Крылья
Перевод А. Твардовского
Я покидал родимый край,
Где жил юнцом счастливым:
Пришел мой срок сказать "прощай"
Своим лесам и нивам.Вослед мне долго шли поля,
Луга родного края,
Как молодого журавля
К отлету провожая.Огни окошек мне вослед
Мигали вдаль с тревогой:
Я отправлялся в белый свет,
В безвестную дорогу.Земля шептала мне:
- Лети,
Мой молодой, да ранний!
Кто знает, сколько на пути
Ты встретишь испытаний.Они идут за рядом ряд -
И труд, и кровь сражений…
Лети!
Дороги нет назад -
К родным кустам сирени.Вдохнул я воздуха высот,
Мечту сроднивши с былью.
В далекий путь, в большой полет
Дала мне юность крылья.В трудах суровых на войне
Я закалил терпенье.
И ничего, что, может, мне
Огнем хватило перья.Где ни проехать, ни пройти,
Я полз по глине взрытой…
Я не жалею. Десяти
Небитых стоит битый.И если б даже там песок
С землей меня накрыли,
И то бы, кажется, не мог
Своих сложить я крыльев.Я б пожелал еще познать
Одно из испытаний:
Из мертвых встать, - хоть трудно встать, -
Рассвет увидеть ранний.Подняться, встать, прозреть опять,
Умыть лицо водою
В ручье лесном, чтоб не пугать
Людей землей сырою.И вновь рвануть, чтоб ветер в грудь,
Чтоб снова - впрок усилья…
…Смелее - в путь, и в путь, и в путь! -
Затем даны мне крылья.
1945
Коммунисты
Перевод Я. Смелякова
Коммунисты - это слово крепче стали,
Коммунисты - это слово, как набат.
Маркс и Энгельс нам такое имя дали
В год рожденья наш - сто лет тому назад.И хотя сто лет назад нас было мало,
Вышли мы на правый бой, на смертный бой.
Мы копаем - с песней - яму капиталу,
Пусть стучит земля по крышке гробовой.Нет, не верим мы ни в бога, ни в молитвы,
И не знаем мы иных священных слов,
Кроме лозунгов, сзывающих на битвы,
Кроме песен, от каких вскипает кровь.Поднялись мы в высоту, полны отваги.
Коммунизма даль, к тебе сердца летят.
Крылья наши - это огненные флаги,
Гнезда наши - это камни баррикад.Коммунисты - это Ленина солдаты,
Пусть трепещут все тираны и цари -
Мы вписали знаменательные даты
Кровью собственной во все календари.В грозных битвах мы не дрогнем от ударов,
До конца за наше дело постоим,
Знамя красное бессмертных коммунаров
Для полета нашей смене отдадим.Так и я отдам в наследство - дар заветный -
Жар борьбы, который в сердце берегу.
Коммунисты!.. Этот клич на бой победный
Без волненья повторять я не могу.Этим словом, самым верным, самым чистым,
Самых близких называю не один.
Я хочу, чтоб назывался коммунистом
Сын родной мой и родного сына сын.С каждым годом все сильнее над планетой
Наше солнце разгорается во мгле,
Скоро будут называться - знаю это -
Коммунистами все люди на земле.
1948
"Покинув берег, первый шторм я встретил…"
Перевод Я. Хелемского
Покинув берег, первый шторм я встретил
На третий день. Метался влажный мрак.
Для вдохновенья флагам нужен ветер,
А мне для вдохновенья нужен флаг.Не тот, однако, что на милость стужам
Сдается, встретив непогодь и тьму.
Ни перед злом, ни перед равнодушьем
Я белый флаг вовек не подниму.Ни перед бурею неудержимой,
Ни перед смертью, ни перед любимой,
Когда она меня не моряком
Захочет видеть, а своим рабом.Пускай бушуют волны. Вызов смелый
Бросаю я, взметнув навстречу им
Немеркнущий багряный флаг. А белый -
Я оставляю недругам своим.
1962
"Я трижды побеждал судьбу…"
Перевод Я. Хелемского
Я трижды побеждал судьбу,
Я трижды, вытянувши руки,
Лежал в постели, как в гробу.
Я знаю, что такое муки.Чуть слышный сердца перестук…
Болезнь крестами отмечала
Все сбои ритма - вехи мук,
Она почти погостом стала.Я умирал и воскресал,
Очнувшись, молча ставил точку
И смерти под ноги бросал
За костью кость - за ночью ночку.Потом, зимы осилив тьму,
Я встал, весны услышал звуки.
Они всегда слышней тому,
Кто знает, что такое муки.Не горько и в гробу лежать,
Когда иссякли силы в теле,
А горько, если мир опять
Застонет в смертной той постели.Вкруг солнца снова я лечу
В сплошном вращении событий.
Я самого себя хочу
Продолжить на земной орбите.Еще один, другой виток…
Кружись по правилам науки,
Земля - любви моей исток!
Я знаю, что такое муки.Рожденный заново на свет,
Я палкой, непривычно робок,
Нащупывая нити тропок,
Пишу тревожный свой завет.Пишу: "Не для того, поверьте,
Я встал, чтоб тлением дышать,
А для того, чтобы опять
Следить за происками смерти".Пишу, свидетель многих бед,
Сиротских слез, войны, разлуки, -
Да будет счастлив белый свет!
Я знаю, что такое муки.
1967
Единственный серп
Перевод Я. Хелемского
Заглох тот дом, что был моим гнездом,
Что вывел в мир и радость и беду мою.
Не вечно все под месяца серпом,
Хоть вовсе и не жнет он… Так я думаю,
Шагая по проселку с посошком.Мой след, полсотни лет тому назад
Друживший с тропкой школьною, беспечною,
Зарос травой зеленой… И, конечно, я
Не попрекну траву. Она, сердечная,
Тут ни при чем. Я травам с детства рад.Электростанция над речкой синею
С былою мощью в сорок киловатт
Не светит больше. Годы так летят,
Что, кроме мачт высоковольтной линии,
В ее судьбе никто не виноват.Комбайн - властитель в мире полевом -
Привел серпы к полнейшей непригодности.
Не вечно все. Хоть конь и полон гордости,
Но ведь и он во власти безысходности -
Вчерашний всадник нынче за рулем.Все изменилось - луг мой, лес мой лиственный,
Старею я. Здесь нет вины ничьей.
Так пусть плывет над местностью моей
Серп месяца, - давно уж не таинственный! -
Единственный на жатве наших дней.
1973
АЛЕКСЕЙ НЕДОГОНОВ
(1914–1948)
Под Выборгом
Мне снился сон:
по травам запыленным
бродил мой сын,
и рвал мой сын цветы.
Шумели тучи в небе полуденном,
как в паводок плывущие плоты.И дождь свистел сквозь молнии кривые:
тяжелый,
электрический,
степной.
Зловещи были стрелы огневые
над узкою младенческой спиной!Такое вдруг желание настало -
бежать за ним,
бежать всю даль пути
и от грозы -
во что бы то ни стало -
испуганного мальчика спасти…Но что это?
Дороги прояснились:
ни ветра, ни метели дождевой…Я спал в снегу.
И мне фиалки снились.
И милый сын. И домик под Москвой.
Неясное душевное томленье
щемило сердце сонное. И я
открыл глаза.Свинцовая струя
свистит вдоль штыкового острия:
идет в атаку третье отделенье!
Октябрь 1940 г.
22 июня 1941 года
Роса еще дремала на лафете,
когда под громом дрогнул Измаил.
Трубач полка -
у штаба -
на рассвете
в холодный горн тревогу затрубил.Набата звук,
кинжальный, резкий, плотный,
летел к Одессе,
за Троянов Вал,
как будто он не гарнизон пехотный,
а всю Россию к бою поднимал!
1941
Предсказание
Усталая,
но гордая осанка.
И узелок дорожный за спиной.
Гадала мне гречанка-сербиянка
в Саратове на пристани речной.Позвякивали бедные мониста
на запыленном рубище ее.
Она лгала.
Но выходило чисто,
я слушал про свое житье-бытье.И делал вид, что понимаю много,
хотя она мне верила с трудом.
Тут было все:
и дальняя дорога,
и беспокойство,
и казенный дом,
тут были встречи,
слезы и свиданья,
и радости,
и горечь женских мук, -
все,
без чего немыслимо гаданье
в такие дни на пристанях разлук.Во всем я видел правды очень мало.
Что слезы - ложь,
что встречи - соврала,
а то, что буду жив, -
она узнала,
и что домой вернусь, -
права была.
Осень 1941 г. Саратов
Материнские слезы
Матери моей
Федосье Дмитриевне
Как подули железные ветры Берлина,
как вскипели над Русью военные грозы!
Провожала московская женщина сына…
Материнские слезы,
материнские слезы!..Сорок первый - кровавое, знойное лето.
Сорок третий - атаки в снега и морозы.
Письмецо долгожданное из лазарета…
Материнские слезы,
материнские слезы!..Сорок пятый - за Вислу идет расставанье,
землю прусскую русские рвут бомбовозы.
А в России не гаснет огонек ожиданья -
материнские слезы,
материнские слезы!..Пятый снег закружился, завьюжил дорогу
над костями врага у можайской березы.
Сын седой возвратился к родному порогу…
Материнские слезы,
материнские слезы!..
1945