Боль в его душе росла,но удивление постепенноослабевало. В
самомделе,начтоеще онмог рассчитывать, хорошозная своего бывшего
опекуна? К его яростным нападкам, когда ушей старого тори[2] достигнут вести
оботступничествевоспитанника,ГарриЛэтимер,поправдеговоря,был
подсознательноготов,ибововсейАмерикененайдетсябольшего
фанатика-лоялиста, чемсэр Эндрю Кэри. Любовь к королюстала для него чуть
линерелигией,и,подобнотому,какгонениялишьукрепляютверу,
преданностьсэраЭндрювспыхнула ещегорячей,едваввоздухезапахло
мятежом.
Всвоевремя монархические убеждения сэраЭндрюповлияли на Гарри и
заставили егоколебаться, когда он задумал вступить в борьбу за Свободу; но
четыремесяца назад,вМассачусетсе, увидев,докакой степенибедени
угнетен народ в этой провинции, он принял окончательное решение.
Баронет воспитывал Гарри сраннего детства, и тотчувствовал глубокую
привязанностьк нему за доброту и многолетнююнеустаннуюзаботу. Поэтому,
когда Лэтимер с жаромвзялся за дело, подсказанное ему совестьюи чувством
справедливости, пыл молодого человека постоянно охлаждали мысли о томгоре,
которое принесетсэру Эндрю известиеоразрыве его воспитанника с партией
тори,и о неизбежном вследза этим разрыве с самим баронетом. Аведь Кэри
был ему почти отцом.
Одного только Гарри досих пор не вполне себе представлял: для Миртль,
воспитанной в атмосфере абсолютной преданности трону, верность королю так же
свята, как для ее отца. Письмо расставило все по своим местам.
Прочитав его в первый раз, Лэтимер ощутил горечь и бессильный гнев. Как
онасмеетего обвинять, да еще в такихвыражениях!Как смеет,ничего не
зная,осуждатьегообраз действий! Но, поразмыслив,онрешил быть более
терпимым -ведь для Миртль компромисс сосвоей совестью так же неприемлем,
как для него самого.До сих пор Лэтимербыл готов на все, лишь бы добиться
ее руки,и неттакой жертвы,думал Гарри,которую оннепринес бы ради
этого, ибо не представлял себе большего горя, чем потеря Миртль. Но имеет ли
он право руководствоваться сугубо личными мотивами, когда речь идет о долге,
оделе, которомуон поклялся служить? Поступившисьсвоей совестью, он так
или иначестанет недостоин Миртль. Он вспомнил словаЛовеласа: "Яне смог
бы,дорогая,таксильнолюбитьтебя, когдабы честьневозлюбилеще
сильнее".
Выбора не было.
Лэтимервзялперои началбыстро писать - чересчур, видимо, быстро,
потому что, вопреки собственному желанию, излил свою горечь:
"Выслишкомнетерпимы, а нетерпимостьвсегда порождаетжестокость и
несправедливость.Вам никогдане поступить более жестокои несправедливо,
потомучтоВы никогданенайдете стольже любящего, и оттоготак остро
страдающего сердца.