- Цивилизованные города для болтунов и слабаков, - продолжил траппер. - Там хвастуны не боятся, что их призовут к ответу, они знают, что у немногих хватит ума перечить им. Здесь, если кто-то попытается обмануть другого, его просто убьют - и все.
Шошоны водрузили головы на копья и теперь с гордостью потрясали ими в воздухе.
- В этих краях мужчина не может позволить себе быть слабым. Правду говорят, что выживают сильнейшие, а иногда это не удается даже им. Посмотри, что случилось с твоим дядей Зиком, - напомнил Шекспир.
- Почему тогда столько белых людей отправляются на Запад жить, охотиться, жениться на индианках, если жизнь здесь трудна и полна опасностей? Если одна маленькая ошибка, например, наклониться, чтобы напиться из источника и не заметить змею на ближайшем камне, может стоить жизни, почему они остаются здесь? Или свобода, о которой ты говоришь, важнее всех этих неприятностей?
- Это тебе придется решать самостоятельно. Мне она дороже всего золота в мире, а для тебя может не стоить и цента.
- Не знаю, не знаю… - протянул Нат.
Воины отнесли надетые на копья головы в южную часть деревни. Сбросили их на землю, стали разбивать лица и раскалывать черепа. Кровь и мозги разлетались по земле.
- Почему они просто не похоронят тела и не забудут об этом?! - спросил Нат с негодованием.
- Индейцы никогда не хоронят тела врагов. Почему они должны отсылать противников прямо к Всевышнему Духу? И потом - индейцы относятся к мертвецам совсем иначе, чем белые.
- Да уж, это я заметил.
- Воины считают ку - свои подвиги - по числу мертвецов…
- Подожди, - прервал его Нат. - Я думал, они считают ку, если им удается коснуться врага, неважно, умрет он после этого или останется жить.
- Это гораздо сложнее. Некоторые племена могут присудить победу над одним врагом сразу четырем воинам. Так поступают кроу и арапахо. Шайены - только троим. А ассинибойны не позволяют засчитывать ку, если до тела врага не дотронулись.
Нат пожал плечами:
- Не пойму что-то…
- Попытаюсь объяснить, - начал Шекспир менторским тоном. - Предположим, воюют два племени - кроу и черноногие. Один из кроу наносит врагу удар томагавком и заявляет о своем первом ку, что является огромной честью для него, потому как он нанес удар, пока тот был еще жив. Другой воин кроу видит раненого черноногого и убивает его - это второй ку, хотя и не такой почетный. Понимаешь меня?
- Вполне.
- Прекрасно. Третий воин снимает скальп с мертвого тела - это третий ку, который ценится еще ниже. Наконец, четвертый кроу вырезает сердце врага, это уже совсем немного, но воин дорожит каждым трофеем, который удается добыть.
- Почему первый кроу не убил и не скальпировал врага? - спросил Нат.
- Ты что-то недопонял. Представляешь, какая суматоха творится на поле боя. Иногда воин ранит противника, а времени прикончить его нет. Это делает уже другой, - ответил Шекспир.
- Все ясно, - кивнул Нат. - Но лично меня не привлекает перспектива резать врага на кусочки. Это работа мясника.
- Война и есть откровенная резня. Не слушай тех, кто говорит иначе.
Шошоны наконец закончили свой ритуал и присоединились к женщинам и детям, собравшимся вокруг покойных членов племени. Воины подошли к телам соплеменников и стали вполне серьезно разговаривать с ними.
- Что это они делают? - в недоумении спросил Нат, совершенно сбитый с толку видом взрослых мужчин, беседующих с безжизненными телами сородичей.
- Они рассказывают, что отомстили за них черноногим.
- Но ведь…
- Ты опять думаешь как белый, - посетовал старик. - Если индейцы смотрят на все - от еды до сражения - иначе, чем мы, могут же они и к мертвецам относиться по-другому?
Нат кивнул.
- Большинство индейцев верят в жизнь после смерти. Снейки считают, что мертвые наблюдают за живыми и что у каждого воина есть свой ангел-хранитель.
- Подожди-ка минуточку. Ты только что назвал их снейками, я думал, что они шошоны.
- Сами себя они называют шошонами, но многие белые зовут их снейками, может, потому, что большую часть года они проводят у реки Снейк, а остальное время охотятся на бизонов на равнинах.
Послышался стук копыт, и вскоре шесть шошонов, которые погнались за черноногими, выехали из-за деревьев.
- Давай устроимся поудобней, - посоветовал Шекспир, - это может затянуться надолго.
Он сел на землю, скрестив ноги и положив карабин на колени.
Нат остался стоять, боясь пропустить что-нибудь важное. Он представил, как, вернувшись в комфортный и безопасный Нью-Йорк, станет рассказывать Аделине и своей семье душераздирающие истории о том, что пережил в этом диком краю. Сейчас у него была великолепная возможность собственными глазами увидеть то, что приводит в мистический ужас всех белых.
Воины спешились. Один из них что-то гордо выкрикнул, показывая тело черноногого, которого он настиг и убил. Воин то и дело ударял тело томагавком, описывая свой подвиг.
Взглянув на труп, Нат узнал воина, которого случайным выстрелом оставил без лошади. Стало быть, Кинг виновен в его смерти. "Еще одна жизнь на моей совести!" - с горечью подумал он. Парня все еще беспокоили мрачные размышления о том, что случится с его душой после всех совершенных убийств. Нат никогда не был излишне религиозным, но в юности регулярно посещал церковь и мог наизусть процитировать десять заповедей. Не убий. Яснее и быть не может.
Он посмотрел на свои руки. Странно, что после всех этих убийств руки не изменились, да и сам он остался практически тем же человеком. То, что Нат лишил жизни других людей, не привело к каким-либо переменам в нем. Хотя в глубине души он понимал, что последних двоих черноногих ему уже было легче убивать, чем тех, первых.
Что же произошло?
Эта мысль беспокоила Ната. Должно быть, убивать становится все легче и легче. Тогда что отличает его, скромного честного человека, от хладнокровного убийцы? Должен же он обладать какими-то качествами, чтобы не стать похожим на бессердечного головореза?
Но какими?
Среди шошонов послышался крик.
Нат испуганно поднял глаза.
Очевидно, похороны не были каким-то сложным ритуалом. Несколько человек отошли подальше и начали копать могилы, другие собирали одежду и всякую утварь. Женщины, родственницы погибших, напоследок обнимали тела и заходились в рыданиях.
- Я слышал тут кое-что, - вспомнил Шекспир, стараясь перекричать плач. - Обычно они пропускают день, прежде чем похоронить воинов, но во время охоты шошоны наткнулись на следы большого отряда черноногих. Вот почему воины вернулись так быстро. Племя собирается отправиться в путь завтра утром.
- Сколько же черноногих они видели? - рассеянно спросил Нат.
- Говорят, около полусотни.
- Так много? - удивился Нат. - Откуда их здесь столько в такое-то время? Должно быть, им стало известно об этой самой встрече?
- Скорее всего так. Потому-то они здесь, - согласился Шекспир. - Они бродят вокруг, будто хищники, нападая и на белых, и на индейцев других племен, на всех, кто встречается на пути. Черноногие, конечно, знают о встрече и считают это прекрасным шансом свести старые счеты.
- Нельзя ли им как-нибудь помешать?
Шекспир усмехнулся:
- Многие белые и индейцы делают это при каждом удобном случае. Даже мы с тобой.
- Я серьезно.
- А что бы ты сделал?
- Ну, я бы собрал армию и уничтожил бы их всех или прогнал в Канаду.
- Ну вот, ты опять жаждущий крови юнец. Где, интересно, ты собираешься взять армию? Собрать вместе индейские племена? Черноногие - самое сильное племя в северных горах и на равнинах. Они то и дело нападают на не-персэ, гладкоголовых, кроу, шошонов. Они присвоили себе лучшие земли, загнав других в холмистые долины. Не найдется ни одного племени к северу от Золотой реки, у которого был бы шанс победить черноногих.
- А белые? Почему они мирятся с этой ситуацией?
- Возможно, потому, что нашего брата тут не более пяти сотен человек, да и те раскиданы по всему Западу, от Миссисипи до Тихого океана и от Канады до Санта-Фе, не считая штата Миссури.
- Интересно, сколько же черноногих?
- Точно не знаю, но, думаю, тысяч восемь-десять…
- Я и понятия не имел, - признался Нат. Шошоны по-прежнему были заняты приготовлениями к похоронам, Шекспир перевел взгляд на своего друга:
- Позволь рассказать тебе еще одну историю. Примерно лет пять назад нашелся тут один человек, который предложил, как и ты, собрать армию, только против арикара, а не черноногих.
- И что?
- Ты дашь мне закончить? Человек по имени Эшли привел сюда около семидесяти солдат из Сент-Луиса. Они добрались до поселений арикара на реке Миссури и там на них напали шесть сотен воинов. Эшли потерял двенадцать человек и поспешно вернулся вниз по реке. Он послал письмо полковнику Генри Левенуорту, настоящему сорвиголове. Тот собрал сотни две людей, захватил с собой несколько орудий и направился к арикара, чтобы преподать им урок. - Шекспир засмеялся.
- Что тут смешного?
- Не обращай внимания. На чем я остановился? Ах да. По пути к полковнику присоединились почти семь сотен сиу. Они терпеть не могут арикара и очень хотели помочь устроить им взбучку. Полковник Левенуорт назвал армию Легион Миссури, и к тому времени как они появились в землях арикара, к нему еще прибились белые и сбившиеся с пути индейцы, так что под его началом было уже около тысячи человек.
- Арикара, должно быть, досталось, - предположил Нат.
Шекспир снова засмеялся:
- Ты думаешь? Арикара, естественно, не могли не заметить такую армию, поэтому сделали то единственное разумное, что им оставалось.