Он настиг ее, завел ее руки за голову и поцеловал.
И ощутил соленый привкус слез, как тогда, в самолете.
И подумал: боже, что же я делаю?
– Эйми…
Николо попытался заставить ее посмотреть ему в глаза. Она не позволила.
– Эйми, дорогая моя…
Ее слезы убивали его. Николо прижал жену к себе, целуя в висок.
– Не плачь, – прошептал он, – Эйми, сокровище мое, умоляю, не плачь.
Она беременна, измучена, больна, а он думает только о себе. Николо покрыл поцелуями ее лицо. Эйми затихла.
– Умница, – произнес он с нежностью.
Взяв на руки, он уложил ее на кровать. Затем сел рядом и заключил ее в объятия.
– Прости меня, – шепнул он. – Ты была очень смелой сегодня, а я отплатил тебе грубостью.
Он подошел к комоду и достал оттуда салфетки.
– Высморкайся.
Эйми повиновалась.
– Какой трубный звук для такой хрупкой девушки, – улыбнулся Николо, вытирая ей нос.
– Я не хрупкая.
Он снова улыбнулся. Эйми не могла не поспорить с ним. Настоящая тигрица.
– Еще салфетку?
Она покачала головой.
– Уверена? У меня уже хорошо получается. Когда-нибудь я даже помогу тебе сморкаться в носовой платок.
Что это? Она улыбнулась? Николо хотелось верить, что он не ошибся.
– Эйми, – он заглянул в ее глаза, – дорогая, я искренне извиняюсь.
Молчит. А чего он ожидал? Она ненавидит его.
– Я так привык. Принимать решения, не спрашивая совета.
Не совсем, правда. Николо всегда внимательно выслушивал точку зрения других, а уж потом принимал окончательное решение. Он был не из тех, кто действует импульсивно, особенно в личной жизни. Он слишком часто видел, как богатые мужчины поспешно женились и потом расплачивались за это всю жизнь финансово и эмоционально.
Поддаваться порывам опасно. Эта дорога ведет к катастрофе. Нельзя вмешивать эмоции в принятие решений.
– Спи сегодня здесь, – предложил Николо, осторожно вставая. – Завтра мы займемся твоей комнатой. А пока я позову Анну. Она поможет тебе подготовиться ко сну.
Какое-то время Николо стоял и смотрел на свою жену. Локоны ее рассыпались по подушке, лицо было все еще бледным, глаза блестели от слез, губы дрожали.
Конечно, он женился на ней не просто из-за ребенка или банка ее деда. Но все же почему? Николо не мог понять. Пока не мог.
Он взял ее руки в свои ладони.
– Или я могу раздеть тебя. Уложить в постель и полежать с тобой, дорогая. Просто лежать рядом… и обещаю, я не стану принуждать тебя ни к чему и не напугаю тебя снова.
Николо ожидал услышать что угодно, только не ее нежный шепот:
– Я… я чувствую себя в безопасности, когда ты обнимаешь меня.
– Так и должно быть, дорогая. Я ведь… я твой муж.
Их взгляды встретились. Эйми улыбнулась. Николо улыбнулся в ответ. Он вышел в ванную и вернулся с шелковой пижамой бордового цвета.
– Вставай.
Эйми послушно встала и повернулась к нему спиной, позволив расстегнуть молнию на платье.
Николо осторожно, затаив дыхание, снимал с нее одежду. Он не видел ее обнаженной с той ночи, и теперь…
Ее тело изменилось. Волшебным образом. Грудь стала больше, соски темнее, а живот… Может, он ошибается, но, кажется, он округлился.
– Вот, – он передал ей верх от пижамы. – Надевай, а я надену низ, хорошо?
Николо молниеносно снял с себя брюки, надел пижамные и завязал их.
– Готова?
– Да.
Глубокий-глубокий вдох, и он повернулся. Эйми, аккуратно сложив вещи на ночной столик и поставив туфли у кровати, уже лежала под одеялом. Слава богу.
Николо улыбнулся и лег рядом с ней. С минуту оба не шевелились. А потом разом повернулись и оказались в объятиях друг друга.
Эйми пахла цветами.
Ее кожа была нежна как шелк.
Трижды восемь – двадцать четыре. Двадцать четыре умножить на два – сорок восемь. Сорок восемь умножить на два – девяносто шесть.