Сенсационная версия двух ученых вызвала оживленную полемику среди исследователей. Одни из них считали, что столь странный маршрут Андреева обосновывался хотя и остроумными, но не вполне убедительными положениями, что "влево" и "вправо" в журнале сержанта всегда означало "к западу", "полуношник" - направление на северо-запад, а выражение "смотря по сонцу и держась правой руки на полдень бежали" - юго-восточное направление. Другие полагали, что Андрееву вряд ли удалось бы заметить за 90 верст Новую Сибирь, высота которой не превышает 50 метров. Остались непонятными и причины, побудившие Андреева отправиться к Новой Сибири с самого... восточного из Медвежьих островов.
Доктор Леонид Старокадомский, участник экспедиции на ледокольных пароходах "Вайгач" и "Таймыр" в 1909-1915 годах, был убежден, что Андреев видел остров Врангеля на восемьдесят пять лет ранее английского капитана Келлета. Конечно, нельзя утверждать, что Андреев заметил остров Врангеля с вершины Четырехстолбового острова. Но он мог знать о его существовании.
В прошлом, возможно в XVIII веке, остров Врангеля был обитаем. Еще капитан Тимофей Шмалев рассказывал Гавриилу Сарычеву, участнику экспедиции Биллингса (1785-1794), что он слышал "...от чукоч о матерой земле, лежащей к северу, не в дальнем расстоянии от Шалагского Носа, что она обитаема и что шалагские чукчи зимнею порою в одни сутки переезжают туда по льду на оленях". Лейтенанту Врангелю, который путешествовал в этих местах спустя всего шестьдесят лет после сержанта Андреева, чукчи рассказывали о народе онкилонов. Спасаясь от преследования кочевников-оленеводов, те вместе со своим вождем Крехаем удалились в "незнаемую землю, в ясные дни видную с мыса Якан". "Незнаемая земля" - остров Врангеля. Эту же легенду, несомненно, слышали Андреев, Дауркин и Плениснер: на своей карте полковник изобразил землю "Китеген" и заселил ее "хрохаями" - потомками вождя Крехая.
Остров Врангеля лежит на северо-востоке от острова Четырехстолбового. Определенные места путевого журнала Андреева, не допускающие противоречивых толкований, подтверждают, что шел он именно в этом направлении. Пройдемся еще раз по его страницам.
16 апреля. "...В ясны день отправились с пятого острова в море, усмотря в полуношник в леву руку синь или чернь, и дались прямо на усмотренное место. И в проезде находились день весь и дошед до великих торосов, где и начевали. А расстояние так будет например верст 80..."
Что именно разумел Андреев под "полуношником в леву руку"? Открываем его журнал 1763 года и читаем: "...да на сем же острове всходили на верх оной горы и смотрели во все стороны: в полуденную сторону видеть голоменит камень, который по рассуждению нашему тот ковымский камень, а влево, к восточной стороне, едва чють видеть синь синеет, или назвать какая чернь..." Итак, стоял Андреев лицом на юго-восток, справа от него было побережье Сибири, а "в леву руку", то есть в восточно-северо-восточном направлении, узрел он ту самую "синь".
17 апреля. "И с того места в ясны день дались в море, которой черни и не видали... И за ненайдением блиско тороса ехали целые сутки. И прибыли... в ранни обед остановились и стали осматривать по положению земли и по сонцу: в правую руку к востоку оказалось черни обширностию немалой, и которую чернь признавали от нашей стороны земли, и надобно быть тут Шелагскому мысу или далее ево. И переначевав тут. А разстоянием от первого тороса например как будет сто пятьдесят верст".
В журнале Андреева появляется очень важный ориентир - мыс Шелагский. Но на каком расстоянии находились от него наши путники после двух с лишним суток пути и могли ли они вообще его заметить? Хорошо известно, что некоторые возвышенности на берегу в районе мыса достигают почти километровой высоты. Вот что свидетельствует Врангель, который оказался в этой части Ледовитого океана 22 апреля 1822 года: "...когда ветер несколько рассеял туман, на южной части горизонта ясно очертились черные острые скалы Шелагинского мыса... от нас 87 версты". Значит, Андреев и его товарищи на третьи сутки похода оказались приблизительно в 100 километрах от мыса. Если теперь очертить окружность этим радиусом с центром на мысе Шелаг-ском, то точка ее пересечения с линией, проведенной в восточно-северо-восточном направлении от Четырехстолбового острова, как раз укажет положение отряда Андреева в полдень 18 апреля - приблизительно 240 километров от Медвежьих островов. И эта цифра хорошо согласуется с расчетами в его дневнике.
Утром 19 апреля отряд Андреева поехал "...поворотя влево под самой север, и бежали по морю день весь до самой ночи до половины". Встретил большую полынью - "морская щель немалая... через которую едва могли переправитца на двадесятое число".
На следующий день путешественники вновь изменили свой маршрут - отправились "под западный полуношник". За два дня они преодолели еще 140 верст трудного ледового пути. Но в каком направлении отложить на карте это расстояние? Под "полуношником", как мы уже выяснили, понимали в те времена северо-восток. А юго-восточное направление поморы называли "обед-ником". Но этого слова Андреев не знал. И придумал свое выражение - "под западной полуношник", разумея под этим ветер, дующий не с северо-востока, как у поморов, а с северо-запада. Вот под этот-то ветер, на юго-восток, и отправились Андреев и его спутники.
Весь день 21 апреля Андреев и его спутники едут уже иным путем: "...бежали по морю, поворотя в север", и, проехав 50 верст, заночевали. "Встав поутру, и увидели остров весьма немал..." Это и был загадочный, шестой "остров Андреева".
Между островами Врангеля и Четырехстолбовым около 600 километров. В сутки проезжал Андреев в среднем по 80 километров. Если положить на карту гипотетический маршрут его похода, то утром 22 апреля, на шестые сутки пути, он мог оказаться примерно в 170 километрах от северо-западной оконечности острова Врангеля. С такого расстояния увидеть остров вполне возможно, если учесть при этом, что на нем есть вершины высотой более 1000 метров и в ясные дни его видно с побережья почти за 160 километров. А из истории полярных путешествий известны случаи, когда земли более низменные, чем остров Врангеля, наблюдались с расстояний куда больших.
Матвей Геденштром, например, во время путешествия в марте 1809 года от устья Индигирки на север увидел знаменитые Деревянные горы высотой не более 50 метров на острове Новая Сибирь за 120 верст. В своей статье "Отрывки о Сибири" он писал, что на Ледовитом океане "весною вообще все предметы чрезвычайно далеко видны. Гора Муксуковка, не имеющая еще 500 сажень отвесной высоты, видна бывает за 250 верст и более...".
Если сравнить позднейшие описания острова Врангеля с "параметрами" шестого острова в журнале сержанта, то между ними обнаруживается определенное сходство. Протяженность острова Врангеля с запада на восток около 120 километров. "Для рассмотрения означенного острова" отряд Андреева направился к его "западной изголовье". Эта запись лишний раз подтверждает, что сержант приближался к острову с северо-запада или юго-запада и поэтому не мог оценить его ширины.
Некоторых исследователей озадачивали скорости передвижения отряда Андреева на собачьих упряжках. Обратный путь к Четырехстолбовому острову занял у него всего трое суток. Но эта цифра не представляется столь уж фантастической, если ее сопоставить со скоростью передвижения экспедиций Врангеля и прапорщиков-геодезистов.
"По старому следу собаки бегут охотнее", - отмечал Врангель. Его собаки на участках ровного льда, таща груженые нарты, пробегали 80 верст за восемь часов. А однажды трудились тринадцать дней подряд без дневок для отдыха. "Хорошо выдержанные собаки, - утверждал Геденштром, - в случае надобности пробегают в сутки 200 верст". Отряд Врангеля в иные дни передвигался по ровным льдам со скоростью до 70 верст в сутки в тех местах, где мог проходить и путь Андреева, и это никого не удивляло.
Не нужно забывать, что сержант не тратил время на астрономические и прочие измерения, его группа была очень небольшой, мобильной и не имела иных целей, кроме движения вперед. Кроме того, Андреев и его спутники были местными жителями, в совершенстве владели ездой на собаках, в том числе и по морскому льду.