Символы чакры, таким образом, предоставляют нам точку зрения, выводящую за пределы сознательного. Эти символы – интуиции о психе как едином целом, о ее различных состояниях и возможностях. Они символизируют психе с космической точки зрения. Это как если бы сверхсознание, всеобъемлющее божественное сознание обозревало психе сверху. Если смотреть на это под углом этого четырехмерного сознания, мы осознаем факт, что мы до сих пор живем в муладхаре. Это аспект suksma. Под таким углом мы возносимся, когда идем в бессознательное, потому что оно освобождает нас от повседневного сознания. В состоянии обычного сознания мы в действительности глубоко внизу, запутавшиеся, укорененные в земле, околдованные иллюзией, зависимые – короче, лишь немногим свободнее высших животных. У нас есть культура, это правда, но наша культура не надличностная; это культура в муладхаре. Мы действительно можем развить наше сознание, пока оно не достигнет центра аджны, но наша аджна – это личностная аджна, и потому она в муладхаре. Тем не менее, мы знаем, что мы в муладхаре, не более, чем американские индейцы знают, что они живут в Америке. Наша аджна захвачена этим миром. Это искра света, заточенная в мире, и когда мы думаем, мы думаем лишь в терминах этого мира.
Но индус думает в терминах великого света. Его мышление начинается не с личностного, а с космической аджны. Его мышление начинается с брахмана, а наше с эго. Наше мышление начинается с индивидуального и ведет к общему. Индус начинает с общего и двигается к индивидуальному. В аспекте suksma все перевернуто. В этом аспекте мы осознаем, что повсюду мы заперты в мире причинности, что в терминах чакры мы не "высоко вверху", а полностью "глубоко внизу". Мы сидим в яме, в тазу мира, и наш центр анахаты в муладхаре. Наша культура представляет сознание, запертое в муладхаре. Рассматривая с точки зрения аспекта suksma, абсолютно все до сих в муладхаре.
Христианство тоже основано на аспекте suksma. Для него мир тоже только подготовка к высшему состоянию, а здесь и сейчас, в состоянии вовлеченности в мир, существуют только ошибка и грех. Все таинства и обряды ранней церкви стремились освободить человека от личностного состояния ума, позволив ему символически соучаствовать в высшем состоянии. В таинстве крещения – погружения в свадхистхану – "ветхий Адам" умирает и рождается "духовный человек". Преображение и вознесение Христа – это символическое изображение и предвосхищение желанного конца, то есть, вознесения от личностного к надличностному. В древней церкви Христос представлял предводителя, и потому обещание того, чем мистик или посвященный тоже может обладать.
Но для не-христиан Запада здесь и сейчас – это единственная реальность. Для нас прежде всего должен быть прожит аспект sthula, укорененность в муладхаре, чтобы мы впоследствии смогли перерасти его. Прежде чем мы доберемся так далеко, нам не следует знать, что мы заперты в муладхаре. Только так мы можем развить наше личное сознание до уровня аджны, и только так мы можем создать культуру. Это действительно лишь личностная культура, как я сказал, но по ту сторону культуры стоит Бог, надличностное. И так мы достигаем аспекта suksma. Только тогда мы видим, что казавшееся нам вершиной наших стремлений лишь нечто личностное, лишь световая искра сознания. Затем мы осознаем, что с точки зрения психе как единого целого лишь наше личностное сознание достигло аджны, но мы все, с аспекта космической системы чакр, до сих пор в муладхаре.
Лучше воспринимать это только как метафору. Вы можете вообразить космическую систему чакр как величественный небоскреб, основание которого глубоко в земле, и оно состоит из шести подвалов, один над другим. Таким образом, можно подняться с первого на шестой подвал, но все равно окажешься в недрах земли. Вся эта система подвалов – космическая муладхара, и мы все равно остаемся в ней, даже достигнув шестого подвала – нашей личной аджны. Это нам всегда следует помнить, иначе мы впадем в заблуждение теософии и спутаем личностное с космическим, индивидуальную искру света с божественным светом. Поступая так, мы ничего не добьемся; мы лишь подвергнемся чудовищной инфляции.
С точки зрения космической системы чакр, таким образом, мы можем увидеть, что мы до сих глубоко внизу, что наша культура – это культура муладхары, всего лишь личностная культура, в которой боги еще не пробудились ото сна. Потому мы должны пробудить Кундалини, чтобы привести индивидуальную искру сознания к свету богов. В мире мысли и в психических явлениях мы можем достигнуть этого иного состояния разума, мы можем взглянуть на себя из аспекта suksma, но затем все переворачивается. Затем мы видим, что сидим в яме, что мы не спускаемся в бессознательное, что устанавливая связь с ним, мы предпринимаем развитие вверх. Активировать бессознательное значит пробудить божественное, devi, Кундалини - начать развитие надличностного в индивидууме, чтобы разжечь свет богов. Кундалини, которую следует пробудить в спящем мире муладхары – это надличностное, не-эго, тотальность психе, только с ее помощью мы достигаем высших чакр в космическом или метафизическом смысле. По этой причине Кундалини – это тот же принцип, что и Soter, Змей-Спаситель гностиков. Такой способ смотреть на мир – это аспект suksna. Аспект suksma – это внутренний космический смысл событий – "тонкое тело", надличностное.
Аспект para, который профессор Хауэр назвал метафизическим, для нас чистая теоретическая абстракция. Западный ум ничего с ним сделать не может. Для индийского метода мышления такие гипостазированные абстракции гораздо более конкретны и субстанциальны. Например, для индуса брахман или пуруша – это единственная бесспорная реальность; для нас это конечный результат исключительно отважной спекуляции.
Миссис Бейнс: Что профессор Хауэр подразумевает под метафизическим аспектом?[6]
Доктор Юнг: Это снова аспект suksma. Мы можем говорить о нем только в символах. Таким символом, например, является вода и огонь, метабазис к бессознательному.
Миссис Кроули: Есть ли связь между samskara и творческим принципом? И связан ли с ними puer aeternus?[7]
Доктор Юнг: Samskara можно сравнить с муладхарой, потому что они являются бессознательными условиями, в которых мы живем. Samskara – это наследуемые зачатки, можно сказать – бессознательные детерминанты, предсущие качества грядущих вещей, жизнь в корнях. Но puer aeternus – это росток, восходящий от корня, попытка синтеза и освобождения от муладхары. Только синтезируя предшествующие состояния мы можем освободиться от них.
Доктор Рейхштейн: Samskara – это архетипы?
Доктор Юнг: Да, первая форма нашего существования – это жизнь в архетипах. Дети живут в этой форме, пока не скажут "я". Этот мир коллективного бессознательного так чудесен, что дети постоянно тянутся к нему и только с трудом могут от него отделиться. Есть дети, которые никогда не забывают об этом психическом фоне, настолько поразительные чудеса их удерживают. Эти воспоминания продолжают жить в символах. Индусы называют их "миром драгоценностей" или "манидвипа", остров драгоценностей в море нектара. С внезапным шоком ребенок переходит из этого изумительного мира коллективного бессознательного к sthula-аспекту жизни или, скажем иначе, ребенок попадает в свадхистхану, как только замечает свое тело, чувствует неудобство и плачет. Он осознает собственную жизнь, собственное эго и так покидает муладхару. Начинается его жизнь: его сознание начинает отделяться от тотальности психе, и мир изначальных образов, чудесный мир сияния остается позади навсегда.
Миссис Кроули: Есть ли какая-то связь между citta[8] и Кундалини?
Доктор Юнг: Citta – это сознательное и бессознательное психическое поле, коллективная ментальность, сфера, в которой имеет место явление Кундалини. Citta – это просто наш орган знания, эмпирическое эго, в сферу которого врывается Кундалини.[9] Кундалини в сущности сильно отличается от citta. Потому ее внезапное появление – это восхождение элемента, абсолютно чуждого citta. Не будь она чужда citta, она не смогла бы быть воспринята.
Но мы не должны много раздумывать об этих концепциях, потому что они принадлежат полю мысли преимущественно восточной. Потому нам следует быть осторожными в использовании этих концепций. В целом наши психологические термины вполне подходят для применения. Лучше пользоваться тантрическими концепциями только как техническими терминами, когда не хватает нашей терминологии. Так, например, мы вынуждены заимствовать из тантрической йоги концепцию муладхары, или аспектов sthula и suksma, потому что наш язык не имеет выражений для соответствующих психических фактов. Но в концепции вроде citta нам нет нужды. Кроме того, концепция Кундалини полезна для нас только в одном, а именно, в описании нашего опыта с бессознательным, переживаний, которые связаны с инициацией надличностных процессов. Как мы знаем по опыту, в таком случае символ змеи появляется очень часто.
[1] [Примечание к изданию 1932 г.: Эта лекция была устроена мисс Вольф для отчета о немецком семинаре с дополнительным материалом от доктора Юнга. Переведена миссис Бейнс.]
[2] См. Kurt Koffka, Principles of Gestalt Psychology (New York, 1935).