Кручу в руках две вешалки - на одной полупрозрачный топ с очень тонкими лямками, а главное телесного цвета, что выглядит весьма и весьма сексуально. Вторая вещица тоже милая, но более закрытая, из ткани поплотнее. Сдержанного шоколадного цвета. Примеряю оба топа, и тот и другой мне в самый раз. Долго думаю, на каком остановить выбор, размышляю, осмелюсь ли надеть первый, и в итоге покупаю оба.
Домой возвращаюсь в половине второго, выпиваю чашку кофе и, представьте себе, все оставшееся до выхода время крашу и перекрашиваю ногти, укладываю волосы, накладываю макияж. Я прекрасно понимаю, что красавиц, которыми окружен Максуэлл, мне в любом случае не переплюнуть. И потом мы встречаемся по делу - так долго торчать перед зеркалом глупо. Но мне себя не остановить. Внутри будто завелся моторчик.
Без десяти пять смотрю на себя последний раз. На мне полупрозрачный топ, и выгляжу я вроде бы на все сто. Нет, я не намалевалась, как на маскарад, и не соорудила бог знает что на голове. Волосы, хоть я и сушила их полчаса феном, лежат ровными волнами и вместе с тем очень естественно. На губах поблескивает розовая помада, глаза у основания ресниц оттенены коричневым. Все вполне уместно для пятичасовой субботней почти не романтической встречи, даже этот потрясающий топ.
Улыбаюсь себе и, взяв сумку, подхожу к двери, берусь за ручку и замираю. В груди начинает что-то дрожать, ладонь влажнеет.
Трусиха! Жалкая трусиха! - обзываю я себя, быстро возвращаюсь и переодеваюсь в шоколадный топ. Досадно, что мне не хватает смелости. Но так я буду чувствовать себя увереннее.
Выбегаю на улицу и вижу на дороге прямо напротив подъезда большую черную машину. Водитель сигналит. Максуэлл!
Пересекаю тротуар с волнительным трепетом внутри. По-моему, я успела соскучиться. Еще бы! В противном случае не готовилась бы к этой встрече, будто к самому что ни на есть настоящему любовному свиданию!
- Привет, зеленоглазая! - говорит Максуэлл, когда я сажусь в машину. - Как настроение?
- Замечательное.
- Очень рад. Итак, едем за очками?
Он сегодня совсем другой. Не взвинчен, не напряжен. Рядом с ним совершенно расслабляюсь и я. Мне вдруг кажется, что и в полупрозрачном топе я чувствовала бы себя вполне свободно. Жаль, что я не достаточно смелая, ах как жаль!
В оптике Максуэлл деловито подбоченивается и окидывает быстрым взглядом длинные ряды очков в витрине. Странно. Я думала, мы сначала обратимся за помощью к консультанту, потом Максуэлл примерит все, что предложат, а я посмотрю на него со стороны.
- О! - с уверенностью и торжествующе восклицает он. - Вот эти будут в самый раз.
Я смотрю на очки и не знаю, что сказать. Они старомодные, огромные, в толстой пластмассовой оправе. Удивительно, что такие вообще выпускают. Неужели на них есть спрос? Смотрю на совершенно серьезное лицо Максуэлла, и ответ на вопрос возникает сам собой. Есть. Очевидно, спрос есть…
- Будьте добры, - любезно обращается Максуэлл к консультантке. - Дайте примерить вот эту оправу.
Девушка смотрит на него вопросительно, но тут же кивает, доброжелательно улыбаясь. Им нельзя показывать, одобряют ли они выбор покупателя, надо со всеми быть одинаково приветливыми.
Максуэлл берет очки, подходит к зеркалу, надевает их, оценивающе смотрит на свое отражение, поправляет волосы, немного поворачивает голову в одну сторону, потом в другую, одобрительно кивает и смотрит на меня.
- По-моему, самое то, а? В этих я и чувствую себя гораздо комфортнее и выгляжу не слишком строго. Даже немного смахиваю на Вуди Аллена, а он для большинства актеров - царь и бог. Что скажешь?
Я стою, совершенно сбитая с толку. Неужели у него настолько дурной вкус? Или проблема во мне? До чего же глупо выходит… Я согласилась быть кем-то вроде его личного советчика и не справляюсь с первым же заданием - молчу будто воды в рот набрала. Если бы Максуэлл примерял нечто не столь вопиюще уродливое, было бы куда легче сказать: нет, приятель, это не годится.
- Ну так что? - спрашивает он с нотками нетерпения.
Консультантка смотрит то на него, то на меня.
- Гм… - мычу я, суматошно придумывая, как выкрутиться. Нет, в таких очках он мне вообще не нравится, проносятся в голове. С ним таким мне будет даже немного стыдно. Надо бы как-то аккуратно отговорить его, но как это сделать? Сказать "ты в них безобразен" или что-нибудь в этом роде у меня не повернется язык…
- Не пойму, почему ты молчишь? - спрашивает Максуэлл, хмурясь. - Скажи "нравится". Этого будет вполне достаточно. Я ведь не прошу осыпать меня комплиментами. Закажем такие - и дело с концом.
- Да, но… - бормочу я краснея.
- Что? - требовательно спрашивает Максуэлл.
Мне хочется исчезнуть отсюда. Испариться. Забыть о том, как по-дурацки я крутилась в примерочной, раздумывая, смогу ли стать девочкой-секси. Для парня в таких очках… Мне вдруг делается совестно. Из-за каких-то глупых очков я готова отвернуться от человека, совершенно потерять к нему интерес! Неужели я настолько поверхностная и бездушная? Неужели способна оценивать людей лишь по внешности? Нет! Надо сейчас же придумать достойный выход. Набираю полную грудь воздуха и заставляю себя улыбнуться.
- А может…
Максуэлл внезапно складывается пополам и, придерживая нелепые очки, разражается хохотом. Я секунду-другую смотрю на него, часто моргая, потом смекаю, что он всего лишь разыграл меня, и тоже покатываюсь со смеху. К нам присоединяется консультантка, и мы все трое хохочем так, что на глаза наворачиваются слезы.
- Очень прошу, больше не надо так со мной шутить, - говорю я. Мы в кафе рядом с оптикой, зашли выпить по чашке капучино. - Я иногда принимаю за чистую монету самые невероятные вещи, а потом чувствую себя круглой дурой. Максуэлл снова смеется.
- Я не думал так затягивать игру, но очень уж было занятно наблюдать за тобой.
- Ах так! - с шутливой воинственностью произношу я. - Я согласилась ему помочь, а он надо мной издевается!
Максуэлл поднимает руки.
- Ну-ну, не шуми. Я больше не буду. Кстати, о твоей помощи. Я пообещал рассказать, какие чудеса творят твои советы.
Киваю и подпираю щеку ладонью. Максуэлл сегодня в футболке и расстегнутой рубашке. Верно я догадалась, у него фигура что надо: футболка обтягивает рельефную грудь и плоский натренированный живот. Носить мешковатые пиджаки ему противопоказано.
- В общем, нам нужен был дом, - начинает он. - Дом Оливера, то есть Майкла, которого Оливер играет. Один мы нашли, но я до последнего надеялся подыскать что-нибудь более подходящее.
Приподнимаю брови.
- Неужели это настолько сложно - найти место для съемок?
- В отдельных случаях адски сложно, - увлеченно продолжает Максуэлл. - Понимаешь, дом Майкла должен говорить о мужественности, успешности, состоятельности, красноречиво рассказывать о хозяине и мире, в котором он живет. Большинство мест, где мы побывали, не дотягивают до нужного уровня, остальные принадлежат слишком богатым людям, а они просят за съемку астрономические суммы, которых у нас нет. Первую сцену в доме Майкла мы снимем послезавтра. Я уже было совсем отчаялся найти что-либо более или менее пригодное, но тут вдруг ребята звонят и говорят: нашли то, что нужно. Позавчера в девять вечера я встретился с владельцем этого дома. Весьма приятный человек. Судя по акценту, француз. Средних лет, с удлиненными волосами, курит трубку. Я воспользовался твоими советами: пиджак и очки оставил в машине и, как только познакомился с этим парнем, сразу сказал, что снимаю фильм впервые, что еще малоопытен и так далее. По-моему, именно это и сработало.
- Он согласился? - спрашиваю я.
- Да! - объявляет Максуэлл с победной улыбкой.
- Вот здорово! - Хлопаю в ладоши. - И что это за дом?
- Здание из бурого песчаника, стоит, думаю, пятнадцать-двадцать миллионов долларов. Интерьер в стиле Макинтоша - одним словом, подходит нам как нельзя лучше. У меня будто камень с души свалился. Если хочешь, приезжай в понедельник на съемку.
- А во сколько? - спрашиваю я, вспоминая о том, что послезавтра должна буду снова ехать в офис и выполнять тупые распоряжения Вайноны.
- В десять утра, - говорит Максуэлл.
- В десять… - Прикусываю губу. - К сожалению, я не смогу. Надо быть на работе.
Максуэлл всматривается в меня внимательнее.
- Воспоминания о делах тебя, по-моему, не радуют.
- Убивают, - хмуро признаюсь я.
Максуэлл прищелкивает языком.
- Зачем тогда нужна такая работа?
- Я была бы ею вполне довольна, сейчас уже вовсю общалась бы с заказчиками. Если бы не эта пигалица, Вайнона Хоулден. Она мой новый босс. Черт знает откуда взялась. Из-за нее все мои надежды сделать карьеру в фирме пошли прахом.
- Вайнона Хоулден, - как-то странно на меня глядя, медленно повторяет Максуэлл.
Я в своем гневе не придаю этому особого значения.
- Так что на ваш дом у меня, к сожалению, взглянуть не получится. - Смеюсь. - Забавно. Позавчера за то, что я явилась на съемку, ты был готов врезать мне по шее, а сегодня уже приглашаешь.
- Скажешь тоже - врезать по шее! - Максуэлл усмехается и делает глоток капучино. - Это я так, не всерьез. Наверняка я показался тебе таким грозным из-за очков.
Сейчас он в линзах и выглядит правда куда менее строгим. И более привлекательным. Признаюсь честно, я исподтишка даже наблюдаю за другими женщинами, которые время от времени бросают на него заинтересованные взгляды, и немного горжусь, немного ревную.
В очках, которые мы заказали, он вообще прелесть. Может, не стоило подбирать их с такой тщательностью?