"Плоды должны быть спелыми, зрелыми и целыми", - вспомнилась мне какая-то цитата неизвестно откуда, когда я сел на тоже самое место, где мы сидели с Виолой. Пожалуй, да, я не верил, что рок-звезда появится здесь по моей просьбе. Без десяти два ночи, я оглянулся вокруг, чтобы составить себе представление о том, кто будет нас окружать и может ли быть где-нибудь поблизости фанат, который узнает в Харди своего кумира и сорвет наши переговоры. Никто из посетителей паба не вызвал у меня никаких подозрений. Какие-то бородатые любители пива, скучающие бюргеры, клиенты Генри, девушки, поджидающие компаньонов, ничего особенного. Я тупо уставился на стеклянные двери. Было три минуты третьего. "Какой же я идиот, - подумал я про себя злобно, - ведь у него сегодня был "Тяжелый день" он, небось, ширнулся и уже и думать обо всем забыл, а я сижу тут в ожидании чуда". И в это самое мгновение автоматически разомкнувшиеся стеклянные двери открыли моему взору фигуру в джинсах и ветровке. Двигаясь быстро, но ни в коем случае не резко, Харди прошел мимо столиков посетителей, даже не обративших на него внимание. Он шел прямо ко мне, с той ужасающей стремительностью, с какой движется раскаленная лава. Остановившись прямо передо мной, он бросил небрежно:
- Привет, угостишь меня?
Вероятно, эта фраза было рассчитана на то, чтобы меня смутить. Но меня это не смутило, я взял с собой деньги, отданные мне Генри с твердым намерением промотать их сегодня ночью.
Он сел напротив и, вытянув руки, положил их на стол. Его красивое лицо, которое я так и не рассмотрел хорошенько тогда в полумраке голубой комнаты, теперь показалось мне более дружелюбным и открытым. Это был человек, никогда не ставивший перед собой неразрешимых вопросов о смысле жизни и о том, что ждет всех нас на том свете, если он существует. Он жил только настоящим, ни прошлого, ни будущего для него не существовало, не то, чтобы он усилием воли заставлял себя о них не думать, нет, он просто не знал о том, что они существуют. Изматывающий образ жизни, который он вел, только-только начинал сказываться на его внешности, проявляясь в виде едва заметных линий в уголках рта и глаз.
- Что вы будете пить? - спросил я с той необходимой долей вежливости, которая по моим представлениям требовалась для сохранения субординации.
- Давай на "ты", - отрезал он повелительно, - терпеть не могу формальностей. Я сейчас развожусь с моей женой, Мерелин, она, конечно, редкая стерва, но когда мы с ней познакомились, я сразу сказал ей "Ты" и что ты думаешь? - он вопросительно посмотрел на меня и, не понижая голоса, добавил - я трахнул ее в тот же вечер.
Я не знал как мне подобало реагировать на подобную откровенность и стоило ли вообще называть это откровенностью, или принять, как должное, представив себе, что таким же точно образом он общается со своими телохранителями.
- Я пить не хочу, у меня в машине ящик шампанского, давай туда пересядем.
Перспектива сесть с ним в машину, меня не обрадовала, но я боялся, что мой отказ заставит его вообще прекратить встречу. Мы вышли из паба и сели в лимузин на заднее сидение. Шофер даже не обернулся.
- Хорошо же он выдрессирован, - подумал я про себя, - но где же телохранители?
И тут я припомнил, что рядом с лимузином стояла еще одна неброского вида машина. Вероятно, она поехала за нами, разглядеть это мне не удалось, поскольку стекла были затемнены.
- Ты Бобби не стесняйся, он ко всему привычный, - сказал Харди, положив руку мне на колено.
Я сделал вид, что ничего не заметил. Харди достал бутылку и, открыв ее, отпил примерно треть, затем он протянул мне. Я взял ее и несколько нерешительно приложился к горлышку. Харди убрал руку с моего колена, достал сзади портсигар и вынул из него сигару со сладковатым запахом. Он, как, видимо, и полагалось по этикету, закурил первым, а затем протянул ее мне. Я чувствовал себя, как на приеме у индейского вождя - одно неверное движение и получишь томагавком по затылку. От сигары меня затошнило. Но признаться, что меня тошнит от марихуаны, показалось мне унизительным. Я запил тошнотворный вкус шампанским.
- Откуда у тебя такое имя дурацкое? - спросил он меня, снова положив руку мне на колено.
Мое имя никогда не казалось мне дурацким. Я проигнорировал и это замечание.
- Я хотел бы спросить тебя кое о чем, - ответил я, понимая, что постепенно пьянею.
- Валяй, - он взял у меня шампанское и, допив бутылку, опустил ее на пол.
- Кто тебе посоветовал к нам приехать? - вопрос был задан прямо в лоб, но Харди уже открывал следующую бутылку.
- Мой Даншен, - пояснил он и протянул мне следующую партию, - он у меня менеджер по развлечениям.
Я выпил половину и взял у него сигару, которую он продолжал преспокойно покуривать, отчего весь салон наполнился сладковато-тошнотворным запахом наркотической смеси.
"Интересно" - подумал я - "Как это переносит Бобби". Бобби, не поворачиваясь, продолжал добросовестно рулить вперед, и мне стало его жалко.
Теперь после очередной затяжки мне уже было все равно, как воспринимается наше общение со стороны.
- Я хотел спросить, - начал я, - сбылось ли предсказание?
- Даншен говорит, что да, - ответил Крис, закинув руку мне на плечи. - Но твое мне больше понравилось.
- Ты вообще в предсказания веришь? - поинтересовался я, продолжая напиваться понемногу.
- Я в свою звезду верю, - с неслыханной наглостью непосвященного заявил Харди, - видишь, я все имею, другие только мечтают об этом и обо мне.
- Да, ты прав, - согласился я, несмотря на всю степень моего опьянения, я чувствовал беспредельный трагизм происходящего, ибо достучаться до внутренностей этого дикаря не было никакой надежды.
- А что тебе понравилось в моем предсказании?
- А я сам не знаю, я тогда ничего не понял, а Даншен потом сказал, что это что-то французское. Была там какая-то Chambre Ardente во Франции. Ты французский знаешь?
- Ну, в общем, да, - отозвался я, принимая из его рук третью бутылку.
- А кто эта девчонка, которая на сцену выбежала? - спросил он внезапно с явным интересом.
- Это моя сестра двоюродная, - воспользовался я привычкой Генри приписывать нам родственные отношения, - Я тоже там был.
- Как мой концерт? - он задал этот вопрос с тем трепетом, который выдает в человеке страшно ранимое самолюбие.
- Хорошо, очень, мне понравилось.
- Хочешь, я тебя с собой в турне возьму, - внезапно предложил он, протягивая мне следующую бутылку, никогда еще шампанское не казалось мне более отвратительным.
- Я не могу, я работаю, я ассистент у дяди, - нашел я что сказать в свое оправдание.
- Я поеду в июле, там будут несколько новых песен, это наш новый диск.
- Chambre Ardente? - спросил я и, повернув голову, посмотрел прямо в его наглые зеленовато-коричневые глаза.
- Ты откуда узнал? - он даже обиделся на мою чрезмерную осведомленность.
- Я в газете прочитал.
- Собаки журналисты, достали меня, - он пнул ногой пустую бутылку и закурил.
Наступила длительная пауза.
- Я сегодня не в форме, - пояснил он,
- Да, понимаю, после концерта.
- Нет. Концерт здесь ни при чем. Это мои адвокаты меня доконали. То так надо делать, то так, да мне плевать как, лишь бы эта сучка от меня отстала. Второй год меня забыть не может. Я-то знаю - ей мои деньги не дают покоя.
Мы ездили по городу, пили шампанское, курили и обменивались предельно бессмысленными фразами. Около шести утра я попросил отвезти меня на шоссе *** и высадить посреди дороги. Крис, несмотря на то, что был уже мертвецки пьян, вылез из машины вместе со мной.
- Я тебя провожу, - сказал он тоном, не терпящим возражений, - здесь поля что надо, никаких камер.
Я попытался было усадить его обратно, но быстро понял, что это невозможно. Мы медленно потащились вперед по совершенно пустынному шоссе. Бобби вышел из машины и с философским спокойствием смотрел нам вслед, другая машина с телохранителями медленно катилась за нами на почтительном расстоянии. И вдруг произошло нечто совершенно неожиданно, в утренних сумерках меня ослепил свет фар, на нас на полной скорости несся трейлер, откуда он взялся и почему мы его не заметили, было совершенно непонятно. Я неверно сформулировал то, что творилось, он не несся на нас, он возник перед нами, надвигаясь неотвратимо. Я едва успел схватить Харди за рукав и, силой потянув на себя, метнуться к обочине дороги.
Совершенно пьяные, мы, естественно, не удержались на ногах и рухнули в самую грязь, как раз когда мимо обдавая нас дополнительной порцией грязи, прокатил трейлер. Я поднял голову, глядя, как по сумеречному шоссе к нам бегут телохранители, и позади них верный Бобби. Я встал и помог подняться рок-звезде, звезда чертыхалась и материлась, но, вдруг замолчав, посмотрела на меня внимательно, почти недоверчиво:
- Ты же мне сейчас жизнь спас, - вероятно, осознав все величие моего инстинктивного пьяного поступка, произнес Харди.
- Да, я случайно, - тупо ответил я в свое оправдание, словно спасение его жизни никак не входило в мои планы.
Подбежавшие телохранители наперебой предлагали нам свою помощь. Мне стало жутко неловко. Я и так чувствовал себя полным идиотом.
- Я пойду, - сказал я, - до свидания.
- Подожди, - Харди явно собирался пройти со мной еще метров двести. - Я с тобой еще хочу встретиться. Дай мне телефон, а он у меня есть у Даншена.
На несколько минут я протрезвел и остановившись со всей возможной для моего состояния отчетливостью произнес.
- Никогда не звони мне, Крис, никогда не говори Даншену, что мы встречались, вообще никому не говори. Я сам приду, то есть, если у тебя будет время, жди в машине в центре у старой обсерватории.