Доктор Юнг: Конечно же, самость тогда спала. И на какой стадии самость спит, а эго сознательно? Здесь, конечно, в этом сознательном мире, где мы все разумные и уважаемые люди, адаптированные индивидуумы, иными словами. Все движется плавно; мы собираемся поужинать, у нас есть должности, мы совершенно нормальные граждане определенного государства. На нас лежат определенные обязательства, и нам от них не сбежать, не став невротиками; мы должны исполнять свой долг. Так что у всех нас есть корни, мы опираемся на поддержку корней. ("Поддержка корней" - это буквальный перевод муладхары.) Мы в корнях прямо в этом мире – когда вы покупаете билет о кондуктора в общественном транспорте, например, или в театре, или платите официанту – это реальность, с которой вы соприкасаетесь. И тогда самость спит, а это означает, что все вещи, связанные с богами, тоже спят.
Теперь, после этого поразительного утверждения, мы должны понять, обоснована ли такая интерпретация. Я нисколько не уверен. Я даже убедился, что профессор Хауэр не согласен со мной в этом месте. Чтобы сделать такие вопросы подходящими для нашего западного разума, нужна немалая толика психологии. Если мы не будем сильно стараться и осмелимся наделать ошибок, ассимилируя их к нашей западной ментальности, мы просто отравимся. Ибо эти символы обладают способностью прилепляться. Они как-то задевают бессознательное и цепляются к нам. Но они чужеродное тело в нашей системе – corpus alienum – и они препятствуют естественному росту и развитию нашей психологии. Они вроде вторичного отростка или яда. Потому нужно сделать почти героическую попытку овладеть этими вещами, сделать что-то с этими символами, чтобы подавить их влияние. Возможно, вы не вполне осознаете то, о чем я говорю, но примите это за гипотезу. Это более, чем гипотеза, это попросту истина. Я слишком часто видел, насколько опасным может быть их влияние.
Если мы предположим, что муладхара, будучи корнями, это земля, на которой мы стоим, она с необходимостью должна быть нашим сознательным миром, потому что мы тут, стоим на земле, и вот четыре угла этой земли. Мы в мандале земли. И все, что мы говорим о муладхаре, верно для этого мира. Это место, где человечество становится жертвой импульсов, инстинктов, бессознательности, participation mystique, мы в темном и бессознательном месте. Мы несчастные жертвы обстоятельств, наш разум не способен практически ни на что. Да, когда все тихо, если нет важной психологической бури, мы кое-что можем сделать при помощи техники. Но затем приходит буря, скажем, война или революция, и все рушится, и мы оказываемся нигде.
Более того, когда мы в этом трехмерном пространстве, говорим со смыслом и делаем, по-видимому, осмысленные вещи, мы неиндивидуальны – мы просто рыба в море. Только временами мы получаем намек на следующую чакру. Нечто действует на определенных людей воскресным утром, или, возможно, один день в году, скажем, на Страстную Пятницу – они ощущают мягкую необходимость пойти в церковь. У многих вместо этого появляется желание пойти в горы, на природу, где они получат другие эмоции. Итак, это слабое шевеление спящей красоты; нечто в бессознательном, о чем заранее нельзя предположить. Некая странная нужда снизу заставляет их делать какие-то необычные вещи. Так что мы можем предположить, что место, где самость, психологическое не-эго, спит – это самое банальное место в мире – железнодорожная станция, театр, семья, профессиональная ситуация – здесь спят боги; здесь мы лишь разумны, или же неразумны, как бессознательные животные. И это муладхара.
Если это так, тогда следующая чакра, свадхистана, должна быть бессознательным, символизируемым морем, а в море гигантский левиафан, который угрожает уничтожением. Более того, мы должны помнить, что люди создали эти символы. Тантрическая йога в своей древней форме – это, конечно, творение мужчин, так что стоит ожидать избытка мужской психологии. Потому неудивительно, что во второй чакре огромный полумесяц, который, конечно, является женским символом. Кроме того, все это в форме падмы, или лотоса, а лотос – это йони.[xxv] (Падма – это просто иератическое имя, метафора для йони, женского органа.)
Миссис Сойер: Профессор Хауэр сказал, что полумесяц был не женским символом; он принадлежал Шиве.[xxvi]
Доктор Юнг: Так на Востоке, и если вы спросите индуса об этих вещах, он никогда не признает то, что вы поместили муладхару на свадхистаной. Их точка зрения совершенно иная. Если вы спросите их об аналогии солнца, они и это отвергнут, можно показать, что здесь присутствует и символизм солнечного мифа.
Миссис Кроули: Их символизм не такой, как у нас; их боги в земле.
Доктор Юнг: Естественно. Видите ли, индус нормален, когда он не в этом мире. Потому если вы ассимилируете эти символы, если вы погрузитесь в индийскую ментальность, вы словно перевернетесь вверх тормашками, все в вас будет неправильно. У них бессознательное сверху, у нас снизу. Все наоборот. Юг на всех наших картах снизу, но на Востоке юг вверху, а север снизу, а восток и запад меняются местами. Там все совершенно иначе.
Итак, второй центр обладает атрибутами, которые характерны для бессознательного. Потому мы можем предположить, что путь из нашего существования в муладхаре ведет в воду. Мой знакомый, не занятый анализом, видел интересные сны, в которых это изображалось довольно часто, и все они были одинаковые. Он оказался идущим по некой дороге, или маленькой улице или тропе, то на машине, то пешком – сон всегда начинался с движения – а затем, к его великому удивлению, все эти дороги неизбежно вели в воду, во вторую чакру.
Потому самое первое требование мистического культа всегда заключалось в том, чтобы идти в воду, в крестильную купель. Путь к любому высшему развитию ведет через воду с опасностью быть поглощенным чудовищем. Сегодня мы скажем, что с христианским крещением дела обстоят не так – нет никакой опасности в крещении. Но если вы изучите прекрасные мозаики в баптистерии православных в Равенне (который датируется четвертым или началом пятого столетия, когда крещение еще было мистическим культом), вы увидите на стене четыре сцены: две описывают крещение Христа в Иордане; а на четвертой св. Петр, тонущий в озере во время бури, и Спаситель вытаскивает его.[xxvii] Крещение – это символические утопление. Есть некоторые секты в России, которые, чтобы сделать его реальным, погружают людей под воду, пока они иногда не тонули. Это символическая смерть, из которой рождается новая жизнь, новорожденный ребенок. Посвященных часто кормили после этого молоком, как в культе Аттиса, в котором после крещения людей восемь дней кормили молоком, как младенцев, и они получали новое имя.[xxviii]
Так что символизм свадхистана-чакры – это широко распространенная идея о крещении водой со всеми ее опасностями утонуть или быть пожранным макарой. Сегодня вместо моря или левиафана мы говорим об анализе, который равно опасен. Человек идет под воду, знакомится там с левиафаном, и это либо источник возрождения, либо разрушения. И если эта аналогия остается верной, тогда и солнечный миф тоже верен, ведь вся история с крещением заключается в солнечном мифе. Вы видите, что солнце после полудня становится старым и слабым, и потому оно тонет; оно погружается в Западное море, путешествует под водами (ночное путешествие по морю), а затем поднимается утром возрожденным на востоке. Так что можно назвать вторую чакру чакрой или мандалой крещения, или возрождения, или разрушения – не важно, какие последствия будут у крещения.
Мы также можем кое-что сказать о деталях этой чакры. Огненно-красный цвет понятен, муладхара темнее, цвета крови, или темной страсти. Но этот алый цвет свадхистаны содержит гораздо больше света, и если вы предположите, что здесь есть какая-то связь с движением солнца, это могут быть солнечные лучи на закате или восходе – цвет зари или последние лучи солнца – это гораздо более влажный оттенок красного. Далее, за вторым центром мы можем ожидать проявления новорожденной жизни, проявление света, энергии или высокой активности, и это будет манипура.[xxix] Но прежде чем говорить об этом центре, мы должны сполна исчерпать вторую чакру. Интересно отметить, что на Востоке эти чакры располагают не под нашими ногами, а над ними. Мы бы поместили муладхару выше, поскольку это наш сознательный мир, а следующая чакра была бы ниже – это наше чувство, поскольку мы на самом деле начинаемся выше. У них все перемешано; мы начинаем в нашем сознательном мире, так что можем сказать, что наша муладхара должна быть не ниже живота, а в голове. Видите, это все переворачивает.
Миссис Сойер: Но в бессознательном то же самое.
Доктор Юнг: А, вот теперь появляется бессознательное, где les extrêmes se touchent. Здесь все и да, и нет, и здесь муладхара вверху, но и внизу тоже. Мы находим аналогию в тантрической системе чакр. Какова аналогия между аджной,[xxx] высшим центром, и муладхарой? Это очень важно.
Миссис Фирц: Соединение Шакти и Шивы.[xxxi]
Доктор Юнг: Да. Кундалини соединена с линга в муладхаре[xxxii] в состоянии спящей красавицы, и то же условие преобладает выше, в центре аджна, где деви вернулась к богу, и они снова едины. Они снова в творческом состоянии, но в совершенно иной форме. Как они едины внизу, так они едины и вверху. Так что два центра можно поменять местами.