Язык "Дао дэ цзина" в подавляющем большинстве пассажей не разговорный, но это и не просто письменный язык, который всегда в Китае сильно отличался от разговорного. Это язык заклинаний, язык ритуального транса, медитативных повторов, сбивчивый и одновременно ритмизированный в своей сбивчивости. Перед нами то мерное наставление философа своим ученикам, то абсолютно отвлеченное от суетного мира и погруженное в темные глубины предзнание, камлание шамана. Этот оттенок заклинаний, заговоров, лексикон шаманов и медиумов был характерен
для царства Чу.
Подобные высказывание и составляли самый ранний слой тех записей, которые и легли в основу "Дао дэ цзина".
Все эти высказывания долгое время ходили в самых разных списках и вариантах. Пожалуй, больше всего цитат из текста "Дао дэ цзина", причем цитат буквальных, абсолютно точных, можно встретить в даосском трактате "Люйши чуньцю" ("Весны и осени господина Люй [Бувэя]"). Такая частота цитирования в общем не удивительна - по своему духу "Люй-ши чуньцю" стоит очень близко к мистическим постулатам "Дао дэ цзина". При этом "Люйши чуньцю", говоря об их авторе, использует лишь имя Лао Дань, а не Лао-цзы.
Но не мог ли Лао-цзы и Лао Дань восприниматься как один человек - как автор "Дао дэ цзина"? Можно с уверенностью сказать, что это так, в V–III вв. до н. э. оба этих имени (оба человека?) фигурировали как единое целое.
Примечательно, что целый ряд трактатов параллельно используют как имя Лао Дань, так и Лао-цзы, при этом из контекста видно, что речь идет об одном и том же человеке. Например, в "Чжуан-цзы" в разделе "Тянься" ("Поднебесная") приводится точная цитата из "Дао дэ цзина", которая приписывается Лао Даню: "Лао Дань говорил: познавая мужское, сберегай и женское" (§ 28 "Дао дэ цзина").
В другом разделе "Чжуан-цзы" "Юйянь" мы читаем: "Лао-цзы говорил: "Великая белизна кажется покрытой пятнами, а полнота Благодати кажется недостаточной" (§ 41 "Дао дэ цзина"). Как видно, и та и другая фразы, цитируемые в "Чжуан-цзы", действительно в точности встречаются в тексте "Дао дэ цзина". Очевидно, что для автора "Чжу-ан-цзы" Лао Дань и Лао-цзы был одним и тем же лицом - составителем "Дао дэ цзина".
Подобную же картину мы можем наблюдать и в трактате "Хань-фэй-цзы" ("Мудрец Хань Фэй"), датируемом приблизительно 233 г. до н. э. В "Ханьфэй-цзы" включены две раздела комментариев на "Дао дэ цзин" - "Цзелао" ("Объяснения Лао-цзы") и "Юйлао" ("Рассуждения о Лао-цзы"). В этих разделах обильно цитируются пассажи из "Дао дэ цзина" (§§ 44, 36 и др.), которые приписываются Лао Даню.
Однако уже в главе "Нань сань" ("Три трудности") цитируются строки из § 65 "Управление государством с помощью знания будет разрушительно для государства". И они приписываются Лао-цзы.
Таким образом, по меньшей мере эти два важнейших трактата, отражавших взгляды целых философско-мистических школ Древнего Китая, считали Лао-цзы и Лао Даня одним и тем же лицом. Естественно, все наши рассуждения будут верны лишь в одном случае - если фразы, где упоминаются то Лао Дань, то Лао-цзы, не пришли из разных источников и в разное время и были снесены в текст "Чжуан-цзы" и "Ханьфэй-цзы" разными переписчиками, отражающими личную точку зрения на авторство "Дао дэ цзина".
Другая часть текстов упоминает лишь некого Лао-цзы, однако чаще всего из контекста не ясно, идет ли речь о человеке или о названии трактата. В частности, в трактате "Мо-цзы" мы встречаем фразу: "Лао-цзы говорит: "Дао пустотно, но использованием не исчерпать его". Эта фраза - точное воспроизведение пассажа из § 4 "Дао дэ цзина", однако в текст "Мо-цзы" она попадает из даосского трактата "Тайпин юй-лань" части "Бинбу" ("Часть воинских наук").
Примечательно, что и "Чжуан-цзы" и "Хань Фэй-цзы" не ссылаются на какой-то письменный текст, но явным образом указывают на человека (в "Хань фэй-цзы" "У Лао Даня есть слова, гласящие…".) Для них целостного текста еще не существует - есть лишь некий сборник изречений, приписываемый Лао-цзы или Лао Даню.
Таким образом, можно выделить центральную, или нуклеотическую, часть трактата, которую и составляют древнейшие речения мистиков. К такой части текста можно отнести §§ 26, 41, 44, 65 и некоторые другие. Это и есть изначальный "Дао дэ цзин" как священный текст.
Человек или миф: дискуссия о Лао-Цзы Средневековые споры о Лао-цзы
Самая ранняя и одновременно наиболее полная биография Лао-цзы встречается в знаменитом историописании Древнего Китая - "Исторических записках" ("Ши цзи"), составленных знаменитым историком Древнего Китая Сыма Цянем. Именно там в 69 цзюане мы встречаем "Жизнеописание Лао-цзы и Хань Фэй-цзы" ("Лаоцзы Ханьфэй чжуань"), в тонкостях которого у нас будет возможность разобрать позже.
Все споры вокруг Лао-цзы строились, по сути, вокруг того факта, передает ли Сыма Цянь некие реальные события, или принимать его рассказ лишь за сборник преданий о неком полумифическом мудреце. Именно этот отрывок из "Исторических записок" является единственным источником о жизни великого мудреца и, несмотря на очевидные противоречия, позволяет реконструировать историю, связанную с созданием "Дао дэ цзина" - именно на описании биографии Лао-цзы у Сыма Цяня и базируются все знания об этом мыслителе.
П режде всего, кратко остановимся на самом Лао-цзы, на той версии, которая вошла в традицию китайской культуры. В дальнейшем версию, изложенную в "Исторических записках", мы будем называть традиционной, чтобы отличить от более поздних предположений и реконструкций жизни Лао-цзы.
Каноническая версия утверждает, что Лао-цзы был философом, который жил либо в период Вёсен и Осеней (Чуньцю), либо в период Сражающихся царств (Чжаньго). Первое предположение вытекало из традиционной версии, изложенной китайским историографом Сыма Цянем, второе - из предположений средневековых ученых.
Исходя из версии "Исторических записок", Лао-цзы был уроженцем южного царства Чу, жил в VI в. до н. э. и прожил то ли до 160, то ли до 240 лет. Он являлся современником Конфуция, встречался с ним и даже наставлял в тонкостях ритуала. Лао-цзы занимал должность хранителя архивов в царстве Чжоу, но однажды, увидев, что царство Чжоу стало клониться упадку, он отправился куда-то на запад. Проезжая через заставу на границе царства, он оставил хранителю заставы некий трактат, состоящий из двух частей. Именно этот трактат и явился "Дао дэ цзином" - "Каноном Пути и Благодати".
Китай периода Чжоу породил множество замечательных философов и философских комментаторов, и, пожалуй, лишь античная Греция способна соперничать с ним в этом. Но лишь две фигуры по-настоящему выделяются в этой звездной плеяде - Конфуций и Лао-цзы. Именно они, следуя традиционным версиям, дали начало двум самым могучим духовным течениям Китая, а затем и всей Восточной Азии. Действуя в двух различных парадигмах, они, тем не менее, были весьма близки в своем осмыслении мистического пространства бытия и жили практически на одном временном отрезке. Не случайно традиционная версия рассказывает либо о встрече двух мыслителей, либо о том, как Конфуций обучался у Лао-цзы. Так или иначе, ни один другой философ на протяжении последующих двух с половиной тысячелетий не мог сравниться с Конфуцием и Лао-цзы по своему воздействию на духовную жизнь Дальнего Востока. А это значит, что попытка осмыслить роль Лао-цзы и его учения будет всегда превращаться в осознание внутренней сути духовной традиции Китая.
Начало споров о Лао-цзы, о реальности его существования и о его трактате было положено еще в раннее средневековье. Тем не менее, долгое время версия жизни Лао-цзы, предложенная Сыма Цянем, несмотря на многие внутренние противоречия, в общем, не подвергалась сомнению.
