– Ради бога, – фыркнула Эйми, – я беременна, а не…
Услышав какой-то шелест, похожий на вздох, она оглянулась. Двери замка были распахнуты в огромный холл. Она объявила это перед шестью… боже, перед семью людьми. Все с удивлением смотрели на них.
– Доброй ночи, – поздоровался Николо. – Эйми, это мои работники.
Он перечислял имена и должности. Экономка. Два повара. Три горничные. Садовник. Все они перешептывались, неловко переминались с ноги на ногу и улыбались.
Эйми ворочалась у Николо на руках, желая сквозь землю провалиться от стыда.
– А это… – он сделал многозначительную паузу, – моя жена.
Вздохи, хихиканье, открытые от удивления рты. Кто-то даже прищелкнул языком.
– Как вы уже слышали, она ждет от меня ребенка.
Эйми смущенно уткнулась мужу в шею.
Сначала он был в шоке, узнав о ребенке, потом смирился и признал свою ответственность. А теперь его голос звучал гордо. Николо говорил так, будто был счастлив, что его женщина носит его ребенка.
Эйми подняла на него глаза. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
И тут прислуга разразилась аплодисментами.
Эйми покраснела. Николо рассмеялся и запечатлел нежный поцелуй на ее губах. А потом понес ее вверх по лестнице.
Сладкий момент мрачного дня, заключила Эйми.
Николо внес ее в комнату и поставил на ноги. Спальня. Его спальня. Не нужно таблички на двери, чтобы понять это.
Комната была огромная и милая. Если понятие «милый» для вас включает в себя камин, где поместился бы бык, два кожаных кресла, потрепанных временем, и урна с прахом над камином.
И кровать, конечно. Большущая. Размером с ее квартиру на Манхэттене.
Николо закрыл дверь и бросил куртку на стул.
– Это твоя спальня, – пробормотала Эйми невнятно.
Николо взглянул на нее как на пятилетнего ребенка.
– Ты умна не по годам, дорогая.
Спокойно, Эйми, сказала она себе, спокойно.
– А где, – она кашлянула, – где моя спальня? Я же говорила…
– У меня отличная память, – холодно отозвался Николо, расстегивая ремень. – Я все помню. У нас – как это называется? – брак по расчету.
– Да. И ты… – Ремень упал на пол. – Что ты…
– Что?
– Ты… ты раздеваешься…
Николо стянул футболку. На его теле заиграли мускулы. Не смотри, приказала себе Эйми. Но только статуя смогла бы отвести взгляд от его широких плеч, поросли волос на груди и невозможно сексуального торса.
– Да, раздеваюсь. Обычно я так делаю, когда устал, – их глаза встретились, – и собираюсь в постель.
У Эйми задрожали колени. Сердце бешено забилось в груди. Не смотри. Молчи. Не позволяй ему вовлечь тебя в свою игру.
– А ты уже готова ко сну, дорогая? – Николо подошел к ней и провел рукой по ее изящной шее. – Эйми, – прохрипел он, – пойдем в кровать.
Эйми, как завороженная, глядела на него. Ее глаза подернулись дымкой желания. Она хотела его, хотела, хотела…
– Нет! – прошептала она и бросилась в ванную.
– Эйми, – Николо ударил кулаком в закрытую дверь, – Эйми, открой эту чертову дверь!
Она покачала головой, словно он видел ее. Ни за что не сделает этого. Если отопрет дверь, то он сможет сделать с ней все, что захочет.
И что тогда останется от Эйми Блэк? Ничего. Она исчезнет. Все, чего она добивалась всю жизнь, вся ее независимость сгорит в огне их страсти.
Ах, если бы только Николо испытывал к ней больше, чем просто желание: Если бы он… он…
– Проклятье, Эйми! Ты перестанешь прятаться и убегать? Когда ты признаешь, что хочешь того же, что и я?
Никогда, подумала она, никогда!
Еще один удар. Не кулаком. Плечом. Дверь распахнулась, ударившись о стену.
Эйми закричала и отскочила, приготовившись к борьбе.
– Иди к черту, Николо!..
– Ты моя жена, – произнес он зловеще. – И будешь делать то, что я захочу. И я устал от твоего притворства. Не делай вид, что я тебе безразличен. Мы оба знаем, что это не так.