Прибыв в Анадырский острог, Плениснер развил бурную деятельность. Чукчу Николая Дауркина направил для "проведывания неизвестных островов, около Чукотского носу лежащих, и о положении Америки", а сам с небольшой командой солдат отправился в Нижнеколымский острог. Потребовал рапорты и "скаски" промышленников и казаков.
Местные власти услужливо представили ему казака Федора Татаринова и юкагира Ефима Коновалова, и те показали "по самой справедливости и присяжной должности", что в 1756 году охотились на островах "супротив устья Ковымы-реки" (Колымы. - Примеч. авт.). Видели там много медвежьих следов и "заведенную незнаемыми людьми" крепость. А к северу от островов якобы имеется еще и "большая земля, на которой и стоячего всякого рода лесу весьма довольно и жилые пустые юрты наподобие якутских имеются". Важные сведения требовали тщательной проверки: многое хитрые охотники могли просто присочинить. Уж очень им хотелось вернуться в места, где они весьма успешно промышляли голубых и белых песцов.
Знающих геодезистов в этой глухомани, естественно, не оказалось. С казаками надо послать надежного человека, решил Плениснер. В его команде как раз есть такой - сержант не из дворян Степан Андреев.
- Дело это государственной важности. - Подполковник плотно прикрыл дверь и повернулся к сержанту: - С казаков взять подписку, чтобы оную секретную поездку содержали в тайне. За ними следить неусыпно, я им не доверяю. И запомни: будущность твоя зависит от твоего усердия.
В то далекое время географические открытия делались в основном людьми неучеными, но смелыми и предприимчивыми. Появлялись они так же внезапно, как и исчезали, сделав небольшое, но нужное дело. Одним из таких землепроходцев и был Степан Андреев. Не сохранилось даже его биографии. Где он родился и умер, из каких мест попал на Чукотку - об этом архивы умалчивают. Был грамотен, но не умел пользоваться компасом, копировал карты, но так и не освоил геодезической премудрости. Вот почти и все, что о нем известно.
Приказ есть приказ, и в марте 1763 года Андреев отправился в "секретный вояж" на указанные казаками острова, которые позже Плениснер назвал Медвежьими. "Прибыв на пятый видимый остров апреля 26 числа, которой осмотри весь, со обстоятельством описав как и первые острова по сущей справедливости" и "взошед на верх горы", увидел он "влево накосо севера в южную сторону или по здешнему назвать к полуношнику" на горизонте "...синь синеет или какая чернь чернеет". Но что это было - "земля или полое место моря" - определить не смог.
В мае Андреев уже был в Нижнеколымском остроге. Немного оправился от похода, засел за донесение Плениснеру. "И за долговремянным осмотром островов и за одержимыми в море пурга-ми весьма сделалась собачьими кормами скудность, - писал он, тщательно расставляя каждую букву, - однакож... усердно и ревнительно желал и принуждал команду ехать далее в море, токмо команда единогласно стали говорить, что далее следовать в море оставить..."
Рапорт сержанта привел Плениснера в ярость. На островах тог побывал и даже описал их, но "по незнанию наук, какое положение они имеют на карте изъяснить не мог". Нерешенным остался и главный вопрос - о загадочной "сини". Победная реляция в Петербург откладывалась на неопределенное время. Посему Андрееву строжайше было предписано "...следовать вторично к видимой им большой земле".
В апреле следующего года он с казаками вновь очутился на том пятом Четырехстолбовом острове. Назван он был так потому, что стояли там кекуры - высокие природные каменные столбы. В ясный солнечный день узрели прошлогоднюю "синь" и "дались на усмотренное место".
Бежали на собаках по льду с небольшими перерывами пять суток. Ночевали у "великих" торосов. А на шестые сутки, рано утром, увидели... "остров весьма немал. Гор и стоячего лесу на нем не видно, низменной, одним концом на восток, а другим - на запад, а в длину так, например, быть имеет верст восемьдесят". Направились к "западной изголовье" острова, но, наехав "на незнаемых людей свежие следы", пришли в "некоторый страх". К тому же и "юкагирь Ефим Коновалов одержим стался болезнью". Поэтому Андреев, "не доезжая до острова например как верст з дватцать", приказал повернуть в обратный путь...
Карта северо-востока Сибири сержанта С. Андреева
Свои интересы Плениснер умел блюсти с немецкой тщательностью. Разослал копии путевого журнала Андреева сразу в несколько адресов: новому губернатору Чичерину, в Академию наук историку Г. Миллеру и в личный Кабинет императрицы Екатерины II. Не позабыл приложить и собственный рапорт - образец мудрого руководства, усердия и распорядительности. Долгожданная награда - чин полковника - не заставила себя ждать. Не обошли и Андреева: "за понесенные двугодичные труды" того произвели в подпоручики.
Новые земли Плениснер непременно хотел видеть на "своих" картах. И вот уже умчался в Петербург фельдъегерь с кипой чертежей Чукотской земли, "сочиненных" - именно так выразился сам полковник - из туманных рассказов чукчей, "скасок" промышленников и рапортов Андреева и Дауркина. На удивительных картах с непонятным масштабом впервые появились Медвежьи острова, остров Андреева, невероятные очертания "Американской матерой со стоячим лесом земли" и таинственной земли Китеген, да которой жили "оленные люди хрохай".
В столице карты произвели должное впечатление. Новоиспеченному полковнику предложили срочно снарядить большую экспедицию под командованием теперь уже подпоручика Андреева для установления контактов с "оленными людьми" и непременно включить в оную опытных геодезистов.
Прошло пять лет, прежде чем прапорщики-геодезисты Леонтьев, Лысов и Пушкарев отправились в далекий путь. Отправились одни, без Андреева. После своего похода он служил в Охотске, составлял и копировал карты. С этого момента он вообще больше не упоминается в рапортах и донесениях.
Однако авторы, работая в Центральном государственном архиве древних актов, выяснили ранее совершенно неизвестный этап биографии сержанта Степана Андреева. Оказалось, что в 1766 году он был назначен командиром небольшой Тигильской крепости на Камчатке. В этой должности, командуя 78 солдатами, он пробыл пять лет и в 1771 году был сменен прапорщиком Петром Инкингриным. Затем следы Андреева теряются. И на этот раз, кажется, навсегда.
Карьера полковника Плениснера завершилась плачевно, хотя в 1764 году и получил он повышение - назначен был главным командиром в Охотск. Человек он был деятельный, гордый, строгий с подчиненными, чрезвычайно подозрительный и боялся доносов. Полковник задерживал все конверты, которые шли через Охотск сибирскому губернатору и в столицу. И за это горько поплатился: его отправили в отставку и отдали под суд.
...Три года в недоумении бродили геодезисты с картами Плениснера по торосам Ледовитого океана для "отыску показанного подпоручиком Андреевым шестова острова, или матерой Американской земли". Но кругом были только бескрайние ледяные поля и бесконечные полыньи. Картографические недоразумения, помноженные на неудачи трех геодезистов, дали результат на первый взгляд неожиданный, но закономерный: спустя двадцать лет андреевский остров уже основательно путали с легендарной землей Китеген, которая перекочевала в другие карты, пополнив антологию географических заблуждений.
Поручение "разведать о всех обстоятельствах сей земли, как-то: остров ли оная или твердая протягаящаяся от Америки земля" было дано в 1785 году русской полярной экспедиции Биллингса. Спустя двадцать пять лет ее разыскивал известный исследователь Новосибирских островов Матвей Геденштром, а в 1821 -1823 годах - лейтенант Фердинанд Врангель и лицейский друг А. С. Пушкина мичман Федор Матюшкин. Предпринимались такие поиски и в дальнейшем...