Дмитрий Леонтьев - Обитель

Дмитрий Леонтьев

Санкт-Петербург ООО ИПП "Ладога" 2010

ББК 84(2Рос)-445 Л47

Леонтьев Дмитрий

Л47 Обитель.- СПб : ООО "Издательско-полиграфическое

предприятие "Ладога", 2010.- 264 с.

ISBN 978-5-986-35-045

ISBN 978-5-986-35-045

© Д. Леонтьев, 2010

Я чую в близких далях грядущую Россию. Исчерпав наважденье, предельный гнет беды, Всю слепоту, весь ужас, все подчиненье Змию, Она блеснет в сияньи Пастушечьей Звезды.

К. Бальмонт

В те годы я много путешествовал. Потерпев фиаско на фронте любовном, я, чтобы отвлечься от грустных мыс­лей и наползающей депрессии, принял предложение ста­рого товарища, давно с головой окунувшегося в океаны "перестроечного" бизнеса, и возглавил небольшую, но динамично развивающуюся топливную компанию. Лите­ратурное поприще, на котором я всегда работал "для души", а не ради "хлеба насущного", на тот момент окончательно разочаровало меня низкими запросами как издательств, так и читающей публики, достойного сюжета, который бы меня увлек, я не находил, а потому решил воспользоваться нежданно предоставившейся мне свободой, и месяцами колесил по просторам России. Я ездил по берегам Волги, Камы, Дона и Двины, лазил по скалам Урала и Карелии, бродил по паркам Саранска и Владимира, Новгорода и Пскова...

Я всегда легко сходился с людьми, а учитывая неверо­ятную жадность и коррумпированность чиновников, вре­мени на выполнение своих прямых обязанностей я тратил в этих командировках не так уж и много. Сделки заклю­чались, контракты подписывались, и у меня оставалась куча времени для изучения архивов музеев и монастырей, истории городов, замков и крепостей. Сколько красот и чу­дес я увидел в те дни! Звездопад в ночном небе Нижней Салды и бескрайние луга Татарстана, белоснежные храмы Дивеева и суровую пустынь Белого моря, золото куполов

Владимира и бесконечные гирлянды озер Псковщины... Пенза, Саратов, Самара, Тольятти мелькали передо мной нескончаемым хороводом, прогоняя хандру и убаюкивая печали. Сколько хороших, веселых и добрых людей дове­лось повстречать мне тогда... Но одна из самых интересных встреч произошла в заснеженных лесах Карелии.

Вдоволь наморозившись у студеных берегов Онеж­ского озера и исколесив вдоль и поперек все Петроза­водски и Медвежьегорски, я возвращался домой.

...На фоне заснеженного и безлюдного шоссе черная ряса монаха была видна издалека. Он стоял рядом с по­воротом на узкую колдобистую дорожку с указателем: "N-ский монастырь. 12 км", безнадежно "голосуя" под­нятой рукой. Февральские сумерки опускались быстро. Я вздохнул и остановил машину. К монахам я испыты­вал благодарность не только за их духовный подвиг, но и за тот гигантский объем знаний, которым они дели­лись со мной так щедро в моих странствованиях. А долг, как известно, красен платежом...

- В обитель? - спросил я, опуская стекло.- Или в город?

- В обитель, если возможно...

Монах был молод - лет двадцать пять, не больше. Уже изрядно замерзший, с налетам инея на бровях и усах. Пританцовывая от холода, он ждал моего реше­ния. Я кивнул на сиденье рядом с собой.

- Что ж вы так припозднились? - спросил я, сво­рачивая на столь разбитую дорогу, что даже мой джип, и то полз по ней с большим трудом.- Так можно и до утра простоять, ни одной машины не дождавшись.

- Отец настоятель послал.

- Строгий?

- А как же иначе? - даже удивился он.

- И что же за монастырь у вас? Я и не слышал о та­ком? Новый?

- Древний, но очень маленький. Двенадцать чело­век всего, да еще трое в пустыньке, неподалеку... До ре­волюции он очень известен был... Сейчас восстанавли­вается...

- Тяжело?

- Мы живем по афонскому уставу. Это очень стро­гий устав.

- Я про восстановление.

- Ничего, с Божьей помощью... Понемножку... И сами строим, и крестьяне из соседних селений помогают.

- Из окрестных сел сюда еще добраться надо. Что ж у вас дорога-то такая... На танке не проедешь...

- Мы живем на пожертвования, нам бы обитель восстановить, а уж дорога - и вовсе отдаленная мечта. Да и монастырь ведь для уединения предназначен, это не село и не город. Мы редко в мир выбираемся. Но когда-нибудь и до дороги очередь дойдет.

- И вот так по всей России. Такое ощущение, что только в Москве двадцать первый век. Дороги - это наша "машина времени": преодолел пространство и по­пал в прошлое... иногда далекое...

- Много путешествовали?

- Много. Хотя... Сотни и тысячи городов исколе­сил, а посмотришь на карту - и трети России не увидел. Огромная у нас страна. И счастье в этом и беда... В ка­кой-нибудь несчастной Швейцарии куда проще все на­ладить... Ах, ты!..

Лишь присутствие священника удержало меня от многократного поминания лукавого: колесо не просто прокололось - взорвалось. Хорошо хоть скорость была небольшая, и я сумел удержать машину на дороге.

- Вот незадача! - пожаловался я, возвращаясь за руль после осмотра поломки.- На ночь глядя, вдали от дороги... И на что напоролся - ума не приложу: не было там ничего...

- Запасное есть?

- Есть, но теперь возни на полночи...

- Да вы не расстраивайтесь: на все воля Божья. К то­му же мы уже приехали. Метров через сто поворот, а за ним и наша обитель. Отец настоятель уже ждет нас.

- Угу,- вздохнул я.- Особенно меня. Ладно, мет­ров сто как-нибудь протянем...

В сумерках монастырь не производил особого впе­чатления: какие-то домики, ограда, смутные очертания куполов и колокольни. Я остановил машину у ворот.

- Благослови вас Бог,- жизнерадостно сказал инок и бодро зашагал по своим делам.

Покосившись ему вслед, я мысленно представил, где бы ехал, не остановись у этого злосчастного поворота, покачал головой, отгоняя дурные мысли, и вернулся к осмотру колеса. Вариантов у меня было немного, и, сняв куртку, я открыл багажник...

- Христос воскрес,- раздалось совсем рядом. Погруженный в невеселые мысли, я и не заметил, как

рядом со мной оказалась согбенная фигура, по всей ви­димости, очень и очень старого человека, опиравшегося на высокий посох. Ряса и длинная белая борода были видны и в сумерках.

- Я пришел поблагодарить вас за моего ино­ка,- сказал старик.- Он сказал, что у вас проблемы с ав­томобилем?

- Колесо лопнуло. Сейчас поменяю, и...

- Зачем же маяться на холоде, да еще в такой тем­ноте? Электричества у нас нет, и через полчаса не будет

видно ни зги. К тому же, потратив время на ремонт, куда вы уже успеете? Ночная дорога и без того коварна, а уж зимняя дорога ночью... Позвольте предложить вам ноч­лег. У нас есть отличный гостевой домик. Там уже на­топлена печь. Вы сможете отдохнуть, выспаться, а за­втра, поутру, почините свое авто и, отдохнувшим, продолжите дорогу.

- Время терять не хочется.

- Разве вы не сами располагаете своим временем? "Действительно,- подумал я.- Меня никто не ждет,

а я все лечу сломя голову... Отосплюсь да поеду".

- Спасибо, отче. Пожалуй, я и впрямь приму ваше предложение.

- Вот и славно. Берите вещи, а я провожу вас.

В некоторых из крохотных домиков, прилепившихся к стенам монастыря, теплился свет в окошках.

- Здесь живут трудники,- пояснил настоятель.- Го­сти у нас зимой не часто бывают. Летом, иногда, финны приезжают, реже из деревень, и уж совсем редко - из городов. У нас места тихие, безмолвные,- он толкнул дверь избы и покачал головой, вглядываясь в тем­ноту.- Просил же отца эконома оставить свечу зажжен­ной... Но уж очень он у нас хозяйственный...

- На то и эконом,- сказал я, включая фонарик.- Я ведь мог и не остаться, а помимо экономии еще и по­жар возможен. Так что не так уж он и не прав.

- Послушание эконома не всегда дается самому предприимчивому,- спокойно возразил мне священ­ник.- Иногда это способ привлечь человека к заботе о других. Не в хозяйственной деятельности суть, а в за­боте о людях. Это вопрос приоритетов мышления.

Он зажег стоящую на столе свечу, и неяркий огонь осветил, наконец, его лицо.

Он был очень стар, куда старше, чем я думал. Живой голос и твердая походка сбрасывали с его возраста лет пятнадцать, но вблизи было видно, как много лет лежит на его плечах. Густая копна белых как снег волос, голу­бые пронзительные глаза, тонкий нос с небольшой горбинкой - в молодости отец настоятель, должно быть, разбил немало девичьих сердец.

- Так вы его так наказали - послушанием эконо­ма? - догадался я.

- Ну что вы... Трудом наказывают в концлагерях. А отца Кирилла я очень люблю. Он помогал нашему мо­настырю, когда еще был в миру крупным чиновником. Просто власть - это другой мир, там другие приорите­ты, другое мышление... А из отца Кирилла получится замечательный монах. Просто не всё сразу... Позвольте, я присяду?

Смущенный, что не предложил это раньше, я при­двинул ему стул.

- Может, хотите чаю? - спросил я, заметив дымя­щийся на буржуйке чайник.

- Нет, благодарю вас... Вы ведь писатель? Были пи­сателем?

- Как вы узнали? - удивился я.

- У вас очень характерная мозоль на правом безы­мянном пальце. От написания простых документов та­кую не заработаешь... Ну и прочая, хоть и незначитель­ная, но все же совокупность признаков.