Доктор расхаживал по гостиной и с заметной складкой между черных бровей изучал рисунок обюссонского ковра. Как всегда, он был одет с иголочки и аккуратно причесан, и Харриет поневоле задумалась, не испытывают ли иногда сельчане нечто вроде легкого благоговения перед ним. Люди его типа сидят за ореховыми столами в кабинетах на Харли-стрит под медными табличками на дверях, а не посещают пациентов в глухой деревне, где постоянный врач больше заботится о своей коллекции ружей и удочек, чем о покрое костюма или ширине галстука.
Доктор Паркс был известен тем, что в теплую погоду посещал пациентов без воротничка и галстука. А зимой его редко видели без старомодной муфты и варежек, связанных его экономкой.
Но Филип Дрю выделялся своей ненарочитой элегантностью, которая, по твердому убеждению Харриет, была присуща ему в рабочее и свободное время не только в обществе, но и когда он находился в полном одиночестве.
Доктор приехал, когда она пропалывала живую изгородь перепачканными в земле руками, потому что не любила надевать садовые перчатки. Пока Харриет недовольно вытирала руки о подол платья, доктор Дрю окинул ее суровым взглядом и настоятельно рекомендовал поостеречься… всего один укол шипа - и заражение крови или что-то в этом роде обеспечено. Харриет возразила, что ее так просто не возьмешь, шипы обычно это знают и стараются ей не попадаться.
- В общем, я люблю работу в саду, - оправдываясь, пояснила она. - Это держит меня на воздухе, а я люблю свежий воздух. - От работы девушка разрумянилась, а ее глаза за трепетавшими ресницами ярко блестели. - Мне очень жаль, что Гэй в отъезде, но дела потребовали ее присутствия в Лондоне, - сказала Харриет и добавила: - Вряд ли она ожидала от вас возражений, но думаю, мало у кого могут возникнуть сомнения, что она на стадии выздоровления.
Доктор взглянул на нее с прищуром.
- Вы немного злитесь, когда заходит речь о вашей сестре? - критическим тоном заметил он.
Харриет в упор посмотрела на врача и, машинально накручивая прядь волос на палец, испачкала щеку.
- А вы не забыли, что я знаю ее с детства? - спросила она.
- Может, вы и знаете ее с детства, но в вашем отношении к ней всегда чувствовался оттенок осуждения, - без обиняков заявил доктор Дрю. - Возможно, вы не осознаете, но он всегда присутствует.
Харриет покраснела, словно ее открыто обвинили в несправедливости к сводной сестре.
- Уверяю, мы в прекрасных отношениях, - с внезапной натянутостью ответила она.
- Правда? - На лице доктора было написано явное недоверие. - Правда? Тогда почему вы отказываетесь верить, что она не так сильна, как вам, очевидно, хочется думать? Из-за сестринской привязанности, заставляющей вас каждый раз бояться, что она действительно может быть серьезно нездорова, или потому, что подозреваете в обмане?
Харриет еще ярче залилась краской:
- Я не подозреваю ее в обмане! Просто думаю…
- Да?
Она отвела глаза. Как сказать, что Гэй задумала выйти за него замуж? Хотя, если он и сам решил жениться на ней, это не имеет особого значения!
И вдруг у нее появилась странная уверенность, что доктор Дрю на самом деле решил жениться на Гэй.
Доктор огляделся в поисках места, где можно присесть, и, поскольку ничего подходящего не нашлось, спросил, нельзя ли зайти в дом.
- Я хотел бы с вами поговорить, - сказал он.
- А я чувствую себя неловко, стоя перед вами с мотыгой в одной руке и бутылкой инсектицида в другой. Давайте пойдем в гостиную.
- Как скажете.
Но сначала Харриет попросила его подождать, пока она вымоет руки. Когда она оттерла с щеки пятно, вымыла руки, частично отчистила льняную юбку и наконец направилась в гостиную, то увидела, что врач расхаживает взад-вперед с откровенно сумрачным и решительным видом.
- Не угодно ли чаю? - спросила Харриет.
- Нет, спасибо. Я хочу подняться на чердак и взглянуть на обнаруженный вами позавчера портрет.
- Портрет?..
- Который так привлек ваше внимание! Видимо, потому, что напомнил меня.
- И вовсе не поэтому он привлек мое внимание! Я была просто удивлена.
- Скорее всего, пришли в ужас. Ну, пойдем?
Харриет взглянула на его безупречный костюм:
- Ваша одежда не очень подходит для вылазок на чердак, и, если вам еще предстоят визиты к пациентам, не рекомендую…
- Не предстоят. Во всяком случае, еще час. - Доктор явно заторопился. - Так пойдем?
Она пожала плечами:
- Ну хорошо, если хотите. Но если бы портрет был поменьше, я принесла бы его сама.
- Глупости!
Возмущенная, Харриет повела его на чердак. Ни при каких обстоятельствах невозможно представить, чтобы доктор Дрю говорил "глупости" ее сводной сестре… хотя это вполне понятно, поскольку Гэй - это Гэй, хозяйка дома и, кроме того, богатая платная пациентка, но Харриет понимала, что все эти объяснения ни в коем случае не могут примирить ее с этим человеком. Честно говоря, после совместного чаепития и его расспросов она обнаружила, что склонна замечать скорее его недостатки, чем достоинства.
Доктор был мужчиной, который хорошо относился к Гэй и не очень хорошо к ней, Харриет… И это раздражало ее. В общем, Харриет ничего не имела против его хорошего отношения к сестре, но не могла найти достойную причину, почему доктор Дрю испытывает такую явную, неискоренимую неприязнь к ней самой.
Когда они добрались до низкой двери на чердак, доктор Дрю попытался настоять, что войдет первым, но Харриет не захотела его слушать.
- Я знаю дорогу, - сказала она. - Чердак очень похож на лабиринт. Просто идите за мной.
Часть пути им пришлось ползти на четвереньках, и Харриет поежилась при мысли о его безупречно выглаженных брюках. Но это его брюки, и, если ему все равно, какое ей дело?
Чердак тянулся от стены до стены, и из-за богатой коллекции хлама и хранившихся на нем всевозможных предметов мебели им пришлось сделать большой круг. Прошло некоторое время, пока они добрались до дальнего темного угла, где у стены были сложены холсты. Харриет помнила, что оставила картину прислоненной к остальным и повернутой изображением к зрителю. С расстояния в несколько футов портрет в неуклюжей старомодной раме нельзя было не заметить, и, когда она, первой подойдя к холстам, убедилась, что полотна на прежнем месте нет, Филип Дрю услышал вскрик удивления. С помощью доктора Харриет перерыла всю кипу портретов, но джентльмена эпохи Регентства, так похожего на доктора Дрю, среди них так и не нашлось. После тщательных поисков они пришли к выводу, что полотно исчезло.
- Ну и ну! - воскликнула Харриет, в полнейшем недоумении опускаясь на корточки. - Картина пропала!
Доктор Дрю, пригнувшийся, чтобы не разбить голову о несущую крышу толстую поперечную балку, взглянул на нее с особым выражением.
- Надеюсь, мой портрет вам не привиделся? - холодно осведомился он. - То есть я имею в виду, это не было игрой вашего воображения?
- Как результат одержимости вашим образом? - Харриет сердито взглянула на врача. - Конечно нет.
- Ну, похоже, джентльмен испарился. - Он тоже уселся на пыльном полу и закурил. - Какого, вы сказали, размера он был вместе с рамой?
- Я не говорила. - Что-то в холодном недоверии доктора Дрю заставило Харриет выйти из себя. - Я просто сказала вам, что нашла портрет человека, похожего…
- На меня?
- В жизни не видела большего сходства.
- Ну, говорят, у каждого человека есть двойник, возможно, мой был джентльменом времен Регентства. Но только я захотел встретиться с ним, как он, очевидно, растворился в воздухе. Кстати, картина была большая?
- Та, что я видела?
- Думаете, что видели!
Харриет показала размер руками.
- Слишком велика, чтобы можно было легко унести с чердака. Но унести можно.
- Надеюсь, вы не утащили портрет сами и не спрятали потихоньку в гардероб, чтобы любоваться изображением, когда человека, похожего на оригинал, - то есть, предположительно, меня, - нет поблизости?
Доктор почти ласково подтрунивал на ней, однако Харриет не поняла, что он говорит не всерьез, и вскочила так резко, что больно ударилась головой о поперечную балку. Удар был настолько сильным, что несколько секунд девушка видела только искры перед глазами, а затем из них хлынули слезы и она беспомощно прислонилась к балке.
- Харриет! - Впервые Филип Дрю назвал девушку по имени, и она мигнула, словно удивленная сова. - О, Харриет, дурочка! Зачем ты натворила эту глупость?
- Затем, что дурочка. - Из глаз девушки ручьями лились слезы, она вытирала их тыльной стороной ладони. - Разве вы сами не пришли уже к этому заключению?
Доктор нежно вытер лицо девушки своим платком, потом нащупал под волосами место ушиба. Хотя прикосновение его руки было легче пуха, Харриет вздрогнула и закусила губу. Она слегка пошатнулась, поэтому врач обнял ее одной рукой и опустил голову девушки на свое плечо.
- Идиотка! - слегка приглушенным голосом бросил он новое обвинение. - Но главный преступник я, потому что забыл вас предупредить!
- Мне следовало проявить больше здравого смысла. - На воротнике пиджака расползались мокрые полосы от слез, однако доктор Дрю, похоже, не замечал этого. Он приговаривал что-то неразборчивое и ласково гладил девушку по щеке. Даже в этот невероятный, неожиданный миг нежности Харриет поняла, что доктор уже выразил все возможное сочувствие, и, подумала, что он теперь, как профессионал, сосредоточится на увеличивающейся шишке под волосами и, разуверяя ее о размере шишки и даже преуменьшая опасность, предложит немедленно покинуть чердак и приступить к лечению.