: мы с ним оба люди от природы нетерпеливые. - Она задумалась, что еще можно сказать о матери. - Мама… ну, мне трудно ее описать. Моя мама, и все.
- Вы говорите, она художница? А я о ней слышал?
- Вы разбираетесь в живописи?
- Да.
- Тогда, конечно, слышали. Ребекка Торн. Чейз, в этот момент резавший лук, едва не рубанул ножом себе по пальцу.
- Боже мой! Разумеется, слышал! - Он поднял глаза на Джипси, не замечая, что орудует ножом в опасной близости от пальцев. - Так вы происходите из знаменитого семейства!
- Вы еще не все слышали!
- Ваш отец тоже знаменит?
- Угу. Но чтобы слышать его имя, вы должны разбираться в науке. Он физик. Работает в каком-то закрытом научном центре. Время от времени исчезает и не любит говорить о своей работе. - Она на мгновение задумалась. - Выглядит папа как классический профессор, рассеянный и неприспособленный к жизни. Очень вежливый, говорит мало и тихо и никогда в жизни не станет стирать носки - даже за целое состояние! Она вдруг широко ухмыльнулась:
- Удивительно, что они с мамой счастливо прожили вместе почти тридцать лет! Если я бы не знала, с чего все началось, то удивлялась бы, как папе удалось заарканить маму!
- А с чего же все началось?
- Неважно.
- Джипси! Это нечестно!
- Простите, но я не хочу сплетничать о своих родителях. Можете поехать к ним и спросить сами. Они живут рядом, в Портленде.
- А мне казалось, что они путешествуют.
- Путешествовали раньше. Сейчас они осели - хотя папе время от времени приходится улетать, а мама ездит на выставки.
Чейз поднял голову от салата и взглянул на нее с простодушным лукавством.
- Они такие разные, однако прекрасно уживаются вместе?
Но Джипси не заметила тайного смысла, заключенного в его словах.
- Сколько я себя помню, да. Хотя однажды, еще до моего рождения, родители крупно поссорились. Мама на шестом месяце беременности решила отправиться с выставкой своих работ в настоящий тур, а папа пришел в ярость. Если бы вы знали моего папу, вы поняли бы, что это значит. На моей памяти он ни разу даже не повысил голоса!
- И что дальше?
- "Будь я проклят, - воскликнул папа, - если позволю нашему ребенку родиться где-нибудь в лифте или на складе галереи!" - а, зная мамину беспечность, этого можно было ожидать. Еще он сказал, что не позволит ей метаться по свету как угорелой. Вместо этого он повез ее в приятное длительное путешествие, хоть это и не понравилось правительству.
Чейз помолчал, переваривая эту информацию, и задал очевидный вопрос:
- Почему?