Я не хотел видеть никаких святых людей. Если ты видел одного, ты видел их всех. Я никогда не выискивал таких людей, не сидел у ног мастеров, учась чему-то; потому что каждый говорит тебе: "Делай больше и больше одного и то же, и ты получишь это". Всё, что я получал, так это больше и больше опытов, и потом эти опыты требовали постоянства - а постоянства не существует. Так что "Все праведники - обманщики, они говорят мне только то, что есть в книгах. Это я могу прочитать - "Делай то же самое снова и снова" - этого я не хочу. Не хочу опытов. Они пытаются поделиться со мной своим опытом. Меня не интересует опыт. Что касается опыта, то для меня нет разницы между религиозным и сексуальным опытом или каким-то другим; религиозный опыт сродни любому другому.
Меня не интересует переживание Брахмана, не интересует переживание реальности; не интересует переживание истины. Они, возможно, могут помочь другим, но мне они не способны помочь. Мне не интересно снова и снова делать одно и то же; хватает того, что я уже сделал. В школе, если тебе нужно решить математическую задачу, ты повторяешь это вновь и вновь - ты решаешь математическую задачу и обнаруживаешь, что ответ заключается в самой задаче. Так какого чёрта ты делаешь, пытаясь решить проблему? Легче сначала найти ответ, вместо того чтобы проходить через всё это".
Итак, нехотя и сомневаясь, я отправился к Рамане Махарши. Тот парень потащил меня. Он сказал: "Тотчас езжай туда. С тобой произойдёт нечто". Он говорил об этом, дал мне книгу "Поиски в скрытой Индии" Поля Брантона, и я прочитал главу об этом человеке - "Ладно, я не против, пойду и посмотрю". Этот человек сидел там. Только от одного его присутствия я почувствовал: "Что?! Этот человек - как он может помочь мне? Этот парень, который читает комиксы, шинкует овощи, играет с тем, другим, третьим - как может этот человек помочь мне? Он не может помочь мне". И всё-таки я сел там. Ничего не произошло; я смотрел на него, а он смотрел на меня. "В его присутствии ты чувствуешь тишину, твои вопросы исчезают, его взгляд меняет тебя" - всё это осталось сказкой, выдумкой для меня. Я сидел там. Внутри было множество вопросов, глупых вопросов и вот: "Вопросы не исчезли. Я сижу тут уже два часа, а вопросы всё также здесь. Ладно, задам ему несколько вопросов" - потому что тогда я очень сильно желал мокши. Идея мокши была привнесена моим духовным окружением и я хотел её. "Вас считают освободившимся человеком" - этого я не сказал. "Вы можете дать мне то, что есть у вас?" - я задал ему этот вопрос, но он не ответил, и спустя какое-то время я повторил вопрос: "Я спрашиваю: "То, что есть у вас, можете вы дать мне это?"" Он сказал: "Я могу дать, но можешь ли ты взять это?" Боже! Впервые этот парень говорит, что у него есть нечто, и что я не могу взять это. Никто до этого не говорил: "Я могу дать тебе", а этот человек сказал: "Я могу дать, но можешь ли ты взять это?" Тогда я сказал себе: "Если есть в этом мире кто-то, способный взять это, так это я, ведь я проделал так много садханы, семь лет садханы. Он может думать, что я не могу взять это, но я могу. Если я не могу, то кто может?" Такой у меня тогда был настрой - знаете, (смеётся) я был так уверен в себе.
Я не остался у него, я не прочёл ни одну из его книг, я задал ему ещё несколько вопросов: "Может ли человек когда-то быть свободным, а когда-то нет?" Он сказал: "Ты либо свободен, либо вообще не свободен". Был ещё какой-то вопрос, я его не помню. Он ответил очень странным образом: "Нет ступеней, ведущих тебя туда". Но я проигнорировал всё это. Эти вопросы не имели для меня никакого значения - ответы меня ничуть не интересовали.
Но этот вопрос "Можешь ли ты взять это?"… "Как он самонадеян!" - вот что я почувствовал. "Почему я не могу взять это, что бы это ни было такое? Что это такое, что есть у него?" - таков был мой вопрос, естественный вопрос. И вот сложился вопрос: "Что это за состояние, в котором были все эти люди - Будда, Иисус и вся эта компания? Рамана находится в этом состоянии - так считают, я не знаю - но этот малый такой же, как я, тоже человек. Чем он отличается от меня? То, что говорят другие, или то, что говорит он, для меня не важно; любой может делать то, что делает он. Что это? Он не может слишком сильно от меня отличаться. Его тоже произвели на свет родители. У него есть свои особые идеи по поводу всего этого. Некоторые люди говорят, что с ним что-то произошло, но чем он отличается от меня? Что там такое: что это за состояние? - это был мой главный вопрос, основной вопрос - он не оставлял меня. Я должен сам выяснить, что это за состояние. Никто не может дать это состояние; я тут сам за себя. Мне придётся отправиться в это неизведанное море без компаса, без лодки, даже без плота. Я сам выясню, что это за состояние, в котором находится этот человек". Я очень хотел этого, иначе я не отдал бы всю свою жизнь на это.
В.: Это "дать-взять" - я не понимаю.
Ю.: Я не могу сказать, что он имел в виду, когда говорил: "Я могу дать, но можешь ли ты взять это?", но это в какой-то мере помогло мне сформулировать мой собственный вопрос. Понимаешь, если бы кто-то сейчас задал мне похожий вопрос, я бы сказал, что тебе нечего получать от кого бы то ни было. Кто я такой, чтобы дать это тебе? У тебя есть то же самое, что и у меня. Мы все на улице Саннидхи, 25, а вы спрашиваете меня: "Где улица Саннидхи, 25?" Я говорю, что вы там. Не то чтобы я знал, что я там. Это желание знать, где ты, - вот какой вопрос вы задаёте.
(Юджи говорит, что он больше ни разу не был у Раманы или кого-то из "этого религиозного народа" и никогда не притрагивался ни к одной религиозной книге, кроме как для подготовки к экзаменам по философии.)
Тогда начался мой настоящий поиск. Во мне было всё моё религиозное воспитание. Тогда я начал исследование. Несколько лет я изучал психологию и философию (восточную и западную), мистицизм, все современные науки - всё, всю сферу человеческого знания, я начал исследовать самостоятельно. Поиск всё продолжался, и вопрос мой был: "Что это за состояние?", и он обладал собственной силой. Итак, "Всё это знание не удовлетворяет меня. Зачем всё это читать?" Одним из моих предметов для получения степени магистра была психология - к сожалению, в то время она входила в нашу учебную программу. Я интересовался психологией по той простой причине, что меня всегда интриговал ум: "Где этот самый ум? Я хочу что-нибудь знать о нём. Здесь, внутри меня, я не вижу никакого ума, но все эти книги говорят об уме. Посмотрим, что могут сказать об уме западные психологи". Однажды я спросил своего преподавателя: "Мы постоянно говорим об уме. А сами вы знаете, что такое ум? Мы изучаем столько книг - Фрейд, Юнг, Адлер и вся эта компания. Я знаю весь этот материал - я читаю определения и описания в книгах - но знаете ли вы сами что-то об уме?" Он сказал: "Не задавай таких неудобных вопросов. (смех) Это очень опасные вопросы. Если хочешь сдать экзамен, просто пиши конспекты, запомни их и воспроизведи в экзаменационной работе - и получишь свою степень". "Меня не интересует степень; я хочу узнать об уме".
(Его дед умер, и Юджи бросил Университет Мадраса, так и не получив степени. В 1934 г. он женился.)
Тогда я связался с Теософским Обществом, из-за моего происхождения. Я унаследовал от моего деда Теософское Общество, Дж. Кришнамурти и кучу денег. Так что мне было просто: тогда было много денег - пятьдесят или шестьдесят тысяч долларов - и я мог всем этим заниматься. Я стал лектором в Теософском Обществе (и со временем Юджи был избран Объединённым генеральным секретарём Общества в Индии), но в глубине души был далёк от этого: "Всё это подержанная информация. Какой смысл читать лекции?" Я тогда был очень хорошим оратором, не то что сейчас. Я был первоклассным оратором, повсюду давал лекции, на каждой трибуне. Я выступал во всех университетах Индии. "Это не является для меня чем-то настоящим. Любой, у кого есть мозги, может собрать эту информацию и потом вываливать её. Что я делаю? Зачем я впустую трачу своё время? Это не средство к существованию для меня. Если ты зарабатываешь этим себе на хлеб, ладно, это я могу понять - ты повторяешь, как попугай, одно и то же и так зарабатываешь на жизнь; но для меня это не средство существования. И всё же что-то в этом представляет для меня интерес".
Потом (в конце 1940-х, ближе к завершению теософского периода в жизни Юджи) появился Дж. Кришнамурти. Он только что вернулся из США и начал свой новый…
В.: Вы с Кришнамурти родственники?
Ю.: "Кришнамурти" - это всего лишь наречённое имя, не фамилия. Его фамилия Джидду - "Кришнамурти" довольно распространённое имя - Джидду Кришнамурти.
Я связался с ним. Я слушал его семь лет, каждый раз, когда он приезжал. Я никогда не встречался с ним лично, потому что вся эта история с "Мировым Учителем" и прочее создавали определённую дистанцию. Я не принадлежал к узкому кругу приближённых; я всегда оставался на периферии, не желая впутывать себя. Там присутствовало то же самое лицемерие, в том смысле, что в их жизнях ничего не было; они были пусты - учёные люди, властители дум, выдающиеся фигуры. "Что это? Что стоит за этим?"