Вика почувствовала, как сердце нервно толкнулось о ребра. Кровь пульсировала в висках, тонкие пальцы задрожали. "Спокойно! - стегнула она себя наотмашь. - Что это? Неужели ревность? Да с какой стати? К кому? И почему?"
Она заерзала в кресле, Света посмотрела на часы и увидела, что прошло ровно пятьдесят пять минут, классическое время одного сеанса психолога истекло.
- Уважаемые гости! - Света приступила к режиссерским обязанностям. Теперь, когда вы узнали о себе больше, чем до сих пор, предлагаю расслабиться. Тем, кто не видел моего нового бассейна с морской водой и зимнего сада, советую прогуляться...
Вика ускользнула в свою комнату со странным чувством - с одной стороны, она радовалась, что мужчина не узнал ее даже по голосу, ну еще бы - ведь тогда ее голос был испуганный и злой, он звучал совершенно по-другому. К тому же манера говорить очень сильно зависит от одежды, ведь главное даже не тембр голоса, не слова, а интонация. И когда она вот такая, как сейчас, вычищенная и отполированная, то и интонация соответствующая. А когда она в охотничьей куртке, кепке и болотных сапогах, кажется, у нее и голос другой. Лучше всего это проверяется на животных - на собаках или лошадях. Если на тебя лает собака и ты говоришь с ней спокойным тоном, неважно, что за слова срываются с твоих губ, даже полная бессмыслица, чепуха, но нежно и нараспев, - даже самая злючка заслушается. Точно так же можно успокоить и лихого скакуна, если расточать ему похвалы бархатным, обволакивающим голосом.
Но Вика почувствовала и укол в сердце - ей стало почему-то обидно, что этот тип не узнал ее. А еще больше, призналась она себе, ее огорчило присутствие юной тоненькой женщины, в которой он принял такое участие. Если он заставил ее похудеть, значит, лепил ее для себя. А для кого же еще?
Ну да, а ты думала он одинокий странник? С такой-то внешностью? Ах, Виктория Морозова, ты ведь не какая-нибудь лаборантка с психфака, ею ты уже была, но теперь ты хорошо изучила психологию личности - и мужской и женской. Откуда такая наивность сердца? В чем дело?
Да ни в чем, резко оборвала она себя. Больше ни в чем. Вика несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Вот теперь все.
- Можно к тебе? - В дверь просунулась голова Светланы.
- Ну конечно. - Вика отошла от окна, откуда наблюдала за заходом солнца.
Света вплыла в комнату и прикрыла за собой дверь.
- Спасибо, дорогая подруга! - Света улыбалась, на щеках играли ямочки, а синие глаза слегка сощурились. - Но и мне спасибо. Я пришла к тебе за новой порцией карточек - все визитки расхватали. Умеешь привлечь клиента! - Она покачала головой. - Я думаю, тебе пора открывать свою контору.
- Вот как только мы с твоим Павликом возьмем немца и я получу свой процент...
- Я думаю, у вас получится. - Света свела тонкие брови. - По крайней мере, Павлик очень рассчитывает на тебя.
- Но я должна предупредить вас обоих - меня не будет десять дней.
- Ты все-таки решила проветриться?
- Смеешься? Да разве я могу пропустить такое событие?
- Вика, ты и сама все знаешь!
- Вот поэтому я спешу поделиться.
- Ты хочешь выступить на конференции?
- Я выступлю на конференции. Я хочу заинтересовать, как говорили наши профессора, мировую общественность!..
Света фыркнула.
- Ну давай, давай. Когда улетаешь?
- Вот высплюсь у тебя и улечу.
- Что, уже? А если немец...
- Его жучка не успеет оклематься, как я вернусь.
Они посмеялись, немного поболтали, потом Света спросила:
- Я тебя правильно поняла, что ты не собираешься сегодня идти в народ?
- Да, правильно. Я должна держать дистанцию. Если я "одна из вас", мне не будет никакой веры, а стало быть, и клиентов.
- Правильно, Морозова. Бесплатные советы - это благие пожелания. А если ты совет купил, значит, он твой собственный, и ты ему веришь.
- Не зря тебя учили педагоги, - заметила Вика. - Ты могла бы и сама...
- Не могла бы и не буду. Тем более что ты рядом.
- Никогда не поверю, что ты не упражняешься в мастерстве на своем Павлике.
- Но только не вздумай ему намекнуть. Он у нас глава семьи и всему голова.
- Нет, свой хлеб я не подарю даже тебе.
- Ладно, желаю хорошо выспаться, а я пошла служить.
Света поцеловала подругу в щеку и вышла.
Вика заперла за ней дверь и села возле окна. Осенний день догорел, зажглись огни в соседних домах, толстые перекрытия не позволяли голосам снизу проникать в комнату, и она сидела, очарованная тишиной и вселенским покоем. Но как это обычно бывает, внешний покой редко соответствует внутреннему. Там покоя не было. Все вопило и кричало внутри Вики Морозовой, предупреждало, убеждало, призывало... О переменах? В переменах? К переменам?
2
Вика покрутила головой, пересекая очередную лондонскую улочку, отыскивая совсем крошечную, под названием Брутон-стрит. Она плутала по центру города уже второй час и никак не могла на нее выйти. Она упорно шла по карте, спрашивала прохожих, но большей частью в этот час в будний день ей попадались такие же чужестранцы, как и она сама. В летних брюках цыплячьего цвета, в бледно-зеленой блузке, на воротник которой спускались отросшие каштановые волосы, блестящие на солнце, тоненькая, Вика казалась совсем девочкой-студенткой. Черт побери, она могла бы и не соглашаться на эту просьбу, которая в Москве казалась очень простой и необременительной, а здесь обходится слишком дорого - столько времени потрачено! Чего ради она стирает подметки дорогих итальянских сандалий, отыскивая чертову улицу, на которой находится оружейная фирма "Голланд-Голланд"! А все этот Соколов, который перед отъездом заявил ей:
- Значит, так, мадам, я беру на постой твою собаку, обязуюсь кормить ее натуральным продуктом, а не "чаппи" и не "вискас"...
- Прости, при чем тут "вискас"? Торик не кошка...
- По размерам он может быть прочтен, как кошка...
- ... читать не умеешь, Соколов, - перебила его Вика.
- Не перебивай старших. Не разрешаю. Итак, я повторяю для непонятливых. У нас с тобой сделка, Морозова, я беру на постой твоего, ну хорошо, назовем его псом. Спортивной породы...
- Я тебя все-таки перебью. Он не спортивной породы. Он охотничий. Он ягд-терьер. Норная собака отличных кровей.
- И сколько раз он изволил залезть в нору? - ехидно сощурился Соколов. - А? Да он может только голову под подушку засунуть и воображать, что это нора. Вот для таких типов, как твой пес, якобы ягд-терьер, наконец-то большие ученые нашли правильное определение. Очень, с моей точки зрения, подходящее. Собаки породистые только по документам, которые отлынивают от своих прямых обязанностей, называются отныне спортивными. И это, видит Бог, верно, ох как верно! Они тренируют своих хозяев, выводят на прогулку, то есть не даром хлеб едят. Ну что ты можешь на это возразить, Морозова? Значит, вот, я беру твоего пса на постой, но ты должна отработать за мой благородный поступок.
- Говори, что тебе привезти из Лондона? Джин, да? Хорошо. Тоник здесь купишь.
- А вот и нет. Слушай внимательно. В Лондоне найдешь старинную английскую фирму "Голланд-Голланд", купишь мне у них одну книгу, я тебе напишу на бумажке название, чтобы ты не отягощала и без того загруженные мозги, и попросишь у них каталог. Они не устоят перед твоим обаянием.
Вика покачала головой, глядя в азартные серые глаза. Ну и тип, но что поделаешь, если Володя Соколов в охотничьем обществе занимает совершенно определенную должность, благодаря которой она без всяких проблем вступила в общество охотников. В совершенно мужское общество. И благодаря ему без всякой занудной канители получает путевку на охоту к своему знакомому егерю из сезона в сезон. Зачем ей все это надо? Вся эта охота?
Да так уж вышло: охотоведом был ее дед и даже бабушка, они объехали весь Дальний Восток, пешком исходили Восточную Сибирь, потом осели в Красноярске. В Овсянке, что под Красноярском, у них был дом, в котором она проводила все каникулы, когда родители-журналисты занимались своими делами. Это дед пристрастил ее к ружью. Деда можно понять: у него нет ни одного внука, и чтобы драгоценное ружье - а "Джеймс Перде" на самом деле дорогого стоит - не пропало, он научил Вику стрелять. А когда она стала разбираться в оружии, когда подержала в руках красочные каталоги оружейных аукционов Сотби и Кристи, когда увидела в модных западных журналах одежду для женщин-охотниц и захотела такую, дед подарил ружье. Вика замечала, что у мужчин-охотников перехватывает дыхание, стоит им взглянуть на ее ружье. Еще бы - работа начала века, дело рук великого англичанина.
- Даже если у тебя не будет денег на хлеб, девочка, - всякие времена случаются, никто ни от чего не застрахован, это ружье не продавай. Пускай останется в нашем роду. Когда у человека есть голова на плечах и вера в себя, бедным он никогда не будет. Бедность не доблесть, бедность - это болезнь. От нее надо излечиваться как можно скорее.
Этот дедов завет почему-то потряс Вику. Он произнес его в то время, когда было модно "проходить через страдания ради очищения духа". А дед к своей фразе прибавил еще одну:
- Если будешь считать себя бедной, значит, и будешь такой. А если богатой, то тоже, значит, такой и будешь.
- Вот так все просто, да? - не верила своим ушам Вика.
- Ага, - ухмылялся дед, щуря синие-синие глаза. - Жизнь вообще штука простая, если не городить ничего на своем пути. Что хочешь, то и сделаешь, Виктория. И еще одно - имя-то у тебя какое - Победа. Вот ты и будешь побеждать. Имя здорово на жизнь человека влияет.