И я попробовала. Мы неслись по шоссе, и мое сердце пело - оно пело от радости жизни, от того, что я сижу рядом с человеком, которого люблю. Эта мысль пронзила меня так неожиданно, что моя уверенность мигом улетучилась и нога отпустила педаль газа. Брет бросил на меня быстрый взгляд, но ничего не сказал. Я сбавила скорость, и моя жизненная сила иссякла.
- Поехали, Трейси. В чем дело? Что с вами случилось?
- Ничего, Брет, ничего. Вы возьмете руль?
- Хорошо. Посмотрите в зеркало и прижмитесь к обочине. Накатались?
Я кивнула:
- Было просто здорово, Брет. Спасибо, что позволили мне вести вашу машину.
Мы поменялись местами, и дальше машину вел Брет. Он погрузился в свои мысли, может быть, даже пожалел, что взял меня с собой. Я решила, что скоро мы развернемся и поедем обратно.
Но Брет, похоже, знал, куда едет. Мы миновали горы и вскоре приблизились к лесному массиву.
Он притормозил и съехал к краю дороги.
- Приехали. Давайте погуляем и поговорим.
Он запер машину, и мы пошли по тропинке между деревьями, шурша сухой листвой и осторожно перешагивая через узловатые корни. Казалось, даже птицы знают, что наступил апрель. Их веселый щебет вернул меня к жизни, и я молча улыбалась шагавшему рядом со мной Брету, пока не вынудила его улыбнуться в ответ.
- Как ваша рука? - спросил он явно только для того, чтобы что-нибудь сказать. - Я действительно хотел вас об этом спросить. - Он поднял мою руку и нежно прикоснулся к пластырю. - Вы за ней следите?
- Она еще немного болит, но уже начинает заживать.
Я попыталась высвободить руку, но он лишь опустил ее, держа меня за пальцы.
- Трейси, - он говорил как человек, который наконец на что-то решился, - я должен принести вам извинения, искренние и смиренные.
Брет остановился и повернул меня к себе. Он казался таким высоким, что я едва доставала ему до плеча. Позолоченные солнцем верхушки деревьев упирались в синеву неба. Он стоял спиной к свету, и я не могла рассмотреть выражение его лица.
- Вчера утром я так жестоко, так несправедливо обвинил вас в распространении сплетен и теперь не знаю, как перед вами оправдаться, Трейси.
- Что бы я ни чувствовала к вам вчера, Брет, - покачала головой я, - все мои отрицательные эмоции - ничто по сравнению с вашей добротой, которую вы проявили ко мне сегодня утром. И днем. Теперь я точно знаю, что не виновата в этих сплетнях. Не знаю, кто их распространяет, но я готова на все, чтобы вернуть вам ваше доброе имя.
- Благодарю вас, Трейси.
Видимо, этот солнечный день был окутан какой-то магией, потому что - я уверена - Брет хотел меня поцеловать. Он не отрываясь смотрел на мои губы, и, готова поклясться, его рот начал склоняться к моему. Но он тотчас опомнился, и я решила, что все это мне показалось.
Мы пошли дальше, рука об руку, и он заговорил снова, казалось с трудом выдавливая из себя слова.
- Когда я вчера вечером вернулся домой и спросил сына, не слышал ли он какие-нибудь слухи насчет нас с вами, он ответил, что ничего не слышал, но - он сжал мои пальцы - сам многим рассказывал о нас.
Я охнула и начала было что-то говорить, но он остановил меня:
- Ничего не говорите, Трейси, просто слушайте. - Он ненадолго замолчал, потом продолжил: - Он рассказал своим друзьям, друзья рассказали родителям, а те - своим друзьям. Так и поползли слухи, которые и дошли до нас в таком искаженном виде.
- Но что он мог им рассказать? - ужаснулась я.
- Он рассказал, Трейси, что мы с вами скоро поженимся. Что той ночью на болотах он видел, как мы целовались, а это для него может означать только одно - я собираюсь на вас жениться.
Я с досадой щелкнула пальцами:
- Ну конечно, он же хотел выйти из автобуса и видел нас. Но, Брет, мы ведь не…
- Нет, не целовались, Трейси. Но в темноте воображение дорисовало картину. - В его голосе звучали стальные ноты. - Я решил все поставить на свои места, Трейси, ради вас и ради себя. Я заставлю его сказать правду. При всех.
- Но как, Брет?
- Как? Я вам объясню. Завтра утром во время собрания он выйдет на трибуну и публично откажется от своих слов. Он скажет правду всей школе - что он сам выдумал эту историю. А потом извинится.
- Но, Брет, вы не можете с ним так поступить. Ведь он ваш сын.
- Будь он даже сыном председателя комитета по образованию, ему все равно пришлось бы это сделать. Мой он сын или нет, он должен понять, что нельзя распространять ложь и клевету, оставаясь при этом безнаказанным.
- Но, Брет, - пыталась я защитить его сына, - Колин очень ранимый мальчик. Он никогда не сможет забыть такое наказание. Оно останется с ним на всю жизнь.
Его лицо стало каменным, однако я сделала еще одну попытку:
- Можно ли его винить за те мысли, которые пришли ему в голову, когда он увидел нас вместе, Брет? Вы и я, мы знаем, что ничего особенного не произошло - да и не могло произойти, но мальчик… - Я замолчала, пытаясь найти нужные слова, отчаянно перебирая в уме причины и предлоги, - оставшийся без матери, вероятно, уже забывший, что она у него когда-то была… - Брет раздраженно махнул рукой, но я не позволила себя прервать, - возможно, подсознательно ищет женщину, подходящую на роль матери, и цепляется за любую мелочь, которая может дать ему надежду, что однажды вы, его отец, найдете ему мать.
- Вы в роли матери? Не смешите меня! Вы говорите ерунду и сами это знаете.
- Я этого не знаю, Брет, и вы тоже, - снова апеллировала я неизвестно к кому. - Откуда мы знаем, что он думает? Я могу основываться только на своем небогатом опыте. Многие годы я завидовала девочкам, у которых была счастливая семья.
Мои доводы ничуть его не тронули.
- Завтра утром, - сказал он самому себе, а не мне, - он выйдет на трибуну, все объяснит и извинится.
- Вы уже сказали ему об этом, Брет?
Он кивнул.
- Что он ответил?
- Ничего. Он заплакал.
- Заплакал? О, Брет, как же вы могли?
По его глазам я видела, что ничего не добилась. Мы повернули и пошли обратно к машине. Птицы перестали петь, во всяком случае, так мне показалось, или же я просто не слышала их из-за шума в голове. Я решила сделать еще одну попытку и разыграть - как мне подсказывала интуиция - козырную карту.
- Вы его отец, Брет. Он не будет вас винить. Вы - все, что у него есть. Но не забывайте, что есть еще одно действующее лицо - я. И винить он будет меня, а не вас. Он никогда не простит мне своего унижения. Обида на меня останется в его сердце на всю жизнь. - В тот момент мне не пришло в голову, что Колин не будет общаться со мной всю свою жизнь.
Его отец тоже не заметил моей ошибки: похоже, наконец каким-то чудом я нашла отклик в его душе.
- Вас, Трейси? Как он может обвинить вас? - смягчился он. В его голосе появилось сомнение, я это слышала, но кто знает, выиграла я этот бой или нет?
Мы оба замолчали. Солнце скрылось. Синее небо затянуло тучами, предвещавшими грозу.
Когда лес остался позади, в моей голове созрел план. Он был продиктован отчаянием, но должен был положить конец сплетням. На подъезде к городу я сказала о нем Брету.
- План? Какой план?
- Я не могу сказать вам, Брет, пока не буду уверена, что он будет принят.
- Кем принят, могу я узнать?
Я проигнорировала его холодность и поджала губы.
Он посмотрел на часы и прибавил скорость.
- Вы опаздываете, Брет?
- Да. Сегодня у Элейн день рождения, и мы идем в ресторан.
- О! - Настроение у меня сразу упало. С самого начала я знала, что у меня нет надежды, но не могла не любить его. Я не могла перестать любить его только потому, что он не отвечал мне взаимностью.
Брет проехал через школьные ворота, и я открыла дверь, едва он выключил двигатель.
- Спасибо за прогулку, Брет, и за то, что доверили мне свою машину. - Я попыталась улыбнуться, но у меня ничего из этого не вышло. Я положила руку на его плечо, и он молча уставился на нее. - Вы дадите моему плану шанс, Брет, прежде чем… наказывать Колина? Пожалуйста, Брет!
Он перевернул мою руку ладонью вверх, слегка прикоснулся к пластырю и отпустил.
- Я даю вам пару дней, не больше, - принял он решение. Он включил зажигание и терпеливо ждал, пока я выберусь из машины. - Будьте осторожны на дороге, Трейси.
Днем я отогнала машину в местный гараж, чтобы выправить бампер и радиатор.
На следующий день после обеда я увидела в учительской Уэйна, стоявшего перед доской объявлений.
- Собрание преподавательского состава, - прочитал он, - в понедельник днем. Ты только посмотри, Трейси. Это хороший знак. Надеюсь, это будет первым собранием из многих.
Я прочитала и кивнула:
- Уэйн, я хочу поговорить с тобой. Ты сможешь найти время и заглянуть ко мне сегодня вечером?
Его глаза широко раскрылись.
- Я не привык получать такие приглашения от молодых леди, особенно от тебя… Да, Трейси, я найду время. А в чем дело?
- Объясню, когда придешь. - Я быстро посмотрела по сторонам и, увидев, что поблизости никого нет, чмокнула его в щеку.
Его глаза раскрылись еще шире. Он глубоко вдохнул.
- Если и вечер пройдет в том же духе, готовься к веселью! - крикнул он вслед моей быстро удаляющейся фигуре.
Он пришел, когда я принялась за проверку второй партии тетрадей. С удовольствием отложив их, я впустила его в комнату. Я нервничала. Интересно, как он отреагирует на мое необычное предложение? Я угостила его шоколадом, и он усадил меня к себе на колени. Закончив жевать, он вопросительно посмотрел на меня.
Я провела пальцем по его носу, губам и спустилась к подбородку.
- Уэйн…