В отличие от Г. Флоровского Франк не относился к "софиаборцам", но и не разделял веру Соловьева в Божественную Премудрость: "Единственное, что здесь существенно и ценно, есть общий дух и смысл установки, который состоит в религиозной любви, в благоговейном отношении к миру и человечеству в его священной первооснове". В философской системе В.С. Соловьева главным для Франка было учение о "всеединстве", "об органическом единстве бытия ввиду его утвержденности в Боге, и о гибельности, во всех областях жизни, распадения бытия на обособленные части или элементы". Веру Соловьева в открывшийся ему образ Софии Франк считал не более чем иллюзией, художественным прозрением, не соглашаясь признать его для своей философии как неотъемлемую часть учения о "всеединстве". Антиномистический монодуализм Франка наводит мосты между бытием мира и Творцом. Женственный образ идеального мира в Боге он не мог признать основой тварного мира: "Признание священной, производно-божественной основы мира совсем не требует его гипостазирования в особое божественное существо".
У В.С. Соловьева было особое понимание предназначения искусства, много последователей как в философии, так и в поэзии. Отголосок верования Соловьева в женственное начало – "душу мира" находим у Блока в символе Прекрасной Дамы. Божественной софийностью, присущей художнику, наполнялась в русской софиологической критике формула Достоевского "красота спасет мир". С. Булгаков подчеркивал: отнюдь не значит, что это сделает искусство. Русские философы трезво оценивали замысел художников-теургов "создать жизнь в красоте".
Богословско-философский труд о. П. Флоренского "Столп и утверждение истины" (1913) стал заметным событием в духовной жизни философов Серебряного века, знаковым выражением кризисного состояния религиозной мысли. В журнале "Русская мысль" рецензии на эту книгу написали Н. Бердяев – "Стилизованное православие" (1914. Кн. 1) – и кн. Евгений Трубецкой – "Свет Фаворский и преображение ума" (1914. Кн. 5). Она упоминалась и в более поздних статьях других авторов. Журнальный контекст "Русской мысли" важен для рецепции русской софиологии. Франк был редактором научных и философских материалов в журнале П. Струве. Н. Бердяев подверг о. Флоренского острой критике за приверженность "математически точным" догматическим формулам церкви. Кн. Евгений Трубецкой писал: "Помню, как покойный В.С. Соловьев в устных беседах любил указывать на поразительную отсталость православного богословия от православного богослужения и иконописи, в особенности в том, что касается почитания св. Богородицы и "Софии"".
Франк осознавал, что в книге Флоренского вера в Св. Софию образует ядро веры в Богоматерь, и это "есть женственный восприимчивый момент в понятии Бога, которому соответствует Божественное в творении, чистота, святость, Боговоспринимающая невестность человечества и всего космоса". Ученый-богослов пытался логически вывести догмат Троицы. Философский рационализм книги сочетается с "принципиальным иррационализмом, с неким эстетическим "фидеизмом", – отмечал Франк в 1946 году, – построение Флоренского производит впечатление какой-то искусственности.".
С. Булгаков, испытав особенно сильное влияние П. Флоренского, становится главным провозвестником и защитником учения о Св. Софии. Он отражает полемические удары в эмиграции, и он же подвергается гонению за распространение своего учения со стороны консервативного духовенства и местоблюстителя московского патриархата Сергия (Старгородского). Франк очень ценил убежденность о. Сергия Булгакова, но "никогда не мог понять, какой смысл имеет, и на что понадобилась софиология о. Булгакову" (из письма М.И. Лот-Бородиной, 1949). Среди членов Братства Св. Софии Франк – искренне лояльный к о. Сергию, хотя и расходившийся с ним в самом толковании учения. Франк определил "религиозную тенденцию" софиологии, воспользовавшись термином немецкого философа Карла-Христиана-Фридриха Краузе (1781–1832), – панентеизм. Святая София – промежуточная инстанция между Творцом и творением. Прот. Булгаков идет против традиционного понимания "сурового мироотрицания", выступая за христианизацию земной жизни. Тринитарный мотив Флоренского сменяется у Булгакова христологическим: "Мир есть, таким образом, обнаружение или воплощение Бога (на основе которого только и возможно боговоплощение в лице Иисуса Христа) и в этом смысле требует положительного религиозного отношения к себе". В итоге Франк видит в софиологии о. Сергия эволюцию, преодолевающую абстрактный теизм и философский рационализм. В этом направлении движется и рецепция Франком русской софиологии. В письме к прот. С. Булгакову он признал, что учение о Св. Софии "касается проблемы, еще никак не решенной православным сознанием" (30 октября 1935 года). Панентеизм же в философии самого Франка заключал до конца не решенную проблему имманентности Бога в творении и трансцендентности Бога миру.
Рецепция русской софиологии в первой половине XX века, соотнесенность идей Франка и русских софиологов показывают их общее стремление философски постичь идеальный образ мира, данный Творцом.
Тереза Оболевич
Проблема софии в творчестве А.Ф. Лосева
Константину-Кириллу-Философу – одному из святых покровителей Лосева – являлась София;
Владимиру Соловьеву – духовному Учителю и любимому Философу Лосева – являлась София;
Алексею Федоровичу Лосеву – подвижнику и последнему русскому Философу XX века – являлась София!
Ее космосу посвятил он все свое творчество.
В.В. Бычков
Принято считать, что Алексей Федорович Лосев (1893–1988) является последним философом, который "внес свою лепту в разработку софиологии в русской классической философии". В самом деле, проблема софии в творчестве А. Лосева занимает хотя не центральное, но все же весьма важное место. Можно выделить два направления, в которых философ разрабатывал тему софии. Во-первых, Лосев часто обращался к понятию софии как историк философии. Во-вторых, у Лосева можно встретить оригинальные софиологические построения, связанные с проблематикой имяславия. В настоящей статье мы попытаемся дать обзор основных аспектов софиологии Лосева.